Приглашения в королевскую спальню она, ко всеобщему удивлению, отвергла, изображая их себя непорочную девицу. Генрих стал обхаживать ее так и эдак, но получал ответы, что обет не позволяет ей вступить в связь без брака. Недоступность ее прелестей еще больше разожгла страсть короля, и он поддался. Предлогом для решительных шагов стало отсутствие наследника. Его дети от Екатерины умерли во младенчестве, кроме дочери Марии, и Генрих в 1527 г. обратился к папе римскому с весьма экстравагантной просьбой: в награду за особые заслуги в борьбе с протестантами разрешить ему иметь одновременно нескольких жен. А заодно просил отпустить «грех кровосмешения при родстве в первой степени» (прежде он успел переспать с сестрой Анны) [12].
Подобные запросы удивили даже Климента VII, и он отказал. Тогда Генрих потребовал развода. Лорд-канцлер кардинал Уолси, зная характер своего монарха, был в ужасе. Он убеждал Екатерину Арагонскую ради блага католицизма и Англии добровольно уйти в монастырь. Употребил все влияние в Риме, сыпал взятки, чтобы папа согласился на развод. Однако королева отвечала, что она «желает жить в браке, и пусть ее разрубят на части, но в монастырь не пойдет». А папу уговорить оказалось невозможно — Екатерина являлась родной сестрой Карла V, от коего Климент VII только что получил взбучку с разорением Рима. Ну что ж, раз Уолси не справился с задачей, Генрих его сместил. Но он считал, что министров надо лишать должностей вместе с головами, и против кардинала было состряпано дело об измене. Что было весьма удобно, позволяло конфисковать все богатства и дворцы, которыми разжился Уолси на государственной службе. Правда, кардиналу повезло, до суда он не дожил и умер в темнице.
Лордом-канцлером стал Томас Мор. Он продолжил выполнять волю монарха, силясь получить разрешение на развод, но успеха в Ватикане тоже не добился. И Генрих обиделся, решил вообще порвать с Римом. В 1532 г. парламент по его приказу принял закон, предписывающий духовенству не предпринимать ничего, что было бы неугодно королю. Архиепископ Кентерберийский Кранмер тайно обвенчал короля с Анной. А спустя несколько месяцев расторг брак с Екатериной, ее взяли под стражу и даже дочь объявили незаконнорожденной. Папа в ответ отлучил Генриха от церкви. Но британский монарх послал его подальше вместе с отлучением. Распорядился провести «научные» изыскания, и Оксфордский университет выдал заключение, что «Священное Писание не дает римскому епископу никакой власти над Англией» [103]. 3 ноября 1533 г. парламент проголосовал за то, чтобы признать короля «единственным верховным земным главой английской церкви».
Впрочем, не все согласились. Канцлер Томас Мор и сам был заражен какой-то ересью, написал книгу «Утопия» (которая положила начало утопическому социализму). Но объявлять бабника и буяна Генриха главой церкви он счел чрезмерным. Пробовал возражать вместе с епископом Фишером, и за это их обвинили в государственной измене. А парламентарии хотели сохранить головы на плечах, дружно проголосовали за смертный приговор, и Мора с Фишером казнили (за что через 400 лет, в 1935 г., католическая церковь признала их святыми). На смену им выдвинулись более лояльные деятели — тот же архиепископ Кранмер и лорд-канцлер Кромвель. Они желания короля угадывали с полуслова, и если уж он стал главой церкви, добились передачи ему церковной собственности, драгоценностей, монастырей.
То есть во всех отношениях получилось выгодно. Король одним махом обогатился на 1,5 млн. фунтов. 800 монастырей были конфискованы и закрыты, 11 тыс. монахов и монахинь выброшены на улицу — идите куда хотите [80]. Далеко не все англичане безоговорочно одобрили такие религиозные эксперименты. В северных графствах началось восстание во главе с Робертом Эксом. Поднялись крестьяне, дворяне, горожане. Впрочем, восстанием это можно было назвать лишь условно. Его участники оставались весьма законопослушными и «королепослушными». Бунт получил название «Благодатного паломничества». Люди выступили в «паломничество» к королю, чтобы просить его и парламент переменить решения. Генрих VIII вступил с ними в переговоры, милостиво принял петиции, обещал подумать и приказал расходиться. А когда разошлись, арестовал и казнил 200 предводителей, других выпороли. Больше желающих выражать свое мнение не нашлось.
