- Между нами - пока мы одни - это серьезно? Протестант - я согласен. Но Густав-Адольф - король и честолюбец прежде всего!
Г-н де Парделан тряхнул головой:
- Вы ошибаетесь, господин барон, - с гордым видом сказал он. Густав-Адольф - прежде всего швед.
- Не будем придираться к словам: честолюбец или швед - все одно, продолжал Жан де Верт. - Поскольку предложения, которые мне поручено ему передать, имеют ближайшим следствием расширение Швеции...
- Мы не слышим друг друга. Король-властелин - швед и протестант. Он не отделяет интересы религии от интересов своего королевства.
Жан де Верт улыбнулся.
- Вы считаете, что император Фердинанд, которому я служу, однажды не забудет, что он католик? Я тоже им являюсь, черт побери! Но если мне выгодно подружиться с протестантом, я сделаю это не колеблясь. Спасение его души - совсем не мое дело.
- При Стокгольмском дворе вера всегда стоит впереди политических интересов.
Барон едва сдерживал раздражение.
- Наконец, - продолжал Жан де Верт, - самое главное - знать, какой ответ я должен отвезти в Вену. Именно поэтому я хочу, чтобы король Густав-Адольф был извещен о моем присутствии в Швеции. Если сразу же я обратился к вам, то потому, что знал, какое место вы занимаете в Королевском совете. Кроме того, я опасался, как бы мое появление при Дворе не повлекло за собой массу неприятностей, спровоцированных моим визитом.
- Вы правы, ваше присутствие могло бы все испортить.
- Но поскольку мое пребывание в Сент-Весте ничего не решает, что ж, придется ехать, полагаясь на удачу.
- И не вздумайте! При том состоянии, в каком находятся сейчас дела Европы, ваш приезд ко двору короля произведет эффект бомбы, разорвавшейся в куче пыли. Почему бы не послать графа Тилли или Его превосходительство герцога Фердинанда с имперским глашатаем? Вас или его - что одно и тоже.
Сравнение польстило Жану де Верту.
- Хорошо, а почему бы вам не поговорить с королем самому? - смягчился он. - Я охотно вручаю заботу об этих переговорах вашим талантам.
- Вы забыли, что у меня здесь мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан?.. Могу ли я их оставить? Я не один в Сент-Весте!
- Верно. Есть ещё и господин де ла Герш и господин де Шофонтен.
- И вы.
- О, вы думаете, что фламандец, вроде меня, менее опасен, чем эти два француза... Я благодарю вас. Но не в этом дело. Я могу дать вам ещё восемь дней, однако, если ничего не решится, то, рискуя все поставить под угрозу, я пойду к королю сам.
- Надо бы, и это было бы во сто крат лучше, найти надежного человека, которому можно было бы поручить отвезти послание в Готембург. И заручиться его молчанием, ничего ему не сказав.
- Это средство, надежность которого я испытал не раз.
- Если этот надежный человек будет ещё и преданным, неподкупным, умным, деятельным, я не колеблясь доверил бы ему эти бумаги, и его присутствие рядом с Густавом-Адольфом не вызвало бы никаких подозрений, особенно, если он не будет никому известен.
- Но этот человек здесь, он уже в ваших руках.
- Кто?
- Господин де ла Герш.
- Арман-Луи? И вы думаете, что он согласится?
- Если вы поговорите с ним об этом вояже как об услуге для вас, он поедет без колебаний.
- Да, да, возможно, у вас хорошая идея.
- Отлично, господин маркиз. Значит, договорились - завтра вы поговорите с господином де ла Герш.
- Да, завтра.
- И в этот же день он поедет?
- О, черт, ну надо же дать ему время собраться!
- Не волнуйтесь! Хорошие идеи - как зрелые плоды: их надо только срывать и тотчас есть.
Жан де Верт сделал два шага к двери, и, подойдя к ней, обернулся:
- Что касается наших личных отношений, - сказал он, - ничего не изменилось, не так ли?
- Ничего.
- Даже - каково бы ни было решение короля?!
- Король может все в своем королевстве, в этом доме - я хозяин.
Г-н де Парделан не преминул поговорить на следующее же утро с г-ном де ла Герш, как он и обещал барону.
Покинуть замок, где Жан де Верт выставлял напоказ свою щедрость в глазах Адриен, не было радостным для Армана-Луи, но возможно ли, когда молод и полон сил, отказаться от небольшого путешествия, которым к тому же можно оказать услугу опекуну м-ль де Сувини?
- Рад служить! - по-солдатски выпалил Арман-Луи.
- В общем-то речь идет не более чем о прогулке, - объяснял ему маркиз. - Король - в своем замке в Готембурге. Пакет, который я поручаю вам отвезти, содержит бумаги огромной важности; к ним прилагается письмо. Я могу доверить все это лишь дворянину. Вы вручите письмо и бумаги в руки короля или капитану королевской службы, в случае если король будет занят делами.
