Между тем в Москве не оставляли мысли о достижении договоренности с Финляндией. Этого требовала все более обострявшаяся обстановка в Европе в результате заключенного в сентябре 1938 г. Мюнхенского соглашения и развития чехословацкого кризиса. В начале октября Ярцев через секретаря премьер-министра Инкиля поставил вопрос о необходимости продолжения переговоров и сообщил о готовности с советской стороны принять официальную финляндскую делегацию.
9 октября Инкиля письменно докладывал премьер-министру Каяндеру о своей встрече с Ярцевым: "У меня такое чувство, что положение в Европе развивается в настоящее время так, что требует от России решения ранее подготовленных ею предложений, на которые мы можем пойти"98.
Ответ с финской стороны затянулся. Переговоры возобновились во второй половине ноября. С Ярцевым теперь встречался исполнявший обязанности министра иностранных дел В. Войонмаа, поскольку Холсти к тому времени ушел в отставку. Советские документы дают основание сделать вывод, что Войонмаа, руководствуясь установками своего правительства, сделал ряд заявлений компромиссного характера по поводу ранее внесенных советских предложений. Он сообщил Ярцеву о готовности финского правительства не допустить агрессора на свою территорию, дать ему соответствующий отпор. Выражалось согласие на покупку в СССР оружия и допускалась возможность, что Финляндия в интересах защиты Ленинграда начнет строительство оборонительных сооружений на о-ве Суурсаари (Гогланд) после пересмотра соответствующего положения Тартуского мирного договора"99. Для обсуждения указанных вопросов было решено послать финляндскую делегацию в Советский Союз.
Переговоры продолжались в Москве в начале декабря. В финляндскую делегацию, возглавлявшуюся министром путей сообщения В. Саловаара, входили два ответственных сотрудника министерства иностранных дел А. Пакаслахти и У. Тойвола, а также Ирье-Коскинен. С советской стороны переговоры вел заместитель председателя Совета Народных Комиссаров и нарком внешней торговли А.И. Микоян. Смысл состоявшегося обмена мнениями заключался фактически в подтверждении содержания итогов бесед, которые велись между Ярцевым и Войонмаа. Каких-либо документов, однако, подписано не было. В ходе обсуждения финская делегация выдвигала вопрос об укреплении Аландских островов, а Микоян выяснял возможность того, чтобы оборону на о-ве Суурсаари создавала все же советская сторона100.
Руководство СССР положительно оценило итоги переговоров. Косвенно это подчеркивает установка наркома обороны К.Е. Ворошилова относительно ориентиров разработки оперативного плана в 1939 г. В директиве от 27 февраля 1939 г. вероятными противниками Советского Союза на северном и западном направлениях определялись объединенные силы Германии и Польши101. В отличие от предыдущей подобной директивы Финляндия в числе возможных противников не называлась.
К оздоровлению атмосферы в советско-финляндских отношениях, несомненно, можно отнести и тот факт, что с 4 марта 1939 г. в Москве начались переговоры по экономическим вопросам. К приезду финляндской делегации были разработаны проект торгового договора и протокол к нему, предусматривавшие, в частности, предоставление обеими странами "безусловного и неограниченного режима наиболее благоприятствуемой нации в таможенном отношении"102.
Между тем агрессивные действия Германии распространились на Прибалтику. В марте 1939, г. немецкие войска, нарушив суверенитет Литвы, вступили в Клайпеду, которая затем была присоединена к Восточной Пруссии. Вновь возникла необходимость усиления обороны морских подступов к Ленинграду. Советское руководство решило направить в Финляндию дипломата Б.Е. Штейна, ранее работавшего там полпредом, для обсуждения вопроса об использовании Советским Союзом в этих целях небольших финских островов. Предварительно в беседе с посланником Ирье-Коскиненом Литвинов информировал его марта о желании СССР получить от Финляндии в аренду на 30 лет о-ва Суурсаари, Лавансаари, Сейскари и Тютерс103.
Прибыв в Финляндию, Штейн встретился с новым министром иностранных дел Э. Эркко. Почти месяц между ними шли переговоры об аренде указанных четырех островов и о новом советском предложении обменять их на пограничные районы Советской Карелии. За ходом встречи внимательно следили как в Хельсинки, так и в Москве. Нарком Литвинов дважды (22 марта и 4 апреля) в письменных докладах Сталину высказывал сомнение в возможности достижения договоренности с Финляндией104.
