На литовском направлении Великий Новгород придерживался, как и на других рубежах, оборонительной политики. Такой тактике новгородцы были вынуждены следовать особенно с того времени, как Литва стала стремительно наращивать свое военно-политическое могущество. К началу XV века Новгород уже всеми средствами старался избегать прямых военных столкновений с мощным литовским государством.
Новгородское правительство всемерно старалось поддерживать военно-политическое равновесие с Литвой и Москвой. Долгое время такое равновесие сохранялось. Поэтому, в отличие от северо-западной границы, где Новгород один противостоял шведам, новгородцы не укрепляли свою юго-восточную границу строительством каменных крепостей. Впоследствии это оказалось для Новгородской республики роковой ошибкой. Надежда новгородцев на то, что Литва всегда придет им на помощь в случае угрозы со стороны Москвы, себя не оправдала. Следуя своей оборонительной политике, новгородцы обычно отвечали на прямые вызовы. Однако, как показала жизнь, к войне надо было готовиться на всех направлениях.
В конце XIV и начале XV века Московское княжество во главе с великим князем Василием, женатым на дочери великого князя Литовского Витовта, было занято в основном своими внутренними проблемами. Тем временем Литва, захватив западные и южные русские земли, усиливала давление на Северо-Восточную Русь, стремясь подчинить и ее своей власти. Основная тяжесть противостояния Литве в этот период выпала на долю Новгородской республики. «Отстаивая свою самостоятельность в борьбе с Литвою, Новгород, являвшийся все еще крупнейшей и богатейшей великорусской землей, объективно боролся за политическую самостоятельность Великороссии против литовской опеки, и боролся притом последовательнее и упорнее, нежели правительство Василия I. Борьба Новгорода с западными врагами (Литвою, немцами) за самостоятельность и сохранение своей территории была делом важным для всей Великороссии»{140}.
Русская нация должна быть благодарна Великому Новгороду за спасение от порабощения западными завоевателями в той же степени, в коей благодарна Москве за свое сохранение от уничтожения восточными ордами.
В борьбе с европейскими завоевателями Новгородской республике помогал Псков. Он стоял на крайнем рубеже Руси и первым принимал удары агрессоров. Военно-экономический потенциал Пскова был несоразмеримо меньше новгородского, поэтому он не мог самостоятельно справиться с врагом. Новгородцы это понимали и всегда плечом к плечу с псковитянами шли навстречу противнику.
Еще до появления крестоносцев в Прибалтике Псков, тяготясь зависимостью от своего старшего брата, попросил Великий Новгород предоставить ему политическую самостоятельность. И тот удовлетворил эту просьбу{141}.
После образования Ливонского ордена Псков оказался в тяжелом положении. Теперь он граничил не с отсталыми прибалтийскими племенами, а с мощным военизированным государством. Пользуясь обстоятельствами, Великий Новгород мог неоднократно вновь присоединить Псков к своим владениям. Однако он не только не сделал этого, а, наоборот, официальными договорами укрепил независимость Пскова. И это при том, что новгородцы всегда очень жестко пресекали все попытки других своих городов приобрести самостоятельность. В чем причина такой политики? В том, что Новгороду была выгодна независимость Пскова. На весах политического реализма выгода от самостоятельности Пскова перевесила дивиденды, которые он мог принести в составе Новгородского государства.
Географическое положение Псковской республики было таково, что она служила естественным щитом для Новгорода от вторжений с Запада. Псков, по сути, являлся буферным государством между Новгородом и Ливонским орденом. Благодаря Пскову Новгородская республика могла не беспокоиться по поводу неожиданных и прямых вторжений со стороны одного из самых опасных направлений своей обороны. Новгороду было намного выгоднее помогать Пскову в борьбе с тевтонами, чем непосредственно отражать их вторжения. Правда, все же по временам Новгороду приходилось делать это самостоятельно вместо Пскова, в очередной раз полностью обескровленного агрессорами.
* * *
Псковская республика обращалась за помощью против западны, интервентов не только к Новгороду, но и к Москве. Делала она это по разным причинам. Во-первых, Новгород не всегда мог оказать должное содействие; во-вторых, иногда у младшего брата с Новгородом бывали очень натянутые отношения; в-третьих, помощь Москвы позволяла Пскову вести себя по отношению к Новгороду более независимо.
