Реорганизовав страну внутри, Влад мог подумать о внешней политике. Во-первых, он принёс клятву верности королю Ладиславу Постуму. Документ, не дошедший до нашего времени, видимо, стал следствием договора с саксонцами из Брашова, заключённого 6 сентября 1456 года. Напомнив о благодеяниях Мирчи Старого и его потомков для королей Венгрии и «священной Короны», о защите «католической веры», Влад заявил, что хотел бы следовать их примеру. Он испросил защиты короля, «нашего милостивого господина», боясь турков (pro timore Turcorum), и принёс присягу Венгрии перед лицом саксонских свидетелей: Георга, королевского судьи; Гаспара, ювелира; другого Гаспара, мясника; и Тезома, судьи из Рашнова. Клятвой подтверждалось, что воевода мог пользоваться правом убежища в Венгрии и Трансильвании в случае опасности со стороны Турции или нападения внутренних врагов. Со своей стороны Влад обязывался защищать саксонцев от врагов и позволять им свободно передвигаться по Валахии, освобождал их от пошлин и т. п.
Этот договор представлял собой резкое изменение политики Владислава II: Дракула оставлял за торговцами Брашова и Барса их привилегии и, казалось, отказался от денежной политики своего предшественника.
Вероятнее всего, подобное соглашение было подписано и с жителями Сибиу, но текст договора не сохранился. Последние не пользовались привилегиями саксонцев из Брашова и должны были платить пошлину за ввозимый и вывозимый товар.
Договор, обеспечивающий трансильванцев военной поддержкой, был забыт спустя четыре дня после его подписания. Заключив договор с Брашовым, воевода обнаружил, что в Тырговиште приехало турецкое посольство, потребовавшее от него ежегодной уплаты дани, отправки одного сына в заложники и права прохода через Карпаты для ограбления Трансильвании, поскольку перемирие 1451 года к тому времени уже истекло. Более того, совет в Белграде отметил новый всплеск вражды между венграми и Оттоманской империей.
Мурад II умер 13 февраля 1451 года после 32 лет правления. Во время пышного пиршества его хватил апоплексический удар. К тому моменту султану было всего сорок семь лет:
…покладистый человек, удача всегда была на его стороне. Он воевал, защищаясь; никогда не нападал без причины. Но когда на него нападали другие он всегда выходил на поле боя. Если его никто не провоцировал, он не находил никакого удовольствия в войне. Нельзя сказать, чтобы Мурад был вялым: защищаясь, он не боялся идти даже зимой, преодолевая все тягости, усталость и опасности.
Лаоник Халкокондил
Другой его современник, тоже грек, историк Дукас написал, что Мурад:
был верен сказанному слову, и не только по отношению к людям своей расы и веры: договоры с христианами, заключённые им, никогда не нарушались. Но если христиане нарушали своё слово (намёк па договор 1444 года) и действовали против правил договора, это не могло укрыться от глаз Господа, который, зная правду, наказывал их. Но гнев (Мурада) никогда не был долгим, он не преследовал своих жертв, не желал полного разрушения ни одному народу. Когда побеждённые приходили просить мира […] он любезно их принимал, удовлетворял их просьбы и прекращал войну. Вот почему Властитель Мира подарил ему спокойную смерть, в мире, а не от удара шпаги.
Его сын и преемник Мехмед II был совсем другим, он показал себя как человека слабого, неумного, неразвитого, без военных талантов, больший интерес у него вызывали вино и женщины, чем дела империи. Новый султан взял штурмом Константинополь, заставив христиан содрогнуться от ужаса. После этого ни года не прошло без войны. Сражении в Сербии и Боснии, осада Белграда… В тот год Дракула взошёл на престол. Даже после того, как Янош Хуньяди одержал над ним победу, Мехмед II был куда более опасен, в отличие от его отца, который таковым никогда не был.
В письме от 10 сентября 1456 года, адресованном боярам Брашова, Влад Дракула заявил: «Вот пришло время и час, которые мы предсказывали». Он заявил, что ему было бы проще заключить мир и, таким образом, получить спокойствие для своей страны. Однако отметил невозможность служить проводником и сообщником оттоманским войскам в походе на Трансильванию и добавил, что не намерен наносить им вред и хочет остаться их братом и другом. Таким образом, князь предложил задержать турецкого посланца ещё на некоторое время и попросил срочно, до воскресенья 12 сентября, прислать ему «200, 100 или 50 избранных людей» для того, чтобы обмануть турков, сказав, что воины вот-вот появятся. Таким образом, турки должны были на некоторое время утихнуть и отказаться от своих требований.
