В тупике
30 августа в штаб группы армий «А» поступило распоряжение из Ставки генерал-фельдмаршалу Листу срочно прибыть к фюреру. Главнокомандующий догадывался о причине вызова. Несмотря на продвижение его войск к вожделенному Закавказью, успех был далеко не таким, на который рассчитывали руководство вермахта и сам Гитлер.
В летней кампании группе армий «А» отводилось решающее место. В разработанном плане «Эдельвейс» войска Листа должны были прорваться в Закавказье в середине или в конце августа. Однако всё в действительности оказалось сложней.
Соединения 17-й армии генерал-полковника Руоффа встретили упорное сопротивление у Новороссийска и Туапсе, и попытки прорваться к Черноморской дороге были тщетными.
49-й горнострелковый корпус генерала Конрада, захватив перевалы Главного Кавказского хребта, остановился и не только не продвинулся, но, не устояв перед яростными контратаками, на многих участках отошёл. Заманчивый Сухуми, куда были нацелены горные егеря, находился всего в трёх десятках километров, но оставался недосягаемым.
Ползали под Моздоком и танковые дивизии Клейста. Их успех измерялся весьма незначительным продвижением.
Лист знал, что с Закавказьем Гитлер связывал свои дальнейшие планы, которые сводились к захвату Ближнего Востока и овладению сказочной Индией — главной жемчужиной в английской короне.
Три месяца назад, принимая индийского деятеля Субхаса Чандру Боса, Гитлер без обиняков заявил, что у Германии нет иной возможности достичь Индии, как только через труп России. Он не стал говорить индийцу, что в сейфе у Гальдера лежит уже разработанный план вторжения немецких войск в Индию. К ней должны пройти через Закавказье семнадцать дивизий.
Планы, планы... С какой тщательностью их готовят, но во сто крат трудней их выполнять! Особенно в последние дни, когда противодействие русских войск возросло.
В тот вечер Лист вместе с начальником штаба группы генералом Грейфенбергом долго сидел над картами, оценивая возможные варианты, которые позволили бы сломить сопротивление русских дивизий. Неискушённый в оперативных вопросах Грейфенберг предлагал варианты, но все они отвергались старым фельдмаршалом.
На рассвете четырёхмоторный «Штор» с Листом на борту взял курс на Винницу. И в самолёте Лист продолжал размышлять о неудаче, скажем прямо, постигшей войска его группы.
На винницком аэродроме фельдмаршала встречали:
— С благополучным прибытием. Фюрер ждёт!
Лист начал доклад с изложения обстановки у Новороссийска. Основная причина неуспеха там — нехватка сил.
— Так перебросьте туда румынскую дивизию! — воскликнул Гитлер. Он был в недобром настроении. — Кажется, у нас есть для этого возможность!
Присутствующий Гальдер подтвердил: совершенно верно! — и сделал в своей тетради пометку.
Затем зашёл разговор о Туапсе. Гитлер не стал выслушивать командующего.
— Используйте все средства, чтобы скорей выйти к побережью. Направьте туда ещё не задействованные альпийские батальоны...
— Яволь, мой фюрер! — отвечал Лист. — Но горные егеря необходимы здесь. — Он указал на центральную часть Кавказа, где наступали дивизии 49-го корпуса.
— Но здесь-то почему застопорилось наступление?
— Горные дивизии делают всё, что в их силах. Но существует предел человеческих возможностей. Здесь дикий, необжитый край. Нет дорог, одни лишь тропы, по которым допустимо движение в одиночку. Мосты через реку взорваны. Один засевший в укрытии одержимый может держать батальон, и, когда одержимых тысячи, это страшно. Понятие войны исключается, вступает понятие драки. Наши егеря показывают чудеса отваги, а потому и несут столь великие потери.
— Какие же это потери?
— На 15 августа они достигали 54 тысячи человек. В горах же потеряно более пяти тысяч солдат и офицеров, сотни машин. В каждом ущелье приходится держать гарнизоны против партизан, значительные силы выделяются для охраны дорог и троп. На днях командир 49-го горнострелкового корпуса запросил пополнения. Я вынужден был ему отказать. Большие трудности испытывают в снабжении.
— Всё это преувеличено, — прервал Листа Гитлер. Он не умел слушать, он любил говорить сам. — Потери на войне неизбежны. Егеря предназначены для горной войны, и если они сумели выйти на перевалы, они обязаны спуститься с перевалов к морю. Главное — выйти к Сухуми. Если они сделают это, не только армия Руоффа начнёт наступать у Новороссийска и Туапсе, но и двинутся у Грозного танки Клейста!
