- Это blackberry brandy, подкрепитесь, мой друг! Услышав мягкий, но твердый голос возле своего уха, я оглянулся и увидел незнакомца, сидящего у меня за сяиной и внимательно разглядывающего меня. Человек был в сером дорожном костюме, неброском, но добротного покроя. И лицо незнакомца тоже не бросалось в глаза, типаж, встречающийся на каждом шагу. Резкие и жесткие черты лица указывали на привычку самостоятельно принимать важные решения, а бледность кожи - на работу по ночам. Таких людей можно встретить в министерствах, банках, в промышленных и деловых кругах. Но и там они не сидят на виду, а действуют скорее за дверями кабинетов, скрытых от глаз посетителей. Мы долго блуждаем по коридорам, когда приходим туда по делам, с каждым шагом все больше увязая в хитросплетениях бумажной волокиты, пока кто-нибудь из клерков не приведет вас наконец в тихую келью такого тайного кардинала. Вот тут и прольется свет на ваше дело, в двух-трех фразах прояснится самое главное и будет поставлена заветная подпись. Случается, конечно, встретить их и в ночных заведениях и барах - но тут уже в качестве знатного гостя. В другие времена подобных людей восприняли бы как олицетворение зла, как некое чудовище, но в мире, где зло - привычное дело, в их руках сосредоточена власть. Р1нтуиция подсказывает, что именно они воплощают собой принципы власти, что они и есть вожди. Однако сами они не придают никакого значения внешним почестям и видят награду себе в работе. Они вынашивают в своих кельях идеи острее любых ножей, изобретают порошочки, поражающие волю целых народов. По своему внешнему виду они скромны, но уверены в себе и знают себе цену. Чувствуется, проблемы, занимающие умы современников, в их руках. И знание этого придает им едва заметную ироничность. Незнакомец смотрел на меня благожелательно и испытующе. Он проявлял своего рода внимательную заботливость врача, снимающего повязку с загноившейся раны. Он повторил: - Вам нужно подкрепиться, мой друг. Я взял рюмку и выпил содержимое одним глотком. Я почувствовал, как меня обожгло огнем и как живительная влага побежала по моим жилам, я посвободнее огляделся вокруг. Пелена тумана спала, восприятие обострилось. И тем удивительнее показалась мне сама эта встреча. Ничто не было мне так чуждо, как вера в добро, и я решил быть начеку. Тот, кто заговорил со мной в такую минуту, мог замышлять только что-то недоброе. С другой стороны, я был в таком положении, когда терять уже нечего. Незнакомец улыбнулся. - Возможно, вы думаете, что я умею читать мысли? А если даже и так, почему вас это удивляет? Читать мысли - никакое не колдовство. Это искусство, основанное исключительно на точном расчете. В нем легко набить себе руку, и им промышляют на ярмарках. Пусть вас это не тревожит. Что может быть проще, угадать, чего ждет пьяница от пустой рюмки, - конечно, чтобы она скорее наполнилась. Нет ничего более естественного. В основе каждой мысли заложена своя движущая пружина, в данном случае - жажда выпить. Это простейший пример, но степень проникновения в чужие мысли возрастает по мере накопления знаний о существующих комбинациях, что дает универсальный ключ в руки для их разгадки. Достигнув такого уровня, можно выиграть любую партию. Ах вот что, шулер. Возможно, он ищет напарника, с которым можно передернуть карту. Сам черт мне его послал - теперь держи ухо востро. И небрежно так я двинулся вперед: - Выиграть любую партию? Да, но тут, пожалуй, умению читать мысли требуется еще немножко помочь руками. - Помочь руками? Нет ничего проще. Смотрите. - И, как я и предполагал, Серый вытащил колоду карт, ловко перетасовал ее и развернул в руке веером: - Назовите три карты, любые. Я назвал семерку пик, бубновый валет, крестовый туз. - Тяните. И действительно, я вытянул по очереди все три карты, в той же последовательности. Малому цены не было; я почувствовал, что настроение мое поднимается: - Здорово сработано. Только я не вижу, при чем тут чтение мыслей. Скорее можно даже сказать, что я угадал ваши мысли, вытащив эти карты. Серый весело посмотрел на меня и захихикал: - Великолепно, я сразу понял, что вы неглупы. Ваш аргумент очень удачен - я слишком упростил эксперимент. Сделаем по-другому. Он заново перетасовал колоду и положил ее передо мной: - Задумайте опять три карты, но не называйте их мне. Так, а теперь тащите. Я снова вытащил три карты и с возгласом изумления, которого