- После чего - я жду! - с пониманием согласился Арман-Луи.
- Вот и все.
- Это надолго?
- Не думаю. Король Густав-Адольф - человек расторопный.
- Тем лучше! - обрадовался г-н де ла Герш.
- И еще: если вы отправитесь в путь сегодня вечером, вы доставите мне большое удовольствие.
Г-н де ла Гер печально вздохнул, но ему не хотелось доставлять неудовольствие человеку, от которого зависело счастье и жизнь м-ль де Сувини.
- Я поеду! - сказал он, пересилив себя.
Г-н де Парделан сердечно пожал ему руку. Увидев, что тот собирается уходить, он задержал его и добавил с улыбкой:
- Моя лучшая лошадь в вашем распоряжении. И кроме того: всякая дорога связана с расходами - в данном случае я беру все на себя.
Арман-Луи рассказал Рено о своем отъезде.
- Надеюсь, не придется драться там, куда ты едешь? сказал Рено.
- Говорят, что нет.
- Тогда я остаюсь.
- Ну да, понимаю... Ты видел мадемуазель Диану сегодня утром.
- Ах, как она прелестна! Если я не добьюсь того, чтобы забраться к баронессе д`Игомер на балкон, я погиб!
- Сегодня вечером снова?
- Сегодня вечером, завтра, всегда! О, ради собственного наказания я готов поступиться всем. Я знаю: только баронесса может рассеять чары.
- Удачного тебе наказания!
- Счастливого пути друг! Я буду молиться за тебя!
14.
Белый домик
Через некоторое время после отъезда из Сент-Веста Арман-Луи остановился в трактире неподалеку от Готембурга между городом и резиденцией короля. Во дворце Густава-Адольфа он был в то же утро по приезде. Густав-Адольф не принял его по причине занятости, Арман-Луи, помня совет г-на де Пврделана, решил обратиться к капитану королевской службы.
Его встретил красивый и молодой человек. Достав из кармана конверт с посланием маркиза де Парделана, Арман-Луи передал его в руки капитана.
- Это от господина маркиза де Парделана, - сказал он. - Господин де Парделан ждет ответа.
- Если Его величество король прикажет мне принести этот ответ, куда и кому я должен обратиться?
- Я остановился в трактире "Коронованный лосось", спросите господина графа де ла Герш.
Молодые люди раскланялись и расстались.
В ожидании ответа короля Арман-Луи остался без дела, и потому прогуливался по окрестностям. Он находил их очаровательными, за исключение нескольких деталей, которых нет в пейзажах Гранд-Фортель: ему показалось, что в здешних пейзажах мало света. Этим светом была Адриен, мысли о ней не покидали Армана-Луи. Что она теперь делает? О чем она думает? Рядом ли с ней Жан де Верт, ненавистный Жан де Верт?! Сколько света, сколько благодати появилось бы здесь, на этой неведомой земле, окажись сейчас здесь м-ль де Сувини!
Такие мысли бродили в голове Армана-Луи, когда он удалялся от берега, о который бились неутомимые морские волны, в сторону соседнего леса, шумящего от ветра. Шум волн и шум сосен убаюкал его мечты. Неподалеку от берега он увидел скромного вида аккуратненький дом, утопающий в листве красивых деревьев. Фасад его был увит зеленью - и этот зеленый занавес оттенял его сверкающую белизну. Что-то было в этом домике такое, что привлекало внимание Армана-Луи. Каждый день подолгу он любовался им. И подумывал, как прекрасно жилось бы ему в нем вместе с Адриен.
Два или три раза отдыхая в тени сосен, он увидел, как за кустарником промелькнула по газону легкая тень. О, если бы это была Адриен! Звуки серебристого голоса также иногда доносились до его уха.
Какой-нибудь паж, вероятно, подумал бы, что в белом домике живет юная фея. Но Арман-Луи уже вышел из этого возраста, поэтому он мог лишь предположить, что там живет женщина, которая, по каким-то причинам желая оставаться неизвестной, прячет в своем гнездышке свое счастье.
Однажды утром он увидел на берегу всадника, взмыленная лошадь которого несла его по песку. Лошадь и седок в несколько скачков достигли изгороди, окружающей уединенный домик, и перемахнули её с разбегу.
- Ого! - изумился г-н де ла Герш.
Тот же кавалер на той же лошади появился в тот же час и на следующий день. Садовая изгородь не казалась ему труднопреодолимой.
- Всякая неизвестность порождает другую неизвестность! - резюмировал для себя происходящее Арман-Луи.
Однажды утром Арман-Луи, для которого воспоминания об Адриен всегда связывались теперь с именем Жана де Верта и не давали ему спокойно спать, услышал вдруг галоп лошади, несущейся по берегу.
