По совeтским сводкам можно было (тогда, в 1920 г. — с тeх пор террор отнюдь не сократился, о нем лишь меньше сообщается) установить среднюю цифру в день для каждаго застeнка: кривая разстрeлов подымается от 1 до 50 (послeдняя цифра — в крупных центрах) и до 100 в только что завоеванных красной армiей полосах. Эти взрывы террора находили однако перiодически и опять спадали, так что среднюю (скромную) цифру надо установить приблизительно в 5 человeк в день, или помножив на 1000 (застeнков) — 5000 человeк и в год около 1 1/2 миллiона.
A вeдь „Голова Медузы“ вот уже скоро шесть лeт высится над испепеленной страной».[182]
В нeкоторых чрезвычайных комиссiях, говорят, заведена была особая должность «завучтeл», то есть, завeдующiй «учетом тeл».
Не сказано ли этим все?
«Правду выпытывали из под ногтей,
В шею вставляли фугасы,
„Шили погоны“, „кроили лампасы“,
„Дeлали однорогих чертей“ -
Сколько понадобилось лжи
В эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
Армiи, царства, народы».
М. Волошин.
Деникинская комиссiя по разслeдованiю дeянiй большевиков в перiод 1918-19 гг., в обобщающем очеркe[183] о «красном террорe» насчитала 1.700.000 жертв. Из многочисленных матерiалов этой комиссiи опубликовано сравнительно мало. Я не мог еще в достаточной мeрe изучить архив комиссiи, находящiйся в Парижe. Между тeм статистическiе итоги, конечно, в значительной степени зависят от методов, примeняемых при том или ином обслeдованiи вопроса.
Мы до сих пор говорили почти исключительно о смерти, произведенной в порядкe «судебном» или административном, т. е. в той или другой степени по приговорам «революцiонной» власти. Но дeйствительных жертв «краснаго террора» конечно, несравненно больше, как это можно было видeть попутно, когда нам приходилось затрагивать вопрос о подавленiи тeх или иных возстанiй и пр.
Трудно в данном случаe различить то, что может быть отнесено к так называемым «эксцессам» гражданской войны, к проявленiю «революцiоннаго порядка», поддерживаемаго отрядами озвeрeлых матросов или «женским карательным отрядом каторжанки Маруси», как это было, напр., в Ессентуках в мартe 1918 г., от того, что является уже планомeрным осуществленiем «краснаго террора», ибо за наступающими войсковыми частями, творящими звeрскiя расправы с безсильным противником или неповинным населенiем, всегда идет воинствующая Че-Ка. Под каким наименованiем она дeйствует в тот или иной момент — не все ли равно?
Этих описанiй уже слишком много. И тeм не менeе, не жалeя нервов тeх, кто читает эти страницы, возьму нeсколько таких картин, быть может, и не самых жестоких по проявленiям чисто зоологической человeческой ненависти.
Начну с матерiалов «Особой Комиссiи». Дeло № 40 — «акт разслeдованiя о злодeянiях, учиненных большевиками в городe Таганрогe за время с 20 января по 17 апрeля 1918 года».
«В ночь на 18 января 1918 года в городe Таганрог началось выступленiе большевиков, состоявших из проникших в город частей красной армiи Сиверса…
20 января юнкера заключили перемирiе и сдались большевикам с условiем безпрепятственнаго выпуска их из города, однако, это условiе большевиками соблюдено не было и с этого дня началось проявленiе „исключительной по своей жестокости“ расправы с сдавшимися.
Офицеров, юнкеров и вообще всeх, выступавших с ними и сочувствовавших им, большевики ловили по городу и или тут же на улицах разстрeливали, или отправляли на один из заводов, гдe их ожидала та же участь.
Цeлые дни и ночи по городу производились повальные обыски, искали вездe, гдe только могли, так называемых „контр-революцiонеров“.
Не были пощажены раненые и больные. Большевики врывались в лазареты и, найдя там раненаго офицера или юнкера, выволакивали его на улицу и зачастую тут же разстрeливали его. Но смерти противника им было мало. Над умирающими и трупами еще всячески глумились…
Ужасной смертью погиб штабс-капитан, адъютант начальника школы прапорщиков: его, тяжело раненаго, большевицкiя сестры милосердiя взяли за руки и за ноги и, раскачав, ударили головой о каменную стeну.
Большинство арестованных „контр-революцiонеров“ отвозилось на металлургическiй, кожевенный и, главным образом, Балтiйскiй завод. Там они убивались, при чем большевиками была проявлена такая жестокость, которая возмущала даже сочувствовавших им рабочих, заявивших им по этому поводу протест.
На металлургическом заводe красногвардейцы бросили в пылающую доменную печь до 50 человeк юнкеров и офицеров, предварительно связав им ноги и руки в полусогнутом положенiи. Впослeдствiи остатки этих несчастных были найдены в шлаковых отбросах на заводe.