не сумел скрыть, увидел три задуманные мною карты. Незнакомец любовался моей столь очевидной обескураженностью. - Так кто же прочитал мысли - вы или я? Вы не сможете ответить на этот вопрос, потому что не знаете, что такое мысль. Мысль - не что иное, как движение материи. Из нее же состоят как ткани мозга, так и шарик рулетки и колода карт. Только бесконечно легче отгадать, что скрывается под рубашкой игорной карты, чем в черепной коробке человека. Однако, если хотите, я обучу вас этому искусству. Мне с каждой минутой становилось все яснее, что я попался на удочку матерому мошеннику. Мне только оставалось непонятным, что ему от меня надо, поскольку любому дураку было ясно, что взять с меня нечего. Даже ни один старьевщик не позарился бы на меня. Первое, что приходило в голову, он хочет позабавиться надо мной, и тогда я решил: будь что будет, я дам согласие. Я тоже рассмеялся и сказал: - Если бы вы владели искусством видеть карты насквозь, тогда вы вряд ли бы шатались в четыре часа утра по привокзальным залам ожидания в поисках такого общества, как мое. Веселье и задор Серого, казалось, только усилились от моих слов; он сидел и посвистывал себе под нос с большим удовольствием. - Смотри, пожалуйста, какой умник. Опять нашел слабое место. Это как раз тот аргумент, который всегда пугает золотых дел мастеров: что вы копаетесь тут у себя, с вашим умением, в ювелирных мастерских, вместо того чтобы спокойно, в тиши, чеканить в закутке дукаты, сколько душе заблагорассудится? Он помолчал немного, глядя на меня с улыбкой. Потом произнес: - Вы чересчур умны и рассудочны - вам непонятно, что за сила симпатия. А что если при виде вас мне просто пришла в голову мысль, не могу ли я вам чем-нибудь помочь? Однако оставим эти разговоры, бывают варианты, о которых вы даже не подозреваете. Так, например, случаются операции, для которых необходимы как раз люди именно в таком состоянии. Что побудило магрибинца обратиться именно к Аладдину, когда ему понадобилось спрятать лампу? Я повторяю, что хочу научить вас искусству уметь всегда выигрывать. Однако здесь едва ли подходящее для этого место. Он оглянулся вокруг и спросил с насмешкой: - Надеюсь, я не отрываю вас от срочных дел? Подлец, он наверняка знал, что единственной моей заботой было найти подходящую веревку. Поэтому я поспешил сказать: - Я недостоин вашего внимания. Но раз уж вам будет так угодно, то можете располагать мною. - Надеюсь, вы не пожалеете об этом. Следуйте за мной. Он позвал кельнера, оплатил мою выпивку, и мы покинули зал.
На привокзальную площадь уже падал блеклый свет. Серый шел не спеша по еще пустынным улицам, насвистывая незамысловатые мелодии; я семенил подле него, имея вид жалкого клиента. На душе было смутно и вообще как-то не по себе; меня не оставляло предчувствие, что я угодил в лапы дьяволу. Что ему от меня надо, что он замышляет против меня? Впервые я ощутил странную боль - тоненькую щемящую тоску по детству. Но что мне, собственно, было терять в эти предрассветные часы перед надвигающейся пустотой? Скоро мы добрались до места. Незнакомец остановился перед высоким конторским зданием, одним из тех, фасад которых сплошь увешан вывесками фирм и обклеен рекламами, словно пестрыми заплатками. Мы вошли вовнутрь, поднялись на лифте. Серый открыл дверь, чуть выше звонка висела табличка: "Д-р ФЭНСИ, окулист. Прием только по договоренности". Из передней с голыми стенами дверь вела в кабинет, похожий на мастерскую высококвалифицированного специалиста. На столе лежали очки, оправы и оптические инструменты, а по стенам висели таблицы с цифрами и буквами. Это было помещение, в котором господствовали прямые углы и прямые линии; мне показалось, его пронизывали безжалостно сверкающие острые лучи. Особенно поразил меня ящик со стеклянными глазами. Они лежали на красном бархате, переливались всеми цветами, превосходя встречающиеся в жизни оттенки глаз, и были похожи скорее на опалы. Это было свидетельством того, что я находился в кабинете первоклассного глазника. Доктор Фэнси посадил меня в клеенчатое кресло и сел сам на высокий табурет напротив меня. Сейчас на нем был белый халат. Он пристально изучал мои глаза; мне казалось, что из его зрачков размером с точку вышли два тонких луча и пронзили меня насквозь. Меня потянуло в сон, однако я отчетливо слышал слова, обращенные ко мне и медленно произнесенные им мягким обволакивающим