В свою очередь, Москва помогала Пскову, руководствуясь и бескорыстием, и расчетом. С одной стороны — Москва участвовала в общерусском отражении западного натиска, с другой — укрепляла свое влияние на Псков и отдаляла его от Новгорода.
Существование Пскова было нелегким. Он, западный русский форпост, почти постоянно жил в условиях непрекращающейся войны. И при этом ему приходилось еще и лавировать между Новгородом и Москвой. Эти два русских политических центра, на военную помощь которых опирался Псков, находились между собой в нескончаемом противостоянии.
Великий Новгород всегда ревниво следил за отношениями между Псковом и Москвой. Достаточно долгое время ему удавалось пресекать усилия Москвы подчинить Псков своему влиянию. Однако настал момент, когда младший брат Новгорода в своей политике стал почти полностью ориентироваться на Москву. Почему так случилось? Во-первых, даже богатому и мощному Новгороду было тяжело постоянно одному помогать Пскову, и он вынужденно допустил Москву к обороне западной границы. Во-вторых, возросшая мощь Москвы позволила ей самой, без оглядки на Новгород, укрепить связи с Псковом. В-третьих, между Псковом и Новгородом постепенно накопилось слишком много взаимных обид, которые подорвали доверие друг к другу.
Зимой 1238 года на просторы Руси вторглись орды Бату-хана. Одно из самых крупных сражений русского войска с татаро-монголами произошло в январе под Коломной. В этой битве участвовала новгородская дружина. Степняки намного превосходили русских по численности и только поэтому смогли нанести им поражение. Однако победа досталась Бату-хану дорогой ценой. Он заплатил за нее грудами трупов своих воинов.
Продвигаясь с боями по Северо-Восточной Руси, монголы в феврале вторглись в пределы Новгородской земли. Путь на Новгород захватчикам преградил Торжок. Не сумев взять город с ходу, они приступили к его осаде. Две недели монголы непрерывно штурмовали Торжок и били по нему из осадных машин. Защитники Новгородской земли героически сражались до последнего человека.
Несмотря на большие потери под Торжком, орда Бату-хана продолжила наступление на Новгород, но, не доходя ста верст до города, внезапно повернула на юг и ушла в степи. Многие историки объясняют решение Бату-хана тем, что он испугался наступавшей весенней распутицы и перспективы погибнуть в оттаявших новгородских болотах. Так ли это?
«Новгороду, — писал академик М. Н. Тихомиров, — принадлежит великая роль в деле отстаивания независимости русского народа. Обычная версия, объясняющая спасение Новгорода и Пскова от татарских погромов весенней распутицей, помешавшей будто бы Батыевым полчищам опустошить Новгородскую землю, является малоубедительной. Кто же помешал бы Батыю дождаться сухого лета или холодной зимы, сковывавшей новгородские болота и реки, чтобы добраться до Новгорода? Ведь Батый и его военачальники не принадлежали к скороспелым полководцам и, как показывают другие примеры, умели ждать. Целый год прошел между завоеванием Великих Болгар и татарским нашествием на Рязанскую землю, а непроходимых лесов и болот между Великими Болгарами и Рязанской землей было не меньше, чем в Новгородской земле. Новгород был спасен от разорения не благодаря стихиям природы, а мужеством его защитников»{142}.
Бату-хан как опытный полководец не мог не понимать, что его войска, измотанные кровавыми боями и ослабленные огромными потерями, имеют мало шансов победить свежие и сильные новгородские дружины.
* * *
Добиться от новгородцев покорности ордынским ханам смог только благоверный князь Александр Невский, который всеми силами старался соблюдать мир с Ордой. Это стоило ему, как известно, немало усилий. Однако борьба новгородцев за свои права не осталась безрезультатной. «В великом северном городе никогда не было ни представителей хана — баскаков, ни откупщиков ордынской дани — „бессерменов“, и Новгород самостоятельно собирал „ордынских выход“»{143}.
Наверное, может возникнуть вопрос: почему на протяжении всего своего господства над Русью ордынцы так никогда и не попытались захватить Новгород, предпочитая получать от него откуп через великих князей?
