Значительно уточнить место соприкосновения литовских, московских и новгородских владений позволяет разводная грамота Новгородской и Ржевской земель, составленная в 1483 г. и предназначенная определить «рубеж» между великокняжескими владениями Ивана III и вотчиной удельного волоцкого князя Бориса Васильевича{509}. Грамота описывает всю северную границу Ржевской земли (ржевских волостей Кличен и Вселук с новгородскими волостями Березовской, Стержем, Велилой и Лопастицей).
Характерно отсутствие интереса исследователей к указанной грамоте. По словам В.А. Кучкина, только историк Тверского княжества В.С. Борзаковский обратил на нее внимание, но из более чем 50 упомянутых географических объектов сумел локализовать только б{510}. В итоге ржевско-новгородская граница получилась схематичной. Использование двухверстных планов Осташковского уезда Атласа Тверской губернии 1825 г. позволило В.А. Кучкину существенно уточнить результаты предшественника.
В нашем случае для цели исследования существенен лишь небольшой фрагмент грамоты 1483 г., в котором идет речь о границе ржевской Вселуцкой волости с новгородской волостью Лопастица. Именно в последней точке соприкосновения территорий выделенных волостей следует видеть стык новгородских и ржевских земель с владениями Великого княжества Литовского.
Подробное рассмотрение всего рубежа Вселуцкой и Лопастицкой волостей не требуется, а последний отрезок их границы шел по реке Сырычерка (Сырычена грамоты, левый приток Куди), а затем поворачивал в реку Кудь, достигая по ней Тихого озера. Справа от Тихого озера находилась территория Лопастицкой волости — владения Новгородского Аркадиевского монастыря (Аркажа), а слева — заканчивалась территория Вселуцкой волости{511}. Река Кудь течет петляя в общем с запада на восток и впадает в озеро Вселуг, поэтому под фразой грамоты «да вверхъ Куд(ь)ю, да в Тихое озеро» следует понимать переход линии границы из реки Сырыченки к юго-западу, югу и завершение ее в западном направлении у оз. Тихого. Местоположение последнего неизвестно, но, очевидно, оно являлось первым из системы озер, на которые разливается река Кудь (с запада на восток: Витьбино, Пнево, Долгое){512}.[80] Отождествление Л.А. Бассалыго, В.Л. Яниным озера Тихого с Трешиным, к сожалению, не находит подтверждения на карте{513}.[81]
От оз. Тихого (р. Кудь) с правой стороны (к северу) продолжалась территория Лопастицкой волости, а с левой стороны (к югу) начинались уже земли Торопецкого повета ВКЛ. Видимо, здесь подступали земли волости Дубна, именно в той части, которая была отрезана вселукским наместником в 1489 г. или ранее. Из населенных пунктов волости Дубна, известных по Торопецкой писцовой книге 1540/1541 гг., наиболее отдаленной была д. Орехово на р. Ореховке, втекающей в оз. Пено{514}.[82] Таким образом, можно предположить, что граница между торопецкой волостью Дубна и ржевской волостью Вселук переходила от р. Пайницы на р. Ореховку, а от истока последней направлялась к западу и северо-западу к р. Кудь и оз. Тихому.
Добиться более точной реконструкции начального отрезка литовско-московской границы и определения точки соприкосновения территорий трех крупнейших государств Восточной Европы, видимо, не удастся. Граница на стыке литовских, новгородских и московских земель не оформилась. Болотистая, малополезная в хозяйственном отношении земля долгое время не привлекала внимания окрестного населения и местных властей. Не случайно в литовско-московских договорах описание ржевской границы начиналось от оз. Орлинца. Территория к северо-западу не была разграничена. Только на какое-то расстояние условная линия литовско-московской границы протягивалась по рч. Пайнице, а затем, возможно, по р. Ореховке. Далее полоса болот и лесов условно определяла пограничную зону. Где-то в районе р. Кудь, сливающейся с неизвестным сейчас оз. Тихим, происходила встреча территорий трех государств.
Такова ситуация с начальным отрезком литовско-московской границы. Проблематична также и противоположная сторона обозначенной в литовско-московских договорных грамотах ржевской границы.
На «верхе» (истоке) р. Осуги описание ржевской границы останавливается. Однако можно с уверенностью говорить о том, что и далее ржевские земли продолжали соседствовать с литовскими владениями. Более того, эти литовские владения составляли когда-то часть Ржевской земли.