голосом. - Я не задержу вас понапрасну. Мне уже давно известны ваши тайные желания. Вы были, хотя и подсознательно, на правильном пути; вас следует вознаградить за это. Вы подозревали, что есть два сорта людей: глупцы и компетентные, знающие люди. Одни - рабы, другие - хозяева этого мира. На чем основывается различие между ними? Да просто на том, что универсумом правят два великих закона - случай и необходимость. Намотайте себе на ус: кроме них, ничего больше не существует. Рабами случай управляет,а повелевают случаем хозяева. В безымянных ордах слепых есть несколько светлых умов, которые стали зрячими. Голос усыплял меня. Хмель действовал сильнее обычного. Я слышал, как доктор возится с инструментами. При этом он неустанно говорил - размеренно и очень властно, из его слов ни одно не ускользнуло от меня: - Мир устроен по образцу двойной камеры - chambre double. Как все живое имеет две оболочки, так и у него два слоя - внутренний и внешний, из которых один есть сфера высшая, другой - низшая. При этом низшая сфера до последнего регулируется высшей. Представьте себе следующее: вы находитесь в этой комнате или в зале, в большом обществе, где играют, спорят, ведут деловые разговоры, короче, делают то, что привычно человеческой натуре. Для непосвященных гостей все происходящее в этом зале, все взаимодействия будут казаться в большей или меньшей степени делом случая. Поэтому никто из них не сможет с уверенностью сказать, что принесет с собой даже ближайшее мгновение. Для них здесь происходит нечто непредвиденное, слепая сила правит бал. Пойдем дальше: стены зала, словно двойное дно, за ними - второй слой, невидимый, как аура. Он почти лишен пространства, зато весьма знаменателен. Представьте его себе в виде штофных обоев с вытканным на них рисунком - фигурками, цифрами, знаками, на которые никто не обращает внимания. И вот я снимаю пелену с ваших глаз, и в полном изумлении вы обнаруживаете, что эти цифры и фигурки являются ключом ко всему, что разыгрывается в зале. До сих пор вы походили на человека, который шел ночью по звездам, не имея понятия об астрономии. Теперь же вы вооружены знаниями и ваша сила и власть сравнимы разве с властью древних жрецов, предсказывавших лунные и солнечные затмения. Вы приняли посвящение, открывающее вам мир магии. В этом мире сокрыта тайна всего, и никакой другой нигде больше нет. Вы будете вечно благодарны мне. С этими словами доктор Фэнси склонился надо мной. Я увидел у него на лбу ремень с круглым зеркалом и дырочкой посредине. Одним движением руки он придал моему креслу горизонтальное положение и приблизился к моему лицу с острой стеклянной пипеткой в руках. Безумец, он хочет выжечь тебе глаза! Ледяной страх пронзил меня, я оцепенел и не мог шевельнуться. Я увидел, как он опускает зеркало; он смотрел на меня сквозь этот чудовищный и абсолютно пустой глаз. Я услышал, как он бормочет: - Бренди возымел свое действие. Волосы встали у меня дыбом. Я открыл рот, но крик не вышел из моей груди. Он поднес пипетку к моим глазам и капнул две капли, которые жгли, как азотная кислота. Боль была невыносимой; все померкло вокруг, и я почувствовал, что теряю сознание. Когда я пришел в себя, доктор Фэнси уже поднял мое кресло. Он промокал мне глаза ватным тампоном. - Было, пожалуй, немножко больно? Но по цене и товар. Все страшное уже позади. Мы закончили, и я повторяю: вы будете благодарны мне. Я боялся далее думать, что отделался так дешево. Осторожно я оглядывался в поисках подходящего инструмента, которым в случае надобности мог бы свалить его на пол, ударив по голове. Потом сказал вежливо: - Господин доктор, вы сделали надо мной все, что вам хотелось. Теперь отпустите меня, дайте мне уйти - я чувствую себя очень слабым. Больше для убедительности я еще прибавил: - Если бы вы возместили мне убытки и подкинули немножко на пропитание, я был бы вам очень признателен. Доктор засмеялся: - Крез просит небольшое подаяние - ну что же, ведь недаром говорят, что у миллиардеров частенько не бывает денег на мелкие расходы. Он подошел к своему письменному столу и дал мне, не считая, пачку денег: - Тратьте поначалу мелкие купюры, пока вы еще в этом облачении. Иначе вас упрячут в кутузку. Он еще раз посмотрел на меня, довольный творением своих рук: - Впрочем, вскоре вы поймете, что решетки и тюрьмы - это не про вас. Вы теперь выше закона. И с этими словами он отпустил меня.
