Битвы велись путем личных поединков между благородными военачальниками, сопровождались сложением прекрасных пятистиший и зачастую заканчивались братанием противников.
Однако чем дальше, тем меньше спокойствия оставалось в «Столице мира и спокойствия».
Общество рвало железные цепи традиции. Поэты и мыслители не желали копировать предшественников. Феодалы не желали мириться с положением на обочине истории.
Параллельно с усилением клана Фудзивара крепли и другие аристократические фамилии. Провинциальные аристократы скопили огромные богатства, обзавелись собственными армиями и постоянно пытались расширить сферу своего влияния.
Чтобы избежать раскола страны, центральная власть назначала в провинции наместников. Первое, что те предпринимали, прибыв на место, — тут же обособлялись от центра.
Очень скоро появляются сообщения о самопровозглашенных императорах, переворотах в провинциях и попытках узурпировать власть. Например, императором провозгласил себя хонсюйский аристократ Тайра-но Масакадо.
Его войска были разбиты, а сам Масакадо обезглавлен. Впрочем, поскольку очень скоро нашлись свидетели того, как голова самозванца по ночам вылетает из могилы и пугает прохожих, то Масакадо был причислен к богам и в его честь начали строить храмы.
Главные события теперь происходят не в императорском дворе, а в регионах. В Европе рыцарей на второй план оттеснили горожане. В Японии власть от придворных аристократов постепенно переходит к самураям.
Слово «самурай» происходит от глагола «верно служить, быть готовым выполнить приказание». Первоначально так называли личного слугу. На протяжении столетий воины-самураи занимались в основном тем, что покоряли окраинные племена, сражались с бандами пиратов и разбойников.
Воины не могли заниматься ничем, кроме боев. Доспехи и оружие каждый должен был приобретать и содержать на собственные средства. Главнокомандующий имперской армии в провинции носил титул сей-и тай-сёгун — военачальник, подчиняющий варваров.
Эпоха, начавшаяся в IX веке, завершилась в XII. На востоке Японии полноту власти сосредоточил в своих руках воинственный клан сёгунов Минамото. На западе — сёгунский клан Тайра, разбогатевший на торговле с Китаем.
Как и в Киевской Руси, провинциальные аристократы приходились родственниками императору, главе центральной власти. Это не помешало главам кланов развязать крупномасштабную гражданскую войну и расколоть страну на несколько враждующих лагерей.
Япония все больше напоминала кипящий котел. Удельные владыки, главы самурайских отрядов, побочные отпрыски знатных родов, придворные покинувших трон императоров, армии вооруженных монахов — все желали урвать свою долю власти, богатства, влияния.
Крышку у котла сорвало в конце XII века. В 1185-м Минамото разгромили Тайра. Головы членов клана, украшенные красивыми красными ленточками, пронесли по улицам столицы.
С императором никто уже не считался. Сёгуны Минамото основали собственную, независимую от императорского двора ставку в местечке Камакура.
В 1219 году монах Дзиэн, потомок закатившихся Фудзивара, с тоской писал, что в стране наступает новая эпоха. Она будет носить имя Эра воинов.
Япония была одной из немногих стран, счастливо избежавших монгольского вторжения. Дважды монголы пытались высадиться на островах архипелага и дважды их корабли были уничтожены внезапным тайфуном — божественным ветром камикадзэ.
Впрочем, головных болей у японцев хватало и без монголов.
В конце XII — начале XIV века Япония, так же как Киевская Русь, была расколота на множество удельных княжеств. По поводу этой эпохи один из современных историков писал:
Оспаривая друг у друга право на власть, военные кланы превратили страну в одно огромное поле сражений. Из провинции люди бегут в города. Традиционные ценности рушатся. Кровь льется беспрестанно, покоя нет, нравы огрубели.
Аристократы воспринимают происходящее как конец света. Крестьяне, зажатые меж жерновами военных машин соперничающих кланов, поднимают восстания, порой отвоевывая у враждующих господ целые уезды…
Уже в первой половине XIV века сёгуны Минамото были свергнуты. Императорский двор пытается возвратить себе политическую самостоятельность. Вместо этого власть переходит к другому сёгунскому клану — Асикага.
На протяжении пятнадцати поколений страной правят сёгуны этой династии. Императорская фамилия делится на две враждующие ветви. Окраинные феодалы не желают признавать над собой вообще ничью власть.