И князь преподал урок политической стратегии:
И вы должны понять: когда человек или князь, влиятельный и сильный, он может заключать мир как ему угодно — но, когда он слаб, придёт другой и сделает с ним всё, что захочет.
В то же время Влад послал письмо королю Ладисласу и ждал его распоряжений. Он рассчитывал уладить проблему с турками с помощью саксонцев, потому как: «Бог свидетель, что прежде всего мы думаем о вашем благе и стабильности, чем о нашем»,— писал он.
Несмотря на просьбу о помощи, в общем-то, весьма скромную, Влад не получил никакой поддержки от саксонцев, которые, укрывшись за своими стенами, были убеждены, что король Венгрии позаботится об их защите. В конце концов, именно для этого они платили налоги и содержали наёмных солдат!
Брошенный всеми, не в силах сопротивляться людям султана, Влад смирился с необходимостью платить дань: 10 000 золотых дукатов, значительную сумму, в 5 раз превышавшую ту, что платила Молдавия. Кроме того, воевода теперь был обязан каждый год лично привозить дань в Стамбул, оказывать всяческие почести султану, а затем возвращаться к себе… конечно, если ему снова будут доверять.
Оттоманские источники единодушно подтверждают, что так и случилось: Константин Михайлович, янычар сербского происхождения, в своих мемуарах XV века вспоминает, что каждый раз, когда Влад приезжал ко двору султана (два года подряд), Мехмед II одаривал его, давал дорогих лошадей, шикарные одежды и роскошные шатры.
Другой современник, Турсун-бей, секретарь турецкого дивана (divan) в 1462 году, подтвердил, что у Влада Дракулы:
Было много обязанностей при дворе султана. Каждый год он лично приезжал ко двору, привозил дань (gizie), дары и, целуя «порог блаженства», продлевал своё княжение. Падишах, отправляя его назад, дарил дорогие вещи, красный кафтан, меховую, расшитую золотом шапку (cuca) и другие подарки.
Тем не менее ни один источник не упоминает об отправлении сына Влада в заложники, лишь в русском рассказе, написанном и 1483–1486 годах, есть упоминания об участи одного из сыновей Влада:
Третьего сына, названного Михаилом (на самом деле Михня), я видел здесь, в Буде: он сбежал от турецкого императора к королю. Сын появился у Дракулы от молодой девушки, ещё до того, как он женился.
Такое решение Влада Дракулы лишило его защиты и друзей из Трансильвании. Однако валашский князь стоил на своём — он отказался предоставить туркам проход в Трансильванию, во время его правления не было ещё ни одного подобного похода[63].
В документе от 6 сентября 1456 года Влад называет себя по латыни parcium Transsalpinarum wayvoda et dominus terrarum de Fogaras et Omlas. Этот титул принадлежал князьям Валахии с 1365 года, когда Владислав I получил эти две страны как феоды[64] от короля Венгрии. Но мы помним, что они были отвоёваны Яношем Хуньяди у Владислава II во время «монетной войны». Амлас (от венгерского amla, «яблоня», то есть «яблоневый сад»), небольшая область из 8 деревень с 219 домами и 15 заброшенными жилищами (в 1488 году), в 1453 году присоединился к Сибиу. Фагараш, превышающий размерами Амлас, площадью 2000 квадратных километров, с 65 деревнями и с населением около 10 000 человек, был захвачен Хуньяди в 1455 году. Некоторое время спустя жители Фагараша вооружились и изгнали тех, кого поселил там венгерский король. Смерть великого крестоносца Хуньяди и восхождение Влада на престол проливают свет на этот спорный территориальный вопрос.
Возможно, король Ладислас пообещал в обмен на его клятву верности вернуть трансильванские владения. Будучи уверенным в этом обещании, Влад решил вернуть их, что и сделал осенью 1456 года, выгнав, в свою очередь, всех наместников Хуньяди, кроме непосредственных владельцев Фагараша, которые спрятались за стенами города.
Венгры быстро и жёстко отреагировали: 13 октября король Ладислас приказал саксонцам Трансильвании поднять уплату ценза в День святого Мартина, поскольку:
Ввиду появившихся потребностей мы нуждаемся в большой сумме денег для улаживания некоторых вопросов и дел, как в отношении турок, так и в отношении других врагов нашего королевства.
