В Ветхом завете о вавилонских и ниневийских торговцах часто говорится с огромной ненавистью и презрением, что вновь свидетельствует о важной особенности экономической жизни Вавилонии, которую Запад отвергал. Мы очень мало знаем о том, как велась торговля внутри месопотамских городов. Недвижимое имущество (дома, поля, сады), конечно, покупалось и продавалось, то же относилось и к доходам или их долям, которые получали от храмовых владений (п-ребенда) , к прибылям от эксплуатации рабов и даже детей, редко - животных (рогатого скота и ослов) и т. д. Однако сделки с потребительскими товарами не регистрировались как продажа, и ни в одном тексте никогда не упоминаются продукты питания как предмет торговли. Что касается проблемы рынка, то разговор о ней пойдет ниже.
Месопотамия, очевидно, славилась тем, что Библия осуждала и считала недопустимым, - международной торговлей. Такое же отрицательное отношение к этому виду торговли выражено в IV эклоге Вергилия (строка 39 - omnis feret omnia tellus) *, который автаркию считал идеальной экономикой. Сведения о ней и о важном влиянии, которое она оказывала на политику, имеются почти для каждого периода и района, сохранивших для нас документальные клинописные данные.
* Строки 38-39 в русском переводе С. Шервинского звучат так:
С моря уйдет мореход, и плавучие сосны по будут
Больше товаров менять, но всё все земли доставят.
Следует различать два вида внешней торговли, а также торговлю внутри страны. Первый вид - экспорт промышленных товаров, т. е. тканей, производимых в Месопотамии зависимыми ткачами в замкнутых хозяйствах храмов или дворцов. Взамен в страну импортировались необходимые металл, камень, древесина, специи и благовония. Второй - торговля с чужеземными городами, торговыми форпостами и варварскими племенами, у которых не было ни престижа, ни политической власти, ни инициативы, необходимых для того, чтобы завязывать торговые отношения на основе договоров. Оба вида торговли имели место в районе Персидского залива и в Малой Азии вплоть до ''Темного периода'', а также вдоль течения Евфрата и по берегу Средиземного моря до и после этого периода. Несомненно, и другие районы вели эти же или какие-то иные виды торговли, но об этом у нас нет документальных данных. В обоих случаях торговля прямо или косвенно способствовала повышению жизненного уровня Месопотамии и прежде всего помогала распространению влияния месопотамской цивилизации.
В инвентарных записях торговцев (тамкару) времени, предшествующего ''Темному периоду'', часто говорится о том, что в страну ввозили разнообразные предметы роскоши и основные виды сырья, очевидно, для царского двора и храмов, но нигде не встречается прямого упоминания об экспортных операциях. Торговля велась, по-видимому, на чисто административном уровне, а частная инициатива и связанные с нею доходы открыто не допускались. В последовавший затем старовавилонский период деятельность тамкару стала на юге более сложной, диапазон ее увеличился. Есть основания полагать, что находившиеся на царской службе торговцы (особенно в Ларсе) имели возможность разбогатеть. Пока нельзя точно установить степень свободы, которой пользовался торговец при распределении товаров, и степень его индивидуальной финансовой ответственности и инициативы. Только из Ура раннего старовавилонского периода мы имеем информацию о том, что торговцы - импортеры меди из стран, лежащих за Персидским заливом, совершали сделки, объединяя капитал и разделяя ответственность и доходы. В этих текстах неоднократно упоминается кару - торговая организация со своим собственным центром и особым юридическим статусом, находившаяся за пределами города.
Самое большое количество сведений имеется о староассирийских торговцах до начала ''Темного периода''. Эти купцы селились в анатолийском городе Канише. Известно, что торговцы создавали поселения и в других местах этого района, а также вдоль путей, которые вели в Ашшур, хотя никаких письменных источников, свидетельствующих об этом, там не найдено. Многочисленные письма, счета и юридические документы (теперь их более шестнадцати тысяч и только две тысячи из них опубликованы) были обнаружены в Канише, в Богазкёйе и лишь очень небольшое количество - вне Анатолии [19] . Ни одного подобного текста еще не нашли в самом Ашшуре - центре этой торговой организации. Все документы говорят о том, что у торговцев было по крайней мере две обязанности: экспорт тканей, производимых в Ашшуре или продаваемых через Ашшур, и обязанность посредничать между центрами добычи и переработки меди и агентами, занимавшимися торговлей медью и железом в самой Малой Азии. Большая часть сведений о Малой Азии начала II тысячелетия до н. э. взята из записей торговцев о сделках с местными правителями и об их деловых связях с другими торговцами и с местным населением. Нельзя не сказать о свободном передвижении этих торговцев, безопасности коммуникаций, отсутствии какой-либо военной охраны, больших поступлений золота и серебра и, главное, о гордости торговцев своим социальным положением и высокими этическими принципами. Картина, которая вырисовывается при чтении канишских табличек, нетипична для экономической истории древнего Ближнего Востока и находит себе аналогии только в истории финикийских городов железного века и караванной торговли Набатеи первых веков нашей эры. Мы до сих пор не знаем, какие исторические обстоятельства породили кратковременный расцвет Каниша. Он продолжался немногим более трех поколений. Торговцев поддерживали местные царьки, чьи интересы сводились к эгоистическому удовлетворению потребностей, что служило местным торговцам большей поддержкой, чем политическая власть.