Ёсимицу, третий сёгун династии Асикага, разбил большинство местных владык и вплотную занялся централизацией страны. Впрочем, окончательного успеха ни он, ни его наследники не добились.
Тем не менее жизнь шла своим чередом.
Прежде Япония была чисто крестьянской страной. Городами можно было назвать от силы три-четыре населенных пункта. Теперь города растут по всей стране. Возле гаваней, вокруг застав и переправ через реки возникают рынки, постепенно превращающиеся в городишки. К концу эпохи их насчитывалось уже несколько сотен.
Несмотря на непрестанные усобицы, население страны увеличилось почти в два раза. Натуральное хозяйство уходит в прошлое. Профессиональные купцы ведут торговлю на деньги. Из Китая они привозят огромное количество шелков, фарфора, благовоний и книг.
В наше время археологи подняли со дна моря судно, затонувшее в XIV веке. На его борту было найдено не хухры-мухры, а 27 тонн медных монет.
В предыдущую Эпоху Хэйан кругозор японцев был жутко сужен. В императорской столице практически не представляли, что творится на окраинах страны. О существовании стран к западу от Китая подозревали немногие эрудиты.
Теперь все меняется. Ремесленники ездят на материк изучать тайны производства фарфора. Китайские архитекторы участвуют в строительстве буддийских храмов.
XIV—XVI века японской истории носят имя Эпоха Муромати. Название периоду было дано в честь столичного квартала, где располагалась ставка новых владык.
К концу этой эпохи страна оказалась поделена между ста пятьюдесятью удельными царьками. Непрекращающиеся феодальные войны велись с невиданной жестокостью.
В расколотой на множество вечно воюющих княжеств Италии в XIV—XVI веках родилось высокое искусство Возрождения. В раздробленной Стране Восходящего Солнца тогда же расцвела не менее чарующая классическая японская культура.
Исследователь Судзуки Дайсэцу писал:
В отличие от предыдущего периода, буддизм XV—XVI веков был ориентирован не на монаха, а прежде всего на мирянина.
Вклад в дело процветания религии мог внести самурай, ремесленник, купец. Да и сами монахи этой поры были художниками, учеными, политиками и удачливыми коммерсантами.
Именно в их среде впервые появились виды искусств, традиционно ассоциируемые с Японией: чайная церемония, монохромная живопись, сады камней и мхов, искусство икебаны.
Уходящие корнями в буддийское мировоззрение, эти виды искусств десятилетие за десятилетием теряют религиозную окраску…
Культура секуляризируется и идет в массы. Вместо подражания возвышенным классическим образцам авторы литературных произведений стилизуют их под сочинения простолюдинов. Расцветают простонародные жанры — фарсы, городские новеллы, плутовские и нравоучительные романы.
Современниками Рафаэля и Андрея Рублева в Японии был целый ряд выдающихся скульпторов, архитекторов и живописцев, самым известным из которых стал «первый художник-индивидуалист» Сэссю Тоё.
Тотальная ритуализированность жизни остается в прошлом. Основное внимание приковано не к внешнему, а к внутреннему. В одном из произведений того времени мудрец презрительно бросает священнослужителю-оппоненту:
— Ваше поведение телесно. Вы умеете только почтительно кланяться статуям. А значит, вы ничего не смыслите в подлинном Законе Дхармы!
Множество школ, сект и течений несет адептам одну и ту же истину: Буддой может стать каждый! Наиболее влиятельным направлением в буддизме того времени были так называемые школы Чистой Земли.
Дело в том, что некогда на свете жил благочестивый принц по имени Амитаба. Он достиг максимального совершенства и мог бы уйти, раствориться в нирване. Но — не стал.
Из сострадания к смертным Амитаба дал обет никуда не уходить и нигде не растворяться до тех пор, пока последний из верующих в него не будет перенесен в Чистую Землю, лежащую где-то на западе от суетного мира.
Для того чтобы достичь спасения, объясняли амидаисты, совсем не обязательно отказываться от мира. Не нужны храмы, монашеская иерархия, принятие и соблюдение аскетических обетов. Можно спать с женой, участвовать в битвах и — представляете? — даже есть мясо.
Единственное, что необходимо для достижения спасения — произнести вслух «Наму Амида-буцу!» («О Будда-Амитаба!»). И все.
