Индия и греческий мир - Евгений Викторович Старшов

Удовлетворенный нежданно полученным, двойственность преодолевший, незлобивый, в неуспехе, в удаче равный – не связан, даже дела совершая, Он не привязан, свободен» (IV, 19–23). Идеал действия – «должное действие, лишенное привязанностей, совершенное беспристрастно, без отвращенья, без желания плодов» (XVIII, 23); идеал исполнителя – «делатель, свободный от связей, настойчивый, решительный, без себялюбья, неизменный при неуспехе, успехе» (там же, 26). Вывод из всего этого парадоксальный – Арджуна не совершит греха, если будет сражаться отрешенно, насилие, направленное на торжество справедливости, вовсе не насилие, тем более что смерть – иллюзия, и никого действительно убить он не сможет, существование постоянно (пер. с англ. – Е.С.): «Никогда не было времени, когда бы я не существовал, и ты. И не будет такого будущего, в котором нам бы не довелось быть» (II, 12). Эти слова привел Джордж Харрисон на своей пластинке 1981 г. «Somewhere in England», посвященной памяти Джона Леннона. Убежденный Кришной, Арджуна вступает в бой.

Теперь и мы перейдем от философии к боям настоящим, хотя и не оставляем ее окончательно. Самый выдающийся ученик Платона, Аристотель, откажется от большей части идеализма своего учителя, заявив известное «Платон мне друг, но истина дороже» и объявив платоновско-пифагорейский метемпсихоз «бабьими баснями», а уже его ученик, Александр Македонский, железной рукой соединит Восток и Запад, навсегда изменив этот мир.

Порой военный поход Александра Македонского в Индию (327–325 гг. до н. э.) показывают как пример его ненасытного имперского властолюбия – мол, мало ему было завоеванных в Европе и Азии земель. Разумеется, это поверхностный подход, мало что объясняющий и столь же мало на чем основанный. На деле эта кампания выглядит совершенно естественно, вписываясь в последовательное сокрушение македонским царем Ахеменидской Персидской державы, под чьей властью еще с VI в. до н. э. пребывали некоторые земли Северо-Западной Индии. В частности, как свидетельствуют данные эпиграфики, в царство Дария I (550–486 гг. до н. э., правил с 522 г.) входили сатрапии Гандхара и Хинду – опираясь на данные Геродота, можно утверждать, что он их и завоевал, хотя индийские историки Н.К. Синха и А.Ч. Банерджи пишут, что еще Кир (ок. 593–530 гг. до н. э., правил с 559 г.) пытался завоевать Индию, двинув войска через Гедрозию (Мекран), однако в целом его экспедиция закончилась провалом, если не считать подчинения района между реками Инд и Кофен (Кабул; Г.М. Бонгард-Левин и Г.Ф. Ильин видят указание на покорение Киром заиндских областей у Геродота – I, 153, 177). Гандхара ныне – северо-запад Пакистана и северо-восток Афганистана, часть исторического Пенджаба; что же касается Хинду, то в ее состав входили, как минимум, земли по среднему и нижнему течению реки Инд, а также, вероятно, некоторые примыкающие к ним территории. Страбон (64 г. до н. э. – 23 г. н. э.) пишет в своей знаменитой «Географии» (XV, 1, 10): «Река Инд была тогда («когда Александр напал на эту страну», как чуть выше пишет сам Страбон. – Е.С.) границей между Индией и лежащей дальше к западу Арианой, которая принадлежала персам. Действительно, впоследствии индийцы завладели большой частью Арианы, получив ее от македонян». Благодаря взаимосвязям со Средиземноморьем через Персию, Индия уже в те времена не была для греков чем-то неведомым; древнейшими, дошедшими до нас сведениями о ней мы обязаны Геродоту, который в V в. до н. э. оставил о ней много любопытных записей в своей «Истории». Подвластные Дарию земли распределялись на 20 податных округов, Индия входила в последний, двадцатый; сообщая об этом, Геродот отмечает: «Что до индийцев, то этот самый многочисленный народ из всех нам известных и подать должен был платить самую большую сравнительно с другими, именно 360 талантов золотого песку» (III, 94).

Потом, возвращаясь к этому вопросу, он дает интересное описание Индии того времени, причем впервые упоминает столь знаменитых баснословных «золотоносных муравьев», уж много лет вызывающих иронический смех читателей – однако нет дыма без огня, и выбор неудачного названия вовсе не позволяет отрицать сам факт – по ходу дела, речь идет о каких-то млекопитающих, ибо Арриан приводит в своей «Индии» свидетельство Неарха – флотоводца Александра (гл. 15): «Что же касается [золотоносных] муравьев, то Неарх сообщает, что не видел ничего из того, что встречается в описании их жизни у других авторов, но видел много раз шкуры (!!! – Е.С.) этих муравьев, принесенные в македонский лагерь»; переводчик О.В. Смыка полагает, что речь идет о землеройках, Страбон отмечает в «Географии», что «Неарх утверждает, что видел шкуры муравьев, роющих золото, похожие на леопардовые шкуры» (XV, 1, 44). Итак, Геродот пишет: «Большое количество этого золота, часть которого индийцы посылают царю в виде упомянутого золотого песка, добывают вот каким способом. На востоке Индийской земли есть песчаная пустыня… и в песках ее водятся муравьи величиной почти с собаку, но меньше лисицы. Несколько таких муравьев, пойманных на охоте, есть у персидского царя. Муравьи эти роют себе норы под землей и выбрасывают оттуда наружу песок, так же как это делают и муравьи в Элладе, с которыми они очень схожи видом. Вырытый же ими песок – золотоносный, и за ним‑то индийцы и отправляются в пустыню» (III, 98, 102). Источником информации Геродоту послужили персы (там же, 105); вообще же этого драгоценного металла в Индии предостаточно: «Там есть и несметное количество золота, добываемого из земли, частью приносимого реками или похищаемого описанным мною способом» (106). Также Геродот сообщает некоторые сведения по этнографии и обычаям различных индийских племен. Еще он, в частности, писал о том, что правитель Вавилона имел, в числе прочего добра, «так много собак индийской породы, что четыре больших селения на равнине должны были доставлять пищу для них и за это были освобождены от прочих повинностей» (I, 192). Царь Дарий проявлял достаточно интереса к Индии и ее жителям: «Царь Дарий во время своего правления велел призвать эллинов, бывших при нем, и спросил, за какую цену согласны они съесть своих покойных родителей. А те отвечали, что ни за что на свете не сделают этого. Тогда Дарий призвал индийцев, так называемых каллатиев, которые едят тела покойных родителей, и спросил их через толмача, за какую цену они согласятся сжечь на костре своих покойных родителей. А те громко вскричали и просили царя не кощунствовать. Таковы обычаи народов, и, мне кажется, прав Пиндар, когда говорит, что обычай – царь всего» (III, 38).

Еще «царь хотел узнать, где Инд впадает в море (это ведь