В Германии бузили куда более серьезно. Восстания анабаптистов не прекращались, в 1534 г. они создали Мюнстерскую коммуну, куда стали стекаться их единомышленники со всех немецких земель. Но это дало возможность и покончить с ними одним махом. Коммуну разгромили, всех еретиков предали смерти невзирая на пол, возраст, социальное положение. Уцелевшие разбежались кто куда — в Голландию, Чехию, Швейцарию. Но в Британии им разгуляться не дали. Генрих VIII распорядился вешать на одной виселице католиков, лютеран, анабаптистов. Одних за измену (то бишь за то, что они не признавали короля равным папе), других как еретиков. В Англии разработали свой символ веры, и принимал его не церковный собор, а парламент. Почти полностью сохранялся католический обряд, но богослужение велось на английском языке. А чтобы подданные не впали в вольнодумство, Генрих вообще запретил не-священникам под страхом смерти читать Библию.
Разумеется, столь неуважительное обращение с католической верой, а также и с сестрой Карла V, вызвали разрыв с Испанией. Но англичанам тут же распахнула объятия Франция. Пикантная подоплека дела вызвала горячее сочувствие Франциска I. Тем более что он нуждался в союзниках для войны с императором. Однако союз с Англией был полезен только на севере, со стороны нидерландских владений Испании. А главная борьба по-прежнему шла на юге, за Италию. Чтобы добиться успеха на этом фронте, французам, во-первых, требовались деньги, а во-вторых, весьма желательным было возобновить союз с папой римским.
И на политической арене впервые появилось лицо, которому суждено было сыграть важную роль в истории Европы, Екатерина Медичи. Ее семейка уже неоднократно упоминалась в этой книге. Предки Медичи были аптекарями и врачами, потом занялись ростовщичеством. Джованни Медичи был избран приором корпорации бынкиров, а Козимо ограбил папу-пирата Иоанна XXIII — когда первосвященника низложили и судили, он отдал богатства на сохранение банкиру и не получил обратно. А Козимо, хапнув такой куш, стал правителем Флоренции. Медичи купались в роскоши, их должниками были многие монархи. Но нравы в семье вполне соответствовали «возрождению». Сын Козимо Пьетро зарезал свою жену, их дочь Элеонора была задушена мужем.
Екатерина была дочерью Лоренцо II Медичи. Получила прекрасное образование, знала несколько языков, увлекалась математикой, медициной, астрологией и прочими оккультными дисциплинами. Но ее детство перечеркнул ужас. В 1529 г. флорентийцы восстали и изгнали Медичи, 10-летняя Екатерина попала в руки мятежников. Над ней придумывали расправу покруче — предлагалось насиловать ее до смерти. А когда сторонники Медичи осадили город, девочку выставили голую на стене под пули и ядра. Она чудом уцелела, а после того, как повстанцев подавили и перебили, была взята под опеку папой, которому приходилась кузиной.
В 13-летнем возрасте ее судьба снова резко переменилась. Климент VII заключил с Франциском I тайный союз, и его решено было скрепить браком Екатерины с сыном короля Генрихом. Среди французской знати были противники — женитьба принца на дочери флорентийских банкиров сомнительного происхождения выглядела явным мезальянсом. Но Генрих был не наследником, а вторым сыном. А папа давал за «герцогинькой», как он ее называл, солидное приданое — 100 тыс. золотых экю и обязательство помочь Франции присоединить Милан, Геную, Неаполь и Урбино [52].
В 1533 г. Климент VII с пышной свитой и невестой прибыл в Марсель, лично обвенчал молодоженов. Но сохранившиеся описания свадьбы способны шокировать кого угодно. Гости перепились. Одна из дам (причем из свиты понтифика) угощала желающих «из бокала, в который она опускала соски грудей». Возбудившиеся от этого зрелища кавалеры кинулись на женщин «и нанесли ущерб их целомудрию». А Франциск, проводив молодых в опочивальню, пожелал, чтобы брачная ночь происходила на его глазах. Хотя это, кстати, было не извращением, а юридическим актом. В случае, если брак осуществился «не до конца» (или объявлен таковым), его можно было признать недействительным и отказаться платить приданое. Король знал, что Климент VII плутоват, и опасался, как бы он не выкинул подобную штуку. Поэтому перестраховался со свидетельством.
Однако все оказалось напрасным. Через пару месяцев Климент VII умер. Французы из приданого не получили ничего. А принц Генрих жену невзлюбил — она была некрасивой, маленького роста, муж называл ее «червем, родившимся в могиле Италии». К тому же, он с 12-летнего возраста уже имел пассию, Диану де Пуатье, которая была на 20 лет старше его. Она стала первой женщиной мальчишки, обучала его плотским радостям и сумела привязать настолько прочно, что он и повзрослев остался верным ее любовником. А вскоре случилась трагедия. Наследник престола Франсуа, разгорячившись игрой в мяч, выпил стакан ледяной воды и умер от пневмонии. Слугу, подавшего стакан, осудили и четвертовали. Но теперь Генрих стал дофином!
