Бюро — это суверенный руководитель, состоящий из нескольких человек, бюро свои решения ни с кем не согласовывает. А президиум (от лат. praisidare — сидеть впереди) — это всего лишь представители другого руководящего органа, и он лишь часть вопросов может решать самостоятельно, а крупные вопросы, даже если он их и принял, обязан после этого утвердить у того, кого он представляет. Скажем, Президиум Верховного Совета СССР мог сам заменить министра СССР, но впоследствии обязан был это новое назначение утвердить на ближайшей сессии Верховного Совета.
И эта замена политбюро на президиум означала, что партия лишается органа, непосредственно руководящего всей страной, и ею создается орган, который руководит только партией, и то в перерывах между пленумами ЦК.
И на XIX съезде ВКП(б) это упразднение политбюро было зафиксировано в новом уставе. В докладе об этом говорится, хотя и очень кратко, но определенно (выделено мною):
«В проекте измененного Устава предлагается преобразовать Политбюро в Президиум Центрального Комитета партии, организуемый для руководства работой ЦК между пленумами.
Такое преобразование целесообразно потому, что наименование «Президиум» более соответствует тем функциям, которые фактически исполняются Политбюро в настоящее время.
Текущую организационную работу Центрального Комитета, как показала практика, целесообразно сосредоточить в одном органе — Секретариате, в связи с чем в дальнейшем Оргбюро ЦК не иметь».
Таким образом, функции «политической работы», как в старом Уставе, исчезли, президиум должен был руководить только организационной работой в партии в промежутках между пленумами ЦК, президиум фактически стал преемником не политбюро, а оргбюро, которое упразднили.
Получив вместо политбюро президиум, КПСС уже нечем было управлять страной, поскольку в Президиум ЦК, то есть в, собственно, руководящий орган КПСС, главе СССР и главе Советской власти входить уже не было необходимости.
Но и это не все. Состав президиума был определен в 25 членов и 11 кандидатов (имеющих совещательный голос). По сравнению с 9-11 членами политбюро это получился очень многоголосый колхоз. Однако не надо думать, что Сталин не понимал, что делает. Большинство из этих 25 человек были не партийные, а государственные деятели, которые в миру подчинялись председателю Совета министров и соответственно — Верховному Совету. Таким образом, власть в партии перешла от партийной номенклатуры к Советской власти (строго говоря — ее номенклатуре).
Сталин, подчинив партию Советской власти, восстановил действие Конституции СССР в полном объеме. Совершил, по сути, то, что и Петр I, который русскую православную церковь сделал структурой государственного аппарата управления.
Уход Сталина — смерть партноменклатуры
Единственным спасением, единственной СОЛОМИНКОЙ для партноменклатуры было то, что сам Сталин оставался в управлении партии, неважно, что не генеральным секретарем, ему никакие должности и звания и раньше не были нужны: все и так знали, что он Сталин.
И Сталин попробовал эту соломинку сжечь.
Но прежде чем исследовать реакцию на эту попытку, обсудим то, зачем Сталин был нужен партноменклатуре.
Во-первых, мерзавцы перли в номенклатуру не для того, чтобы работать, но работать-то кому-то надо было. Ведь чтобы негодяи жирели, надо, чтобы коммунисты работали, а значит, надо, чтобы ими кто-то руководил из тех, кто понимает, как и что следует делать.
Мерзавцам нужен был Сталин, чтобы было кому работать, пока они упражняются в болтовне, ищут, где и что хапнуть и с кем еще посношаться.
Во-вторых. Без Сталина на посту генерального секретаря, без Сталина в качестве вождя партии партноменклатура теряла ту власть, которая дает материальные выгоды.
Тут надо понять технику этого дела. Для того, чтобы секретарю обкома или райкома приехать в колхоз и чтобы ему там положили в багажник баранчика, для того, чтобы дать команду директору завода или ректору института устроить на работу или учебу нужное, но тупое чадо, или для того, чтобы дать команду прокурору прекратить уголовное дело на «своих», необходимо, чтобы все руководители на местах боялись партийного руководителя. Для того, чтобы они боялись, партбоссу нужно иметь возможность раздуть до небес какой-либо недостаток в их работе. Но как его найти, если ты, партайгеноссе, во всех делах полный профан? Определить недостатки в работе специалиста может только специалист.
