Именно это имел в виду старый опытный интриган И. Д. Шумахер, опасаясь «недовольства слушателей».
А Михайло Васильевич тоже прекрасно уловил, откуда ветер дует, но сделал выводы прямо противоположные: использовал конъюнктуру. Воевать и бороться с гадами-немцами, обижающими русский народ, было выгодненьким дельцем, «борцу» было гарантировано сочувствие и царского двора, и широких масс узкого круга образованной публики. М. В. Ломоносов славно обстряпал это дельце — уже тем, что напугал до полусмерти своих врагов. Некоторые академики действительно выехали из России, — например, знаменитый математик Эйлер. Потом, в 1766 году, он вернулся — но в разгар «борьбы с норманизмом» предпочел уехать из России — не ровен час, и правда угодишь в погром.
Поправилась и карьера самого Михайлы Васильевича. В 1748 году он устраивает первую в России химическую лабораторию, становится вхож в придворные круги, лично знакомится с царицей. В 1755 году он создает в Москве университет, доступный не только для дворянства (ныне Московский Государственный университет носит имя Ломоносова)…
Вряд ли можно приписать М. В. Ломоносову какую-то специфическую неприязнь к немцам или даже какую-то идейную германофобию. Учился он в Марбурге под руководством физика и философа X. Вольфа, во Фрейбер-ге у металлурга и химика И. Генкеля. В Германии Ломоносов провел больше пяти лет, с 1736 по январь 1742 года, и вернулся с женой.
«Экспериментальную физику» X. Вольфа Ломоносов перевел на русский язык и вообще всегда отзывался о нем как о дорогом учителе, от жены имел дочь, эксперименты по изучению молний проводил вместе с Георгом Рихманом.
Не уверен даже, что использование «норманист!» вместо матерщины и дрессированный на «норманиста» пес — это проявление убеждений, а не игра. Есть много примеров игр такого рода, в разные времена и с разными людьми: возглавляя «идейное» движение, надо ведь быть самым идейным; а то, не дай Бог, кто-нибудь обгонит.
Но политическую конъюнктуру Ломоносов использовал сполна и много от нее получил: и в видные идеологи вышел, и Шумахера запугал до полусмерти.
Суть делаНу ладно… Политика политикой, интриги интригами: а из-за чего сыр-бор поднялся? Что же именно писали Байер и Миллер? Самое интересное: писали то же, о чем упоминали в Российской империи, упоминают и по сей день во всех школьных учебниках: что династия Рюрика и его ближайшее окружение — не русские, не славяне, а германцы, скорее всего скандинавы.
С этим, кстати говоря, спорить вообще невозможно: летопись предельно ясно говорит: «Имаху дань варяги из заморья на чюди, и на словенех, и на мери, и на всех кривичех… изгнаша варяги за море». Вроде бы все предельно ясно — кто такие варяги, где они жили, известно ведь не только из славянских летописей. Но тут же — чуть менее понятное место, как раз о призвании: «И идоша за море к варягом, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзие же уране, анъгляне, друзии гьте, тако и си. Реша руси чюдь, словени и кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Да поидъте княжит и володети нами».
То есть и здесь вроде все ясно… Кроме одной существенной детали: варяги — это, получается, и есть русь. Живут за морем свей (шведы), англичане и готы — а кроме них, живут еще и русь… Одновременно они и варяги, и русь — так получается.
Есть три мнения историков, как надо объяснять это место в летописях.
На слово «русь» не обращают внимания, с варягами все ясно? И хорошо, и порядок — позвали из Скандинавии, из-за моря, варягов. А русь? Что это значит, все равно непонятно, стоит ли дергаться?
Ну да, были какие-то непонятные варяги, которые вместе с тем русь. Наверное, такое варяжское племя…
Летописец работал в XI веке, он уже привык, что все, кто имеет отношение к Руси, — это русь. Вот он и назвал варягов русью — хотя в IX веке никакой русью они еще не были.
У автора сей книги есть свое мнение… четвертое. Это мнение будет изложено в следующей главе. Пока что главное — с варягами все ясно. Тем более не только у самого Рюрика, у всех его наследников имена тоже варяжские. Не немецкие — а именно скандинавские. Нет у немцев такого имени — Ингвар. У скандинавов оно есть, на Руси это имя произносилось как Игорь. Имен Аскольд и Дир тоже нет в континентальной Германии, но в скандинавских сагах упоминаются такие скандинавские языческие имена.[24]
Имена Олег и Ольга так укоренились на Руси, что их трудно признавать пришлыми, неславянскими. Но это — типичные германские имена; в Скандинавии они звучали бы как Хельг и Хельга. Языки разных германских племен различались довольно сильно. Известны саксонские вожди, пытавшиеся завоевать Британию в V веке, воевавшие со знаменитым королем бриттов Артуром и его рыцарями Круглого стола: звали их Хорса и Хенгист, что означает — Кобыла и Жеребец. Кони ведь — священные животные. Наверное, обычай давать такие имена — очень древний у германцев, раз имена эти встречаются во всех племенах, давно разошедшихся по свету. Хельга-Хорса во Франции превратилась в Клотильду; а имя — по происхождению то самое.
