Наконец мешок пороху, весом в 50 фунтов, был взорван у северной стены строения, вследствие чего образовалась брешь. Команда 18-го полка бросилась в дом, но, потеряв 1 убитого и раненых, отступила. Прошло уже около трех часов с тех пор, как маньчжуры были осаждены в доме, а между тем они не думали сдаваться, и только теперь от времени до времени по два, по три маньчжура пробовали бежать вниз по лощине, по направлению к гавани, хотя и безуспешно; поэтому отряд англичан, постепенно увеличивавшийся от присоединения отсталых, зорко следил за ними.
Осаждающий попытался зажечь дом с той стороны, где крыша оказалась деревянною. Вследствие взрыва второго мешка с порохом, положенного у стены, как раз под деревянной крышей, обвалилась часть стены, обрушилась крыша и представилась возможность дать залп по показавшимся маньчжурам, из которых 15–16 чел. было убито, нескольким удалось бежать, а остальные продолжали скрываться в доме, ибо англичане на каждое окно, на каждый выход направили по несколько ружей.
Вслед за сим саперы собрали в кучу и зажгли обломки обрушившейся крыши; отчего охватило пламенем остальную часть строения. Внутри здания слышались ружейные выстрелы (вероятно, ружья убитых маньчжур разряжались от действия огня) и громкие крики. Оборонявшемуся пришлось сдаться. Войдя в двери, англичане увидели, как несчастные маньчжуры сбрасывали с себя загоревшееся платье и в отчаянии бегали из угла в угол. Около 50–60 чел. сдались в плен; два или три маньчжура, попробовавшие бежать, были убиты; остальные были найдены сгоревшими или убитыми.
Пленных, связанных косами по 8–10 человек вместе, отправили под конвоем в город, занятый к этому времени англичанами.
Таким образом кончилось сражение при Чапу; китайцы, принужденные бросить высоты, видя, что путь отступления в город отрезан, разбежались во все стороны; большая часть направилась к г. Ханг-чеу-фу.
В этот день англичане потеряли более прежних разов, а именно: 13 человек убитыми (в том числе 2 офицера) и 52 человека ранеными (в том числе 6 офицеров). Главным образом потери произошли при осаде дома, в котором заперлись маньчжурские солдаты.
Трофеи состояли из 10 медных орудий, 82 чугунных, множества гингальсов и т. д.
Китайцы потеряли около 1500 чел.
В Чапу были собраны самые отборные войска, и поражение их произвело сильное впечатление на китайский народ.
Маньчжурские войска (с которыми англичанам пришлось иметь дело в первый раз), боясь, что неприятель перебьет их всех до одного, как сделали бы они, в случае победы, или просто не будучи в состоянии перенести равнодушно поражение, убивали жен и детей, а затем посягали и на свою жизнь, разрезая себе горло. В маньчжурском квартале были случаи, что даже дети убивали своих престарелых и немощных родителей, чтобы избавить их от участи попасть живыми в руки неприятеля.
Английские доктора отнеслись очень внимательно к раненым китайским солдатам, помещенным в особом здании. Этот человеколюбивый поступок англичан считается причиною, что впоследствии и китайцы стали обходиться лучше со своими пленными, вместо того, чтобы умерщвлять их зверски, как то делалось прежде. Месяц спустя Илипу, губернатор Чапу, прислал письмо, в котором он благодарил генерала Гуга и адмирала Паркера за человеколюбивое обхождение с пленными.
Английские войска были расквартированы в городе. В то же время отряд, под командою генерал-майора Шедде, отправился обрекогносцировать дорогу в Ханг-чеу-фу, оказавшуюся удобопроходимою для артиллерии; кроме того сообщение между Чапу и Ханг-чеу-фу совершалось по каналу, соединившемуся, как то полагали англичане, с Императорским каналом.
Занятие порта Чапу само по себе не имело особенного значения, но оно было важно в случае движения к Ханг-чеу-фу, главному городу самой богатой провинции в империи, в котором находилась главная квартира китайской армии, военная казна, сильный отряд маньчжурских войск и многочисленная артиллерия.
Перед уходом англичан из Чапу пленные, из которых каждый получил по 3 доллара, были возвращены китайцам; в ответ на это Илипу прислал письмо, в котором благодарил «уважаемого генерала и адмирала» и в свою очередь возвращал английских пленных, из которых каждому белому, по его приказанию, было дано 30 долларов и каждому индийскому уроженцу по 15 долларов. Всего китайцы препроводили в г. Нинг-фо 16 пленных, захваченных на ос. Чусане.
Не обращая внимания на объявление сэра Поттингера, что он может иметь сношения только с китайским комиссаром, равного с ним ранга, китайцы никак не могли помириться с мыслью, что они не имеют права сноситься с иностранцами при помощи посредников небольшого ранга; они еще раз попробовали вернуться к старому, приказав одному из купцов общества Гонга отправиться в Ханг-чеу-фу или Су-чеу-фу для переговоров.