Около перечисленных заводов производились массовые разстрeлы и убiйства арестованных, при чем тeла нeкоторых из них обезображивались до неузнаваемости.
Убитых оставляли подолгу валяться на мeстe разстрeла и не позволяли родственникам убирать тeла своих близких, оставляя их на съeденiе собакам и свиньям, которыя таскали их по степи.
По изгнанiи большевиков из Таганрогскаго округа, полицiей в присутствiи лиц прокурорскаго надзора, с 10 по 22 мая 1918 г. было совершено вырытiе трупов погибших, при чем был произведен медико-полицейскiй осмотр и освидeтельствованiе трупов, о чем были составлены соотвeтствующiе протоколы…
Допрошенное при производствe разслeдованiя в качествe свидeтеля лицо, наблюдавшее за разрытiем означенных могил, показало, что ему воочiю при этом раскрытiи пришлось убeдиться, что жертвы большевицкаго террора перед смертью подвергались мучительным страданiям, а самый способ лишенiя жизни отличается чрезмeрной, ничeм не оправдываемой жестокостью, свидeтельствующей о том, до чего может дойти классовая ненависть и озвeренiе человeка.
На многих трупах, кромe обычных огнестрeльных раненiй, имeлись колотыя и рубленныя раны прижизненнаго происхожденiя, зачастую в большом количествe и разных частях тeла; иногда эти раны свидeтельствовали о сплошной рубкe всего тeла; головы у многих, если не большинства, были совершенно разможжены и превращены в безформенныя массы с совершенной потерей очертанiй лица; были трупы с отрубленными конечностями и ушами; на нeкоторых же имeлись хирургическiя повязки — ясное доказательство захвата их в больницах и госпиталях».
Нeт разницы в описанiях нашествiя большевиков и их расправ в мартe-апрeлe 1918 г. в любой станицe Области Войска Донского и Кубанской Области. Нeт станицы, гдe не было бы жертв, и ст. Ладыженская, гдe зарублено было 74 офицера и 3 женщины вовсе не исключенiе. В Екатеринодарe рубят раненых топорами, выкалывают глаза, отрубают головы; также звeрски убивают 43 офицера в Новочеркасскe. Расправы вызывают возстанiя, за которыми слeдуют в таких же формах подавленiя. «Исторiя казачьих возстанiй — замeчает в своих „Очерках Русской Смуты“[184] ген. Деникин — трагична и однообразна»: в iюнe возстало нeсколько станиц Лабинскаго отдeла — кромe павших в бою казнено было 770 казаков. И дeйствительно потрясающiя сцены безчеловeчной расправы можно было бы приводить десятками…
Та же картина наблюдалась и в различных городах Крыма, — в Севастополe, Ялтe, Алуштe, Симферополe, Феодосiи. Об одной «Варфоломeевской ночи» в Евпаторiи говорит дeло № 56. В Евпаторiи красныя войска появились 14 января. Начались массовые аресты офицеров, лиц зажиточнаго класса и тeх, на кого указывали, как на контр-революцiонеров. За 3–4 дня было в маленьком городe арестовано свыше 800 человeк.
«Казни происходили так: лиц, приговоренных к разстрeлу, выводили на верхнюю палубу и там, послe издeвательств, пристрeливали, a затeм бросали за борт в воду». (Казни происходили на суднe «Румынiя»). «Бросали массами и живых, но в этом случаe жертвe отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и у кистей, помимо этого связывали и ноги в нeскольких мeстах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывались „колесники“». «Всe арестованные офицера (всего 46) со связанными руками были выстроены на борту транспорта» — добавляет другой повeствователь[185] — «один из матросов ногой сбрасывал их в море, гдe они утонули. Эта звeрская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дeти, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смeялись. Ужаснeе всeх погиб шт. ротм. Новацкiй, котораго матросы считали душой возстанiя в Евпаторiи. Его, уже сильно раненаго, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта».
Казни происходили и на транспортe «Трувор», при чем, по словам очевидца, слeдующим образом: перед казнью, по распоряженiю судебной комиссiи, к открытому люку подходили матросы и по фамилiи вызывали на палубу жертву. Вызваннаго под конвоем проводили через всю палубу мимо цeлаго ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое «лобное мeсто» (мeсто казни). Тут жертву окружали со всeх сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали веревками руки и ноги и в одном нижнем бeльe укладывали на палубу, а затeм отрeзывали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком видe жертву бросали в воду. Послe этого палубу смывали водой и таким образом удаляли слeды крови. Казни продолжались цeлую ночь и на каждую казнь уходило 15–20 минут. Во время казней с палубы в трюм доносились неистовые крики и для того, чтобы их заглушить, транспорт «Трувор» пускал в ход машины и как бы уходил от берегов Евпаторiи в море. За три дня 15, 16 и 17 января на транспортe «Трувор» и на гидро-крейсерe «Румынiя» было убито и утоплено не менeе 300 человeк.[186]
