Александр Тулупов - Дети Арктиды. Северные истоки Руси

Гибели Арктиды предшествовал раскол северной расы по вопросу исхода и всего дальнейшего пути развития, вторая каста, взявшая на себя и роль первой, считала, что битва проиграна, гибель Севера окончательна и потому остается только Юг. Другой путь исхода из Гипербореи избрала основная масса жречества и земледельцев, они вышли на ближайший материк[12] от Кольского полуострова до северного Урала, и это не было побегом, а лишь вынужденным отступлением с верой в скорое возвращение. Это была ветвь Севера оформившаяся в славянство, замешанное на земледельческой и жреческой кастах и с почти полным отсутствием воинской. Одно из откровений о той эпохи мы читаем в русской летописи «Слово о рахманах и о весьма удивительной их жизни»: «У них же близ рая нет… ни царя, ни купли, ни продажи, ни вельмож…» Значит, были времена на Руси, когда не было ни бездельников, кто не сеет и не пашет, ни начальников и господ. Все они подались на Юг, в теплые края за теплыми местами. В «Махабхарате» тоже сохранились удивительные строки, характеризующие отношение ариев к своей древней прародине:

С тех пор сохранилось одно, может быть, частное, но важнейшее отличие славянского и индоевропейского сознания, а именно понятие первопредка, первочеловека. Во всех индоевропейских языках существует «Ману» или «манн», который есть и «человек» и «мужчина» и который в германской мифологии является первопредком, но это определяющее понятие отсутствует в славянском, более того, сам корень несет очень замечательное значение «манить» или той же этимологии — «обмануть». В русской мифологии «ман, манило, маниха» это обманные духи, которые любят «манить» и «блазниться», то есть морочить, обманывать и пугать людей, а «ман» в народных поверьях выступал как лжец-обманщик. Для индоевропейцев раскол это как бы нулевая точка отсчета, Ману, их вождь и первопредок, дал им новую жизнь, новую родину, новую веру. Для славян Ман(у) лишь отщепенец, и история на нем никак не начинается, а всего лишь извивается.

Характерная для индоевропейцев тождественность мужчины и человека подтверждает в индоевропейце кшатрия-воина и скотовода-кочевника, ибо в кочевнической цивилизации мужчина это все. Немецкое «mann», английское «man», французское «homme» и тем более «cavalier», которое еще и «всадник». Славянское понятие «чело-(в) — ек», отбрасывая суффикс «-ек» и связывающую согласную «в», указывает изначально на самое главное в самом себе, «чело»[13], и это в свою очередь указывает на жреца, а не на кшатрия как основу человеческого общества и как на главное состояние человека. И можно повторить, что жречество необходимо и неизбежно в оседлом, земледельческом обществе, где закон все, где все закономерно, где все подчинено законам Солнца, и оно разлагается и уничтожается в обществе кочевника-скотовода, где все непостоянно, где все неопределенно как Луна.

То, что индоевропейцы принадлежат кочевой скотоводческой цивилизации и никак не земледельческой оседлой, вытекает из того, что невозможно при ином менталитете и образе жизни распространить индоевропейские языки на половину земного шара. Очевидные примеры из новейшей истории: англосаксы продемонстрировали классический захватнический скотоводческий поход в Северную Америку, первое, и главное, что они сделали, съели всех бизонов и развели лошадей, ковбой на коне всегда останется символом Америки. Аналогично поход в Австралию: бизонов там не оказалось, и стали одержимо разводить овец, и так, что чуть не оставили континент без травы.

Можно поспорить с Геноном, когда он называет евреев не иначе как представителями «извращенного кочевничества»; во-первых, для северной традиции кочевничество уже извращение, а во-вторых, евреи ничем не хуже, как и не лучше, индоевропейцев и, прежде всего, англосаксов. Пусть евреи лучше умеют стричь купоны, чем овец, и в этом их вырождение, или извращение, но зато они сохранили хоть какие-то принципы кочевничества, они сохранили кровь и род, Традицию «извращенного кочевничества», наконец, а англосаксы извратили кочевничество абсолютной беспринципностью. Что у них есть «святого»? Род, родина, кровь, раса, традиция, бог? Все, что они сохранили, последний их принцип и заповедь — «потребляй».