Китайцу пришлось сделать утомительный путь свыше 600 геогр. миль, летом и по стране, в которой путешествуют исключительно в носилках, и все-таки англичане отказались вести с ним переговоры.
Генерал Гуг, несмотря на удовлетворительные результаты рекогносцировки генерал-майора Шедде, считал свои силы недостаточными для действий против Ханг-чеу-фу, главного города провинции Че-кианге; он решил оставить Чапу, разрушив арсенал и уничтожив все имущество, принадлежавшее государству, за исключением медных орудий, из которых некоторые оказались пригодными и были посланы на остр. Чусан. Дальнейшие военные действия должны были иметь целью занятие пункта соединения Императорского канала с Янг-тсе0киангом. Река эта вверх по течению была уже обрекогносцирована в 1840 году, на протяжении 70 верст. Следовало еще обрекогносцировать остальное расстояние до устья Императорского канала.
Здоровье английских войск, проведших 10 дней на берегу, находилось в хорошем состоянии.
Большая часть войск села на транспорты 27-го мая, а остальные на следующее утро.
28-го мая эскадра снялась с якоря и, дойдя до пролива у островов Рэггед (Rugged Islands), лежащих в 60 верстах к востоку от порта Чапу, стала на якорь. Здесь эскадра простояла несколько дней в ожидании, пока не обрекогносцируют хорошенько вход в реку Янг-тсе-кианг для больших судов. Адмирал Паркер воспользовался этим временем, чтобы еще раз побывать на ос. Чусане, отправившись на пароходе Ост-Индской Компании «Pluto», только что пришедшем из Англии вместе с пароходом «Ariadne», из Бомбея.
5-го июня эскадра направилась ко входу в реку, медленно подвигаясь вперед, вследствие силы течения и туманов, становясь на ночь на якорь, так что только 8-го июня суда собрались у назначенного места, а именно у Амхертских скал (Amherst rocks) (несколько к востоку от устья реки). Здесь эскадра снова остановилась, между тем как парусное судно «Modeste» и пароходы «Nemesis» и «Pluto» пошли вверх по реке наблюдать за движением судов и обрекогносцировать укрепления Вусонга. Вскоре они открыли целую флотилию коммерческих джонок. Пароход «Nemesis» обогнал китайские суда, заставил их стать на якорь, а перед носом тех, которые вздумали продолжать свой путь, пустил несколько ядер. Китайцам объяснили, что им не сделают вреда и отпустят джонки после осмотра.
Многие джонки оказались нагруженными рыбою, обложенною льдом. Англичане воспользовались найденною провизией, а затем отпустили джонки, приняв за правило, чтобы одна джонка с рыбою всегда оставалась в залоге и получала свободу по смене ее другою джонкою, попадавшею к ним в руки и нагруженною тем же товаром.
Это произвело хорошее впечатление на китайцев, которые взлезали на мачты, чтобы скорее открыть появление следующей джонки с рыбой.
Между тем парусное судно «Modeste» и пароход «Pluto», ставшие на якорь у Вусонга, на расстоянии, превышающем дальность пушечного выстрела, от батареи, занимались промером фарватера. Им приказано было произвести рекогносцировку устья реки Вусонг-кианг (впадающей в южный рукав реки Янг-тсе-кианг, на расстоянии верст 40 от устья), с целью атаки батарей.
Ночью 11-го июня погода в особенности благоприятствовала рекогносцировке, так как было темно и шел дождь. Пароходы «Nemesis» стал на якорь, и в 10 часов вечера с него отправилась шлюпка для осмотра батарей и входа в реку Вусонг-кианг.
Капитан Холл, измеряя тщательно глубину воды, приближался потихоньку к батареям; благодаря бурной погоде, ему удалось высадиться незамеченным на берег. Он мог различить китайского часового и видел через амбразуру военного мандарина, обходившего батарею, в сопровождении двух вооруженных солдат, из которых один нес бумажный фонарь, бросавший ему свет прямо в лицо, так что солдат ничего не мог различить даже на близком расстоянии. Хотя китайцы находились настороже, тем не менее, при помощи гребцов, представлялось возможным овладеть мандарином и обоими солдатами, прежде чем неприятель поднял бы тревогу.
Через три часа капитан Холл вернулся на пароход «Nemesis», который на следующий день присоединился к эскадре у Амхертских скал. Около этого же времени небольшой пароход «Ariadne», посланный определить точное место скалы, лежащей при устье реки Янг-тсе-кианг, набежал на нее и повредил дно. «Ariadne», с подведенным под низ парусом, отправился на буксире парохода «Sesostris» в гавань ос. Чусана; здесьЮ вследствие непредвиденных обстоятельств, он пошел ко дну, и, несмотря на все старания, не мог быть поднят.
