Сам договор включал в себя следующие основные положения. Во-первых, украинские земли в пределах Полтавщины, Киевщины, Черниговщины, большей части Волынщины и Подолии присоединяются к Московскому государству под именем Малая Русь. При этом сохраняется право на собственное, независимое от царского, правительство, право на собственное законодательство и судопроизводство. Гетман и правительство избирается волеизъявлением народа, которые имеют право принимать послов и сноситься с иностранными государствами. Старинные права городов и сословий (духовного, шляхетского, мещанского, казацкого и крестьянского) остаются без изменений. Число реестровых казаков не должно быть меньше 60 000. Малая Русь должна помогать царским войскам в войнах, а царь обязан защищать Украину от нападений. Малая Русь должна платить царю дань, но ее сбор не должен осуществляться царскими чиновниками.
Неопытность Хмельницкого в дипломатических тонкостях и преследование различных целей обоими сторонами обусловило в дальнейшем совершенно различные толкования статей договора. Московское правительство рассматривало договор, как вхождение Украины в состав Российского государства, в результате чего жители украинских земель автоматически становились подданными царя. Хмельницкий вместе с казацкими старшинами и украинской шляхтой стремились к автономии в составе России. Нечеткость формулировок Переяславского договора в дальнейшем привели к множеству недоразумений, споры по которым продолжаются до настоящего времени. Первоначальный текст договора не сохранился, поэтому возникли различные его списки, в которые добавлялись или изымались те или иные положения. Различные историки в различное время по-разному оценивали сущность этого важнейшего для судеб Украины и России договора. По мнению одних – переяславский договор предполагал объединение двух сторон с двумя правительствами и одном монархе. Другие настаивают на том, что договор являл собой полную унию, то есть вхождение Украины в состав России. Третьи утверждают, что договор представлял собой форму вассальной зависимости, при которой сильнейшая сторона соглашалась защищать более слабую. Четвертые уверены в том, что целью договора был только временный военный союз двух сторон.
После Переяславской рады московские стольники и стряпчие разъехались по 117 городам и местечкам Украины для отбора присяги. 14 января 1654 года царю присягал Киев. Однако, киевский митрополит Сильвестр Косов и киевское духовенство отказалось присягать царю на том основании, что они были рукоположены константинопольским патриархом, а не московским. Уклонились от присяги московскому царю и запорожские казаки. Не успели царские послы прибыть в Москву, как стало известно, что в Украине образовалась партия, не желавшая следовать политике Хмельницкого и присоединяться к Москве. Во главе этой партии были такие видные казацкие старшины как Иван Сирко и Иван Богун. Несмотря на это, в конце апреля 1654 года царь прислал в Запорожскую Сечь список (копию) всех жалованных малороссийскому народу государевых грамот на его древние права и вольности. В конце концов русское правительство настояло на том, чтобы запорожцы приняли присягу русскому царю.
Роль и значение Переяславского договора.
Роль и значение Переяславского договора по-разному оценивались и современниками и историками. Но трудно оспорить тот факт, что Украина впервые была юридически отделена от Речи Посполитой и была признана Россией в качестве автономного образования, по крайней мере формально. Спустя полстолетия соратник гетмана Мазепы Пилип Орлик утверждал, что Переяславский договор стал «сильнейшим и убедительнейшим аргументом и доказательством суверенности Украины». Судьба этого договора была драматической и положила начало глобальным геополитическим процессам на огромном пространстве восточной Европы.
Киевская митрополия и Москва.