Лист согласно кивнул: не стал излагать беспокоившую его мысль, что, вырвавшись к Сухуми, егеря окажутся отрезанными от главных сил. Русские непременно перехватят не только ведущие к ним дороги, но и тропы. И в успех 17-й армии у Новороссийска и Туапсе фельдмаршал тоже потерял веру. Там шли ожесточённые бои, и не было проблеска надежды на продвижение. Нужны были свежие дивизии. А где они?
Но Гитлер уже перевёл внимание на Моздок и Прохладный. Из всех направлений группы «А» это направление было решающим. Недаром же здесь наступал ударный кулак группы — 1-я танковая армия.
— Когда же будет взят Грозный? — произнёс Гитлер. — Нам нужна нефть. Без нефти войну не выиграть! И нефть должны дать вы! Какие у вас тут планы?
— Главная задача 1-й танковой армии — уничтожить противника в излучине Терека. Вот здесь, мой фюрер. — Лист указал карандашом на карте. — 2-ю румынскую горнострелковую дивизию использовать для очистки склонов гор от остатков противника, а всеми остальными силами, и прежде всего подвижными, продолжать наступление на Грозный, чтобы наложить руку на район нефтепромыслов... Наступать севернее Терека мы не решились. Хотя здесь местность и открытая, но безводная, песчаная и продвижение по ней будет связано с большими трудностями. Оно сведётся к борьбе за отдельные колодцы, которые противник оставит в негодном состоянии. Поэтому наступление мы планируем вести с рубежа Баксан—Моздок. Здесь направление главного удара, — фельдмаршал снова показал карандашом на карте эти пункты, — наибольшая возможность перехода Терека — под Моздоком. Ширина реки тут не превышает ста метров. Здесь и будет осуществлена переправа 40-го танкового корпуса и, в частности, 3-й и 13-й и части сил 23-й танковых дивизий.
— 13-я уже подошла?
— Завершает сосредоточение севернее Моздока, мой фюрер. Всеми этими подвижными силами мы начнём наступление и создадим южнее Моздока плацдарм. Потом, когда наведём здесь мост, двинемся на Грозный.
— Это 40-й танковый корпус. Но у Клейста же ещё и 3-й! Где он?
— Под командованием командира 3-го танкового корпуса генерала Макензена создаётся группа из горной румынской и 4-й немецкой горнострелковой дивизий. Она будет усилена группой из 23-й танковой дивизии. Все эти силы начнут наступать от Нальчика и Прохладного на Владикавказ.
— А как вы намерены использовать 52-й армейский корпус? — подал голос молчавший до этого Гальдер.
— Пока он следует за 40-м, через Моздок, а затем наступает на юг, на Владикавказ.
— Но в корпусе нет танков, одни лишь пехотные дивизии! А у Владикавказа, надо полагать, создана серьёзная оборона! — опять заявил о себе Гальдер.
Пренебрегая замечанием генерала, которого в последнее время Гитлер терпел с трудом, он сказал:
— После форсирования Терека нужно прежде всего уничтожить русских в излучине, южнее реки. Одновременно ударить танковым тараном на Грозный... Кстати, когда начало наступления?
— Второго сентября.
— Надеюсь, Грозный будет взят в кратчайший срок?
— Мой фюрер! Генерал Клейст намерен овладеть городом к 5 сентября, чтобы уже на следующий день начать наступление на Махачкалу. Учитывая сосредоточенные здесь резервы русских, захват Махачкалы возможен 15 сентября.
— Ну что ж, фельдмаршал! Я утверждаю эти сроки. Но это моё последнее предупреждение вам.
Однако обещанного Листом успешного наступления на Грозный и Махачкалу не произошло.
В своём дневнике Гальдер 7 сентября записал: «Войска ударного крыла на Тереке лишь незначительно продвинулись вперёд. Успехи под Сталинградом, где атаки противника на наш северный фланг стали ослабевать. На остальном фронте никаких особых событий. Противник заметно успокоился».
8 сентября тот же Гальдер писал: «Сопротивление в районе Новороссийска. Успехи под Сталинградом. В остальном без изменений. Недостаточное продвижение группы армий «А» серьёзно разочаровывает фюрера. Упрёки в адрес руководства и генералитета вообще. Миссия Иодля к Листу привела к тому, что он (Иодль) требует теперь не выдвигать вперёд горный корпус, а отвести его назад. Из-за этого совершенно испортилось настроение».
