«СПРАВКА
За последние пять лет (с 1934 г. по 25 октября 1939 г.) из кадров РККА ежегодно увольнялось следующее количество начсостава:
В 1934 г. уволены 6596 чел., или 5,9 % к списочной численности, из них:
а) за пьянство и моральное разложение — 1513;
б) по болезни, инвалидности, за смертью и пр. — 4604;
в) как арестованные и осужденные — 479.
Всего — 6596.
В 1935 г. уволены 8560 чел., или 7,2 % к списочной численности, из них:
а) по политико-моральным причинам, служебному несоответствию, по желанию и пр. — 6719;
б) по болезни и за смертью — 1492;
в) как осужденные — 349.
Всего — 8560;
В 1936 г. уволены 4918 чел., или 3,9 % к списочной численности, из них:
а) за пьянство и политико-моральное несоответствие — 1942;
б) по болезни, инвалидности и за смертью — 1937;
в) по политическим мотивам (исключение из партии) — 782;
г) как арестованные и осужденные — 257.
Всего — 4918.
В 1937 г. уволены 18 658 чел., или 13,6 % к списочной численности, из них:
а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с врагами народа) — 11 104;
б) арестованных — 4474;
в) за пьянство и моральное разложение — 1139;
г) по болезни, инвалидности, за смертью — 1941.
Всего — 18 658.
В 1938 г. уволены 16 362 чел., или 11,3 % к списочной численности, из них:
а) по политическим мотивам — исключённые из ВКП(б), которые, согласно директиве ЦК ВКП(б), подлежали увольнению из РККА и за связь с заговорщиками, — 3580;
б) иностранцы (латыши — 717, поляки — 1099, немцы — 620, эстонцы — 312, корейцы, литовцы и другие), уроженцы заграницы и связанные с ней, которые уволены согласно директиве народного комиссара обороны от 24.6.1938 за № 200/ш. — 4138;
в) арестованных — 5032;
г) за пьянство, растраты, хищения, моральное разложение — 2671;
д) по болезни, инвалидности, за смертью — 941.
Всего — 16 362.
В 1939 г. на 25.10 уволен 1691 чел., или 0,6 % к списочной численности, из них:
а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с заговорщиками) — 277;
б) арестованных — 67;
в) за пьянство и моральное разложение — 197;
г) по болезни, инвалидности — 725;
д) исключено за смертью — 425.
Общее число уволенных за 6 лет составляет — 56 785 чел.
Всего уволены в 1937 и 1938 гг. — 35 020 чел., из этого числа:
а) естественная убыль (умершие, уволенные по болезни, инвалидности, пьяницы и др.) составляет — 6692, или 19,1 % к числу уволенных [50];
б) арестованные — 9506, или 27,2 % к числу уволенных;
в) уволенные по политическим мотивам (исключённые из ВКП(б) — по директиве ЦК ВКП(б) — 14 684, или 41,9 % к числу уволенных;
г) иностранцы, уволенные по директиве народного комиссара обороны, — 4138 чел., или 11,8 % к числу уволенных.
Таким образом, в 1938 году были уволены по директиве ЦК ВКП(б) и народного комиссара обороны 7718 чел., или 41 % к числу уволенных в 1938 году.
Наряду с очисткой армии от враждебных элементов часть начсостава была уволена и по необоснованным причинам. После восстановления в партии и установления неосновательности увольнения возвращены в РККА 6650 чел., главным образом капитаны, старшие лейтенанты, лейтенанты и им равные, составляющие 62 % этого числа.
На место уволенных пришло в армию проверенных кадров из запаса 8154 чел., из одногодичников — 2572 чел., из политсостава запаса — 4000 чел., что покрывает число уволенных.
Увольнение по 1939 году идёт за счёт естественной убыли и очистки армии от пьяниц, которых народный комиссар обороны своим приказом от 28 декабря 1938 года требует беспощадно изгонять из Красной Армии.
Таким образом, за два года (1937 и 1938) армия серьёзно очистилась от политически враждебных элементов, пьяниц и иностранцев, не внушающих политического доверия.
В итоге мы имеем гораздо более крепкое политико-моральное состояние. Подъём дисциплины, быстрое выдвижение кадров, повышение в военных званиях, а также увеличение окладов содержания подняли заинтересованность и уверенность кадров и <обусловили> высокий политический подъём в РККА, показанный на деле в исторических победах в районе озера Хасан и р. Халхин-Гол, за отличие в которых Правительство наградило званием Героя Советского Союза 96 человек и орденами и медалями 23 728 человек.