Чтобы найти недостатки у всех руководителей своей области или республики, партаппарат собирал у них отчеты о работе, которые те отсылали своим прямым руководителям-специалистам. Уцепившись за неблагополучную цифру такого отчета (а у любого работника полно всяких недостатков), можно было ее раздуть, довести дело до ЦК, оттуда до соответствующего министра и по его приказу неугодного работника снять. Когда у ЦК власть, то не каждый министр отважится испортить с партноменклатурой отношения из-за одного из своих 200–300 директоров — ведь партаппарат может накопать грязи и в министерстве на самого министра.
Для того чтобы стряхнуть с себя власть партноменклатуры, государственному аппарату нужно не много — не давать этим придуркам своих отчетов, отчитываться только перед прямыми руководителями. Не имея данных, к которым можно прицепиться, партаппарат становился беспомощным. Но как ты не дашь партаппаратчикам свой отчет, если они люди Сталина — вождя страны? Ведь это получается, что ты перед ним не хочешь отчитываться.
А вот если бы Сталин ушел из ЦК и остался только председателем Совмина, то тогда сам бог велел послать партноменклатуру на хрен и не отчитываться перед ней — экономить бумагу. Вождя-то в ЦК уже нет, там десять штук каких-то секретарей, и только. Что эти секретари сделают человеку, назначенному на должность с согласия Сталина (предсовмина)? Попробуют интриговать? А они понимают что-нибудь в деле, в котором собрались интриговать, то есть обвинять в плохой работе? Ведь напорют глупостей, и Сталин их самих повыкидывает из ЦК.
Более того, с уходом Сталина исполнять команды партноменклатуры становилось опасно. Представьте себя министром, который по требованию секретаря ЦК снял директора. А завод стал работать хуже, и возникает вопрос — зачем снял? Секретарь ЦК потребовал? А зачем ты этого придурка слушал, почему не выполнял команды вождя по подбору квалифицированных кадров («Кадры решают все!»)? Это раньше, когда секретари ЦК были в тени Сталина, то их команда — его команда. А после его ухода — извини! Государственные служащие ставились в положение, когда они команды партийной номенклатуры обязаны были выполнять не под ее, а под свой личный риск. Иными словами, они могли выполнять только действительно умные и здравые распоряжения партноменклатуры, но откуда та их возьмет? Она ведь не знает дела, не знает ничего, кроме тупой передачи команд от Сталина вниз и отчетов снизу к Сталину.
При таких условиях в партноменклатуре могли бы выжить только умные и знающие люди, но сколько их там и куда деваться «устроившимся» мерзавцам?
Но и эта потеря власти не была наиболее страшной. Главное было в том, что с уходом Сталина партноменклатура переставала воспроизводиться. Тут ведь надо понять, как это происходило.
По Уставу все органы партии избираются либо прямо коммунистами, либо через их представителей (делегатов). Для того чтобы коммунисты избирали в партноменклатуру нужных людей, на все выборы в нижестоящие органы партии приезжали представители вышестоящих органов и убеждали коммунистов избирать тех, кого номенклатуре надо. Но как ты их убедишь, какими доводами, если голосование на всех уровнях тайное? Только сообщением, что данного кандидата на партноменклатурную должность рекомендует ЦК. А «рекомендует ЦК» — это значит рекомендует Сталин. В этом случае промолчит даже тот, у кого есть веские доводы выступить против предлагаемой кандидатуры. И дело не в страхе, а в том авторитете, если хотите, культе, который имел Сталин. (Слово-то правильное: была Личность, и был ее культ.)
Обеспечив себе авторитетом Сталина избрание низовых секретарей, номенклатура с их помощью обеспечивала избрание нужных (послушных номенклатуре) делегатов на съезд ВКП(б) (КПСС). А эти делегаты голосовали за предложенный номенклатурой список ЦК, то есть за высшую партноменклатуру. Круг замыкался. Партноменклатура, таким образом, обеспечивала пополнение собственных рядов только себе подобными.
А теперь представьте, что Сталин уходит с поста секретаря ЦК. Вы, секретарь ЦК, привозите в область нужного человека на должность секретаря обкома и говорите, что «товарища Иванова рекомендует ЦК». А кто такой этот ЦК? Десять секретарей, каких-то хрущевых-маленковых? А вот директор комбината, которого лично знает и ценит наш вождь, председатель Совета министров товарищ Сталин, считает, что Иванова нам и даром не надо, а лучше избрать товарища Сидорова. И за кого проголосуют коммунисты? За привезенного Иванова или за местного Сидорова, которого они знают как умного, честного и принципиального человека?