В конечном итоге, опираясь на позицию своего правительства, Эркко дал отрицательный ответ. Вместе с тем он заявил о готовности Финляндии вести переговоры относительно безопасности Финского залива105и представить письменную гарантию защиты своей территории от любой агрессии, а также "не заключать никаких соглашений, которые бы могли нарушить нейтралитет" страны106.
4 апреля, докладывая Сталину, Литвинов писал: "После столь решительного заявления финского министра иностранных дел Эркко о нежелании продолжать даже разговоры об островах в настоящий момент, Штейну оставаться более в Финляндии не следует. Надо ему поручить заявить на прощание Эркко, что вопрос об островах нами не снимается и не считаю финский ответ окончательным"107. Так и было сделано. 6 апреля Штейн выехал в Москву.
Последовали изменения в оценке возможной позиции Финляндии в случае войны — летом 1939 г. наркомат обороны уже не рассматривал ее как нейтральную страну. При составлении в июне 1939 г. оперативного плана указывалось: "Против СССР на северном и западном направлениях выступят объединенные силы Германии, Финляндии и Польши"108.
Таким образом, отношения между Советским Союзом и Финляндией характеризовались в этот период противоречивостью. Спады чередовались временным улучшением. Их состояние во многом зависело от политики европейских держав, и особенно от немецко-финских и немецко-советских контактов. Активизация финско-немецких военных связей после прихода нацистов к власти в Германии явилась главным фактором, который вызвал в Советском Союзе растущее недоверие к политике Финляндии, а также опасения относительно вероятности использования ее территории западными державами в войне против СССР и вовлечения в эту войну самой Финляндии.
Эти взгляды подверглись серьезной проверке, когда Финляндия на практике решила продемонстрировать приверженность провозглашенному нейтралитету. Она выразила желание внести соответствующие вменения в проводившуюся линию, которые бы позволили смягчить оЗтношения с СССР, не нанося при этом заметного ущерба сотрудничеству с Германией (1937–1938 гг.). Такой тактический шаг не удался. Советскому Союзу, проявлявшему стремление усилить свою безопасность со стороны Балтики, требовалось, чтобы Финляндия не только декларировала готовность к защите своей территории, но и заключила с СССР пакт о взаимопомощи или как минимум предоставила ему на основе взаимной договоренности в аренду или в обмен на соответствующую территорию СССР ряд своих островов для укрепления морских подступов к Ленинграду. Очевидные возможности компромисса не были использованы. Безрезультатность хельсинкских переговоров весной 1939 г. привела к тому, что Финляндия оказалась для Советского Союза в ряду государств, развитие отношений с которыми превратилось в крайне острую проблему.
1 См.: Российский государственный архив Военно-Морского Флота. Ф. Р-1483. Оп. 2. Д. 38. Л. 86. Бюллетень разведывательного управления № 19. 24.03.1926. (Далее: РГАВМФ).
2 Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. X. С. 577. (Далее: ДВП).
3 РГАВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 87. Л. 7. (Материалы о маневрах. 1929 г.).
4 ДВП. М., 1968. Т. XIV. С. 296.
5 РГАВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 142. Л. 72. (Материалы о маневрах. 1930 г.).
6 Там же. Л. 145.
7 История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М., 1988. С. 109–110.
8 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. Hels., 1966. S. 112.
9 ДВП. M., 1967. Т. XIII. С. 735.
10 Hirvikallio P. Tasavallan presidentin vaalit Suomessa, 1919–1950. Porvoo; Hels., 1958. S. 46; Siltola J. Lapuan liike ja kyyditykset 1930. Hels., 1985. S. 177, 120.
11 ДВП. Т. XIV. С. 296.
12 Там же. M., 1971. Т. XVII. С. 610.
13 Kansallisarkisto. G. Mannerheimin arkisto, 604. A.S. Yrjo-Koskisen kirje P.E. Svinhufvudille. 10.03.1932. (Далее: KA).
14 Siltola J. Op. cit. S. 463,494.
15 ДВП. M., 1969. Т. XV. С. 324–325.
16 Там же. Т. XIV. С. 718.
17 Там же. Т. XV. С. 46–47.
18 Ulkoasiainministerion arkisto. 5C18. Moskovan lahetysto raportti. 3.03.1932. (Далее: UM).
19 Известия. 1932. 26 янв.
20 Российский государственный военный архив. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 722. Л. 404. Доклад о действиях Красной Армии против финнов (тезисы, без указания даты). (Далее: РГВА); РГАВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 181. Л. 1–9. Директива начальника штаба РККА. 7.02.1932 г.