Взаимоотношения между киевским митрополитом и Москвой после заключения Переяславского договора складывались непросто. Митрополит Сильвестр Косов был последователем Петра Могилы, то есть выразителем интересов украинского шляхетства и сторонником польско-украинского компромисса. Обладая значительными земельными участками и имуществом, находясь в непосредственном подчинении константинопольского патриарха, митрополит не стремился к сближению с Москвой. Во время своего первого визита в Киев в январе 1654 года царский посол боярин Бутурлин в беседе с Косовым интересовался, почему митрополит не писал царю о своем желании «быть под его высокой рукой». Тогда митрополит ответил, что не знал о намерениях гетмана. А решение киевского духовенства не присягать царю Алексею Михайловичу объяснял тем, что в противном случае поляки могли подвергнуть гонению все православное духовенство на подвластных территориях. Более того, после очередного недоразумения митрополит заявил»…то гетман Хмельницкий посылал бить челом и подался со всем войском Запорожским под государеву руку, а он, митрополит, не посылал и живет с духовными людьми сам по себе, ни под чьей властью..»
Второй конфликт через месяц после Переяславля был связан с противодействием митрополита намерениям московских воевод построить крепость на митрополичьей земле. В этот спор вмешался сам Хмельницкий, после чего митрополит Косов пошел на уступки и получил взамен взятой земли другую. При этом, несмотря на свою осторожность в отношениях с Польшей, он в грамоте царю все же называл Хмельницкого «.. нашей земли начальником и повелителем».
Здесь стоит рассказать о малоизвестном эпизоде, имеющем огромное значение для понимания взаимоотношений России и Украины. Интеллектуальная жизнь Москвы того времени была чрезвычайно бедной; привычка думать, что после падения Византии московитяне стали единственным истинно православным народом, приводила к неприятию всего иностранного. Но постепенно приходило понимание того, что культурная изоляция от Запада не соответствует интересам России. Прямое же заимствование «латинских» религиозных и философских знаний в тот период был просто невозможно в силу вышеназванных предубеждений. И тогда один из наиболее образованных москвичей боярин Ртищев, поддерживаемый царем Алексеем Михайловичем, пригласил в Москву киевского ученого, иеромонаха Братского монастыря, выпускника Киевско-Могилянского коллегиума Епифания Славинецкого.
В то время патриархом московским и всея Руси России был знаменитый Никон, при котором произошел раскол русской православной церкви на ново– и старообрядческую. Никон вначале также предубежденно относился к киевской учености, поскольку подозревал в ней сильное влияние унии. Вспомним, что православие в Южной Руси в начале XVII века находилось в весьма плачевном состоянии. Естественно, что становление киевской учености проходило под очень сильным влиянием религиозных процессов, происходивших в Европе. Митрополиту Петру Могиле удалось за короткий срок вырастить высокообразованных ученых, которые в интеллектуальном отношении намного опережали московских иерархов.
Епифаний Славинецкий был настоящим ученым кабинетного типа. Он свободно владел обязательными для культурного человека того периода латынью и греческим языком, знал даже еврейский, прекрасно знал историю церкви, изучал другие науки. За время своего пребывания в Москве (а прожил он в ней на полном царском довольствии в Преображенском монастыре более 25 лет и похоронен в Чудовом монастыре) Славинецкий написал множество книг религиозного содержания. Патриарх Никон высоко оценил этого человека и благоволил к нему. Главную свою цель – перевод Библии с учетом исправления накопившихся при переписывании ошибок он не успел осуществить, – смог только перевести Евангелие и Пятикнижие Моисея. Для Москвы того периода это было событием огромного значения, вызвавшее между прочим и сильнейшую оппозицию, направленную против патриарха Никона. Возможно Славинецкий был первым ученым, создавшим на Руси словари: один – толковый, для объяснения слов, встречаемых в церковной литературе, и греко-славяно-латинский, в котором было более 7 000 слов. Славинецкий создал при монастыре училище, в котором обучались по образцу киевско-могилянского коллегиума русские студенты. В конце жизни Славинецкий завещал свою библиотеку киевскому братству и небольшая сумма денег, которую он завещал разослать южнорусским монастырям. Его приезд в Москву не был единичным актом, после него в Россию приезжали и другие киевские ученые. Так начиналось становление российской науки. Начинался этап ориентации части российской элиты на Запад, – западничество. И это происходило не при Петре первом, как принято считать, а при Алексее Михайловиче, благодаря таким образованным личностям как бояре Ордын-Нощокин, Ртищев и другие.