Косвенные данные свидетельствуют о существовании литовско-московского договора, заключенного между 1381-1382 гг., в короткий период правления Кейстута. Тогда, после победы на Куликовом поле, Москва доминировала в Восточной Европе и снова овладела Ржевской землей{515}. Мирные отношения с ВКЛ были закреплены договором, по которому, очевидно, Ржева была признана за Дмитрием Донским. Однако не все ржевские волости стали московскими. Как следует из литовско-московского договора о «вечном мире» от 31 августа 1449 г., заключенного Василием II Темным и Казимиром IV (вывод о существовании договора 1381-1382 гг. делается из содержания этого документа), ржевская волость Осуга осталась в правлении волостелей великого князя Кейстута («А который места волостили веда Осугу пры великомъ князи Кестут(ь)и, и твоим волостелемъ по тому ж ведати, а мне, великому князю Василью, не въступатисе»){516}.
Сохранившая литовское управление волость компенсировала довольно ощутимую территориальную потерю. Она охватывала южную часть Ржевской земли и тем самым предоставляла возможность контролировать ржевскую территорию в целом. Кроме того, в конце XIV в. район волости Осуга был единственным местом соприкосновения владений ВКЛ с тверскими землями, служа своеобразным мостиком между двумя государствами.
Территория волости, очевидно, занимала пространство вдоль р. Осуги, впадающей в Вазузу очень близко от слияния последней с Волгой. Восточным соседом Осуги неизбежно становились владения Тверского и Фоминско-Березуйского княжеств. Более точно определить протяженность волости Осуга, к сожалению, пока не удается. Метод ретроспекции в данном случае не срабатывает, так как в районе р. Осуги в дальнейшем образовались волости и станы (например, Лаптевская Ржевского уезда), которые трудно отождествить или как-то связать с волостью Осугой.
В связи с приобретением ВКЛ волости Осуги, а также из-за существования в течение долгого времени литовско-тверской границы, следует сделать следующий вывод. Между основным массивом Великого княжества Московского и Ржевской землей до ликвидации государственности Великого Новгорода и Великого княжества Тверского не существовало сухопутной связи. Ржевская земля с середины XIV в. попеременно принадлежала Москве, Вильно или Твери, но примерно с 1381-1382 гг. почти постоянно (кроме коротких периодов 1399 и 1447-1449 гг.) находилась в составе московских владений{517}, оставаясь, по сути, эксклавом[83]. Уникальный участок литовско-тверской границы на протяжении столетия перекрывал Москве прямой доступ к ее верхневолжскому владению, имевшему большое стратегическое значение. В свое время стремление обладать землями Фоминско-Березуйского княжества выдавалось историками за желание Москвы наладить сухопутную связь со Ржевой{518}. Однако, даже приобретя низовья р. Вазузы, московские князья все так же вынуждены были пользоваться транзитным сообщением через тверские или литовские владения. Таким образом, становится очевидным особое значение зоны литовско-тверского пограничья как определенного рычага воздействия на сферу московских интересов.
Неопределенность литовско-тверского рубежа создает вместе с тем проблему при реконструкции завершающего отрезка литовско-московской границы. На линии, соединяющей верховья р. Осуги с Волгой (в районе между московской Ржевой и тверскими Опоками), условная литовско-московская граница превращалась в московско-тверскую. Конкретное место стыка трех рубежей указать затруднительно. Причинами этого можно назвать как уже упоминавшийся особый статус литовско-тверских владений в пограничной зоне, так и характер местности, представляющей собой сплошное болото.
Итак, обращение к уникальному фрагменту литовско-московских договоров 1449 и 1494 гг. позволило наметить один из участков границы двух соседних государств, боровшихся за объединение русских земель. В итоге выяснилось, что для реконструкции всего ржевского участка литовско-московской границы рассматриваемый фрагмент грамот недостаточен. Начальный и конечный отрезки этой границы отсутствовали. Их помогли уточнить второстепенные данные из посольских речей князя Т.В. Масальского (подробное описание захваченной вселукским наместником части соседней торопецкой волости Дубна), разводной грамоты великого князя Ивана III удельному волоцкому князю Борису Васильевичу (обозначение рубежа ржевской волости Вселук с новогородской волостью Лопастица) и все тех же грамот 1449 и 1494 гг. (известие о присоединении ржевской волости Осуги к ВКЛ). С максимально возможной точностью было определено место стыка литовской, московской и новгородской границ на крайнем северо-западе московских владений, доказана обособленность (до 1478 г.) Ржевской земли от основной территории Великого княжества Московского, выявлена специфика ржевской границы, проходившей по заболоченной и лесистой местности, а потому даже в актах намеченной лишь условно.