Воевода Свенельд служил еще Рюрику и дожил до времен Святослава.
Известны имена «мужей князя Олега», которые участвовали в посольстве в Византию в 913 году: Карл, Фарлаф, Веремид, Рулав, Стемид.
Святослав Игоревич — первый киевский князь со славянским именем, хотя и с варяжским отчеством (но оба родителя которого — варяги). Владимир Святославович — первый киевский князь, у которого имя-отчество чисто славянские. Но и он воевал с полоцким князем Рогволдом, чтобы жениться на его дочери Рогнеде, — уже в X веке.
Если же взять IX век, то во всей истории Руси там встречаются только два славянских имени: в Новгороде Рюрика пытается свергнуть некий Вадим — он хочет уничтожить монархию и вернуться к народоправству. Второе славянское имя — Гостомысл, мудрый старейшина в том же Новгороде. По легенде, Гостомысл и настаивал на призвании варягов — хотел прекратить междоусобие.[25]
Но в том-то и дело, что «антинорманисты» далеко не всегда сомневались в варяжском происхождении Рюрика и его династии. Сомневались они, главным образом, в связи варягов и руси. Действительно, в той же «Повести временных лет» сказано о том же самом слове: «В лето 6360 (852 год. — А. Б.), индикта 15, наченьшю Михаилу царствовати, начася прозываться Русска земля. О чем бо увядахом, яко при сем цари прихожиша Русь на Царь-град, яко же пишется в летописании греческом».
Такая запись в «летописании греческом» и правда есть. Точность даты подтверждается упоминанием индикта — то есть цикла, по которому в Византии платились налоги. Перепутать год индикта было делом совершенно немыслимым — слишком многое от этого зависело. И получается — некий народ русь известен еще за десять лет до призвания варягов в 862 году.
Может быть, это такие варяги прибыли из Скандинавии? Утверждать наверняка нельзя решительно ничего, но вот есть и еще одно сообщение: сирийский автор VI века Псевдо-Захария, или Псевдо-Захарий, пишет о народе «hros», обитающем к северо-западу от Дона.
Но больше всего о народе русь рассказывают Вертинские анналы: французская монастырская летопись на латинском языке, посвященная истории государства Каролингов (741–882).
Вертинские анналы рассказывают, что в 839 году византийский император Феофил послал к французскому королю Людовику Благочестивому «неких людей». Император просил пропустить их на родину через свои владения, «потому что путь, которым они попали в Византию, представляет большие опасности». Люди сообщили, что их народ называется «рос», столица их государства — Кыюв, а царь народа, пославший их к Феофилу «ради дружбы», называется «хакан» [56].
По срокам — очень подходящая для антинорманистов запись… Только вот беда — родным-то языком этих рослых светловолосых людей был почему-то древнешведский. Вот незадача!
А в финском языке слово Ruotsi обозначает шведов… Нехорошо получается.
Кроме Вертинских анналов и записи в «Повести временных лет», народ русь начали искать по всей Восточной Европе, отыскивая корень «рос/рус» в самых различных географических названиях.
Упомянули, разумеется, и речку Рось с притоками Рос-савой и Роськой — на Правобережной Украине. Нашли, что от корня «русь» и «рось» происходят названия многих рек юга Восточной Европы… Вот только народ рось или русь, какие-либо «древние этнические элементы» «росы», «русь», «росомоны» в Северном Причерноморье и Поднепровье [57. С. 484] так и остались «непойманными».
Впрочем, готские древности на всем пути народа от Балтики к Черному морю тоже очень фрагментарны; известны буквально несколько десятков их кладов, погребений, поселений. Если народ находится «на марше», он оставляет очень мало археологических памятников. Гунны на своем пути из Северного Китая в Причерноморье вообще не оставили памятников, которые достоверно были бы гуннскими: потому что весь этот путь проделан ими был за три года. Может быть, с руссами-россами произошло нечто подобное? Народ быстро переселился в земли восточных славян, за короткий по меркам истории срок (одно-два-три столетия) растворился, исчез среди славян. Древности такого народа почти невозможно отыскать.