О международных торговых отношениях упоминается также в текстах из Мари. Торговля связывала Персидский залив с его островным торговым центром Дильмуном через Евфрат, Алеппо и долину Оронта со Средиземным морем. Город Мари, по-видимому, был перевалочным пунктом на пути торговли оловом (между Внутренней Азией и Средиземноморьем), ранее находившимся в руках ассирийских торговцев. Олово необходимо для производства бронзы, а найти его можно было в достаточном количестве только в местах, далеких от Месопотамии, в которую оно попадало, пройдя через руки многих посредников. Торговля Мари отличалась от торговли Ура и Каниша; караваны находились под царской защитой, и чужеземные купцы путешествовали от двора к двору, причем пользовались статусом, подобным дипломатическому.
В последующее за ''Темным периодом'' время ситуация, сходная с той, которая сложилась в Мари, создалась на всем древнем Ближнем Востоке. Торговцы типа тех, которые встречались в Канише, Ашшуре и, возможно, в Уре, исчезли. Доставляя драгоценные дары от правителя к правителю, они превратились в царских гонцов. Их подчеркнуто величали находящимися на ''жалованье'' у дворца. Существуют договоры, гарантирующие им защиту и ограничивающие их деятельность, которую, очевидно, легко можно было сочетать с частным предпринимательством. Служба их, видимо, была связана с большим риском, который все возрастал. Так, в корреспонденциях из Амарны и в документах из Угарита и Богазкёйя сообщается о случаях нападения на караваны и убийстве купцов. Несмотря на то что политическая ситуация была неустойчивой, а сухопутные путешествия чреваты опасностями, торговые связи между столицей хеттов Хаттусасом в Анатолии, Угаритом, Алалахом и самой Месопотамией развивались весьма интенсивно [21] . На наш взгляд, кажется странным, что клинописные тексты вскоре после амарнского периода перестают сообщать что-либо о торговле и торговцах (молчание это продолжается до самой гибели Вавилонской империи). Трудно себе представить, что в это тысячелетие торговые отношения прекратились. Ведь известно, что в последующий период, когда арамеи и арабские племена водили много караванов в треугольнике между Средиземноморьем, Красным морем и Персидским заливом (не говоря уж об оживлении на дорогах, ведущих в глубь Центральной Азии), торговля развивалась бурно. В течение всего тысячелетия в различных текстах мы находим немало намеков на торговлю; тем более непонятно, почему в них отсутствуют прямые упоминания об этом.
Мы имеем косвенное доказательство существования, развития и непрерывного роста международной торговли в самой Месопотамии и за ее пределами. Так, из недавно открытой надписи мы узнаем, что Саргон II (721-705 гг. до н. э.) был первым ассирийским правителем, которому удалось склонить Египет к торговле со своей страной. Царь считал этот факт столь важным, что даже упомянул о нем в надписи [23] . Египту пришлось отказаться от своей традиционной политики ''запечатанных границ'' (как ее красочно называет Саргон) после успешной ассирийской кампании, которая велась на палестинских границах с Египтом [24] . Это первое указание на то, что Ассирия была заинтересована в международных торговых отношениях и принимала в них участие. Позже, по данным, полученным из известной надписи внука Саргона Асархаддона (680-669 гг. до н. э.), мы узнаем, что жители вновь построенного Асархаддоном Вавилона (после того как его отец Синаххериб разрушил город) снова получили привилегию неограниченной торговли со всем миром [25] . Это свидетельствует о том, что вавилоняне жили и, возможно, даже процветали в царствование Синаххериба, т. е. в период своего политического бессилия, именно благодаря международной торговле. Создается впечатление, что и вавилонская и ассирийская торговля перешла в начале I тысячелетия до н. э. от старой экспортно-импортной системы к более доходной - транзитной. Она вполне могла связывать Восток - страны, расположенные вдоль Персидского залива, и страны, чьи товары поступали через Иранское плато, - со Средиземным морем. Не случайно в это время снова налаживаются давно прерванные контакты с Востоком; после почти тысячелетнего перерыва мы снова встречаем в клинописных текстах упоминание об островном центре торговли Дильмуне и узнаем, что Синаххериб разводил индийский хлопок в своем царском саду. На западном краю торгового пути, на финикийском побережье, были расположены города Сидон и Тир. О том, как они боролись с Ассирией, часто упоминается в царских надписях. Нововавилонские цари Навуходоносор II, Нериглисар и Набонид, которые продолжали имперскую политику ассирийцев после падения Ниневии, воевали в Киликии, устанавливали связи с финикийскими городами и впервые проникли глубоко в Аравию. Конечно, не случайно ''главный торговец'' считался высокопоставленным чиновником при дворе вавилонских царей; при Навуходоносоре II эту должность занимал человек с типично финикийским именем - Хануну (Ганой) [26] .