Одно из имен бога, Отца небесного, в имени того, кто нас породил, отца земного. Отец, батя, fatter (нем.), атта (хеттск.) — того же источника, что и Аттис — верховный бог хеттов, первых индоевропейцев Малой Азии. Точнее его имя Ат или От, окончание — ис приделали, как всегда, греки. Но на небесах этимологию «ат, от» найти не удается, есть только одна зацепка, в египетской «Книге Мертвых» Осирис называется Осирис-Бата или Осирис Дух Хлеба. «Дух Хлеба» можно перевести и как «хлебная душа, хлебная сущность». Мы произошли от нашего Бати, от Хлебного Духа, от Хлеба как Сущности. Предки, отцы наши, всегда знали очевидное, мы есть то, что мы едим, мы сделаны батями нашими, хлебными духами.

В Ригведе есть описания особых древних обрядов — жертвоприношений, именуемых «обряды наших отцов» и установленных по Ригведе с глубокой древности. «Наши отцы» — это имена древнейших жреческих родов и один из этих родов по Ригведе Ат-арван. Арван, или раван (Атараван — первый авестийский жрец-огнепоклонник, о котором говорится в Авесте), означает собственно «жрец», ра-ван, служитель Ра или человек Солнца, а Ата уже имя собственное. То, что род Ата был главенствующий род Севера, говорит русское «от-ец, от-че», хеттское «атта» и более поздние западные «pat-er, fatt-er», но не менее важно и то, что род это был земледельческий, «хлебный». «Атарван» в буквальном смысле означает «отец арванов», «арван» или «раван», кроме более позднего авестийского «жрец» означал буквально «человек Ра» и «земледелец». В северной традиции понятия «человек» и «земледелец» были «равны». Корень «ван» в старорусском «вено», что означало «жатва», «поле», а современные понятия «венец», «венчание» тоже пришло со старорусских времен, но тогда венец означал венок из колосьев ржи или пшеницы (до сих пор в некоторых северорусских говорах «вено» — это зрелый колос ржи) и венчание был обряд женитьбы, когда молодые одевали на голову друг друга «венок» из «вено». Этот чисто земледельческий обряд перешел в православный, но с заменой понятий, «венец» стал короной. Именно в православном, в западном, «индоевропейском» обряде понятия «венчания» нет, там исключительно обряд взаимного кольцевания. Похож на чисто скотоводческий обряд, так «окольцовывают», метят свою скотину. В русскую традицию перешло и земледельческое «венчание» на царство, корона пришла на Русь с Запада и сравнительно недавно, до «императоров» русские князья и цари «венчались» шапкой Мономаха, да и российская императорская корона по форме это тоже «шапка», напоминающая сноп, пшеничный венец в квадрате.

Финно-угры, древнейшие наши соседи на Севере, определили русских наиболее точно — «Vena, Venaja». Как раса охотников, финны отметили самое принципиальное отличие своих соседей, не промышляющих в лесу, а пашущих в поле. Так что «Ваньки» мы, а это прежде всего «земледельцы».

Мы есть то, что мы едим, и в этой простой и гениальной фразе заложены и образ жизни, и образ мышления, своя особая генетическая программа и само зерно традиции Севера, традиции Солнца и Огня. Мы, русские, есть хлеб, есть зерно, суть материи, соединенное с огнем, суть энергии. Поедая хлеб; мы причащаемся к Солнцу и Огню. Злаки — продукт солнца, фотосинтеза, как и вся растительная пища, но она исключительна еще тем, что ее не едят сырой. Можно съесть морковку, салат, банан и так далее, даже едят сырое мясо и рыбу, но зерно не едят, если не пронести его через огонь, не испечь из него Хлеб.

«Вторым хлебом» на Руси называют картошку, и это тоже чисто русский феномен, и объясняется он так же — картошка единственный овощ, съедобный только после огненной обработки.

«На севере при усиленном химизме дыхания, хлеб особенно необходим. Мясо для русских не заменяло хлеба. Они почти нисколько не ценили изобилие животной пищи и только хлеб считали главизною всего и «самой животины». В случае неурожая или какого-нибудь недостатка хлеба, русские испытывали страшные бедствия, несмотря на изобилие животной пищи» (А. Щапов. «Русское слово», 1865). «Усиленный химизм» оставим на совести автора, почему-то соседи по Северу, угро-финны или скандинавы таким химизмом не обладают. Это говорит о другом, о главном и даже не столько о земледельческом стереотипе поведения русского человека, сколько о земледельческом и северном генотипе, земледельце на клеточном уровне. Не случайно автор указывает, что именно «на севере», это одна из главных русских загадок и один из ключей к пониманию, что Русь принадлежит Северу, а Север, Гиперборея, это земледельческая цивилизация.