Начальник 6 отдела полковник (Ширяев)
20 октября 1939 г.».[71]
Как мы видим, отнюдь не все военнослужащие были уволены по политическим мотивам, далеко не все арестованы, из числа незаконно обвинённых в 1939 году были восстановлены в партии и возвращены в РККА 6650 человек. Немалая часть офицерского корпуса была уволена (и, видимо, частично осуждена) за служебное несоответствие, пьянство, моральное разложение, хищения, растраты.
Определённое представление о масштабах проблемы даёт выдержка из приказа наркома обороны К. Е. Ворошилова № 0219 от 28 декабря 1938 года о борьбе с пьянством в РККА:
«Вот несколько примеров тягчайших преступлений, совершённых в пьяном виде людьми, по недоразумению одетыми в военную форму. 15 октября во Владивостоке четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан. 18 сентября два лейтенанта железнодорожного полка при тех же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились. Политрук одной из частей 3 сд, пьяница и буян, обманным путём собрал у младших командиров 425 руб., украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку».[72]
Осторожные оценки масштабов чисток в РККА даёт военный историк И. Мельтюхов. В цитировавшемся исследовании «Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941 (Документы, факты, суждения)» он отмечает:
«Наибольшие разногласия вызвал вопрос о масштабах репрессий в Красной Армии. Так, В. С. Коваль считает, что погиб весь офицерский корпус, а Л. А. Киршнер полагает, что лишь 50 % офицеров были репрессированы. По мнению В. Г. Клевцова, в 1937–1938 гг. было физически уничтожено 35,2 тыс. офицеров. Д. А. Волкогонов и Д. М. Проэктор пишут о 40 тыс. репрессированных, A. M. Самсонов — о 43 тыс., Н. М. Раманичев — о 44 тыс., Ю. А. Горьков — о 48 773, Г. А. Куманев увеличивает эту цифру до 50 тыс., а А. Н. Яковлев — до 70 тыс.
В книге В. Н. Рапопорта и Ю. А. Геллера говорится примерно о 100 тыс. офицеров, однако при этом приводятся персональные сведения лишь о 651 репрессированном офицере, которые составляли 64,8 % высшего комсостава на 1 января 1937 г. О. Ф. Сувениров опубликовал сначала список на 749 человек, а затем расширил его до 1 669 офицеров, погибших в 1936–1941 гг. Сведения об остальных репрессированных до сих пор отсутствуют».
Проблема с общей оценкой числа жертв репрессий, как мы видим, полностью повторяется в вопросе о сталинских чистках в РККА. Число репрессированных неизбежно возрастает от автора к автору. Однако попытки создать списки жертв приводят к появлению баз с ничтожно малым числом имён, по сравнению с заявленными ранее данными.
Историк Мельтюхов в своём исследовании отмечает недопустимость смешивания понятий «уволенные» и «репрессированные» и предпринимает, аналогично Земскову, попытку ввести определение понятия «репрессии». К ним, по словам Мельтюхова, следует относить лишь арестованных и уволенных по политическим мотивам. Правда, отмечает он, и арестовывались офицеры за различные преступления, что также следует учитывать.
Говоря о количественной оценке репрессий в РККА, И. Мельтюхов отмечает:
«А. Т. Уколов и В. И. Ивкин на основе данных судебных органов РККА отмечают, что в 1937–1939 гг. было осуждено за политические преступления примерно 8624 человека, указывая при этом, что вряд ли стоит причислять к репрессированным осужденных за уголовные и морально-бытовые преступления. В своём новейшем исследовании О. Ф. Сувениров пишет о 1634 погибших и о 3682 осужденных военными трибуналами в 1936–1941 гг. за контрреволюционные преступления офицерах.
Пока же ограниченная источниковая база не позволяет однозначно решить этот ключевой вопрос. Имеющиеся материалы показывают, что в 1937–1939 гг. из вооруженных сил было уволено свыше 45 тыс. человек (36 898 в сухопутных войсках, 5616 в ВВС и свыше 3 тыс. во флоте). Однако к репрессированным можно отнести лишь уволенных за связь с заговорщиками и по национальному признаку, а также арестованных по политическим мотивам. Но, к сожалению, именно данные о причинах увольнений до сих пор точно неизвестны».
Крайне осторожен И. Мельтюхов и в оценке последствий чисток в РККА:
«Многие авторы считают, что репрессии сказались на уровне военно-научных разработок и это привело к отказу от многих положений военной теории, разработанных в конце 20 — 30-е годы. Так, Д. М. Проэктор полагает, что репрессии привели к отказу от теории „глубокой наступательной операции“, к которой вновь вернулись лишь в 1940 г. Автор не только не объясняет, почему произошёл этот поворот, но и не приводит никаких доказательств тому, что он вообще имел место. Ведь если бы это действительно было так, то армия получила бы новые воинские уставы и наставления, кардинально отличающиеся от принятых до 1937 г. […]
