Глава двенадцатая. Не все женщины — зло…
В которой главный герой обнаруживает, что сбываются его самые страшные прогнозы, при этом хвалит себя за то, что не наделал еще более страшных прогнозов, которые тоже могли бы сбыться.
Признаться, увидев это непотребство, я взбеленился. Всякие попытки понять, что же за цирк с конями тут на самом деле происходит пошли лесом. Агрессоры покусились на святое. Тронув Любаву, они поставили меня перед выбором — прожить долгую жизнь, сохраняя в качестве доминирующих черт характера пацифизм, миролюбие и любовь к ближнему своему, присущие скорее более просвещенным временам, тем в которых рулили светочи духа типа Махатма Ганди или матери Терезы, либо лишиться своей заслуженной утренней чашки чая, которую так чудесно готовила для меня Любава. Это не говоря о всевозможных ночных радостях жизни, даруемых рыжеволосой красавицей. А то что у нее ноги небритые, так ночью не особенно и видно.
Лично для меня выбор был очевиден. При мысли о Махатма Ганди в душе возникало чувство тревоги и настороженности — ну не наш это человек. А касательно матери Терезы, которую продажный Ватикан в погоне за популярностью канонизировал, так тут я полностью на стороне независимых журналистов, которые в один голос утверждали, что так называемая святая была не последним человеком в Албанской мафии и специализировалась на поставках девочек из стран третьего мира в Европейские бордели. Так что с одной стороны выбор вроде бы очевиден.
Я встал, глубоко вздохнул, расправил плечи и подняв с земли каменную глефу совсем было собрался бросит в атаку на тех, кто неосмотрительно попытался лишить меня определенных радостей жизни. К счастью не успел. Причиной минутной задержки стало углубленное изучение оружия, производства артели Мазая и К. Взвесив все за и против, как в прямом смысле этого слова — прикинув неподъемный вес каменной оглобли, так и в переносном — возможные выверты со стороны эффекта аномальной энтропии, я аккуратно положил каменного монстра к ногам своего однополчанина по обороне стойбища, снова распрямился, снова глубоко вздохнул, снова расправил плечи и совсем было собрался броситься на папуасов с голыми руками, чтобы рвать всех их вместе и пополам. Вот только эта задержка стала роковой, во многом перевернув ситуацию с ног на голову.
Буквально через пару мгновений мне в голову закралась крамольная мысль: «Так ли уж сильно я люблю чай?». Дальше — больше: «А насколько плох Ганди и чем меня, в бытности поездок в Амстердам, не устраивал квартал Красных Фонарей?».
Причиной резкой смены моих жизненных ориентиров стало поведение Любавы Вместо того, чтобы расслабиться и безмолвной тушкой упасть к ногам захватчика, как и положено всякой воспитанной девушке эпохи неолита, моя фаворитка после удара дубиной по голове, выхватила у хулигана из рук эту самую дубину, после чего стала обхаживать ею бедного несчастного папуаса по спине. А когда насмерть перепуганный агрессор, громко вопя на ходу, попытался убежать, догнала, повалила на землю и продолжила бить. Но уже не дубиной, а ногами. Должен заметить, длинными и стройными ногами. Пусть и небритыми.
Надо сказать, что этот инцидент вызвал всеобщее замешательство. Все буквально замерли на месте. Разве что Ко Бо, воспользовалась ситуацией и таки пробралась в одну из вражеских пирог, ту самую, от которой ее неоднократно отгоняли вооруженные часовые, и там улеглась на самое дно, тщательно замаскировавшись, накрыв свои телеса бессознательными телами других пленниц.
Правда я заподозрил, что не все похищенные женщины пребывают в отрубе. Более того, мне показалось, что все они без исключения прекрасно себя чувствуют, а все происходящее вокруг не более чем спектакль, разыгранный не слишком профессиональными артистами. Осталось понять, кто те лохи зрители, для которых устроено это представления. Пока, навскидку, на эту роль мог претендовать разве что я. Ну и конечно Любава. Которая разошлась не на шутку.
Расправившись с непосредственным обидчиком, Любава расширила сферу своих интересов. На этот раз жертвами ее плохого настроения стали не просто отдельно взятые особи, но все папуасы скопом и без исключения.
Я с тоской вспомнил, что еще совсем недавно, и часа не прошло, как я рассуждал на тему, что эффект аномальной энтропии потихоньку расползается в округе, затрагивая не только своих непосредственных носителей в лице погруженцев, то бишь меня, Жеки и Юрки, но и распространяясь на наше окружение. Правда, те самые пол часа назад я смотрел с оптимизмом в будущее, безосновательно предполагая, что что-то по настоящему серьезное станет доступно нашим соплеменникам лет этак через двести, а еще лучше через пятьсот. И вообще, к этому времени Жека придумает, а главное опубликует — благо за пятьсот лет, надеюсь, мы решим проблему папируса и чернил — научную теорию, которая все объяснит и, соответственно, переведет всяческие чудеса в разряд обыденного проявления физических законов. Можно подумать от этого кому-нибудь легче станет.
Так вот. Я в очередной раз почувствовал себя наивным чукотским юношей. Какие спрашивается пятьсот лет, или даже двести. Ежели вот прямо сейчас, на моих глазах, Любава с двух рук пуляет самыми настоящими фаерболами. Теми самыми, с которыми мне ранее доводилось встречаться исключительно при просмотре продукции Голливудского кинопроката.
Причем огненные шары, в нарушении всех физических законов, летели по самым замысловатым траекториям, как будто пытались осуществить противоракетный маневр уклонения. Но учитывая тот факт, что ныне на всем Земном шаре аббревиатуру ПВО могли расшифровать только три человека, и то у меня есть определенные сомнения касательно как Жеки, так и Юрки, уж больно они далеки от военной тематики, то дело скорее всего заключается в косорукости самой системы залпового огня в лице рыжеволосой воительницы.
Это надо же такому случиться, что выпустив во все стороны под сотню огненных шаров, которые при столкновении с препятствием взрываются почище китайских петард, Любава смогла попасть разве что в одну пирогу из трех. После чего плавсредство затонуло, а все ее обитателе с криками попрыгали в воду. Включая как стражей папуасов, так и племенных девиц, в смысле девиц из племени, которые в эту самую пирогу были предварительно складированы.
Другого физического ущерба противнику Любава нанести не смогла. Не считая конечно свою самую первую жертву. Но там для
