про вышки,Эркера, парапеты,Про шпили-силуэты,Позабыли фасадыУкрашать для парада,И под звон похоронныйОбдирают колонны,Обдирают излишкиАрхитекторы-мышки.Их дома, точно доски,Безотрадны и плоски…Эх, пришла, видно, крышкаАрхитекторам-мышкам!
Крокодил. 1956. № 11. Рисунок Ю. Ганфа
Конечно, не все в реальной жизни было таким смешным, как у сатириков «Крокодила», и таким скоротечно трагическим, как у поэта-архитектора. В реальности велась, может быть, поспешная, но огромная работа по перестройке принципов массового строительства вообще и по оформлению экстерьера жилых домов в частности. В 1956 году прошел всесоюзный конкурс проектов жилых домов с квартирами, рассчитанными на одну семью. Организовала мероприятие Академия строительства и архитектуры СССР. Она заменила созданную в 1934 году Всесоюзную академию архитектуры, сталинское помпезное учреждение, сосредоточенное прежде всего на развитии ордерного зодчества. Сразу началось и опытное возведение типовых зданий. И это уже была не «постановка эксперимента», а «реализация проекта».
В обыденном создании и даже в исследовательской литературе ныне бытуют суждения о вульгарном схематизме внешнего облика и полной безликости новых жилых зданий, намеренном упрощении их объемно-пространственного построения. Можно встретить утверждение, что «для производства на домостроительных предприятиях были созданы проекты домов с прямоугольной конфигурацией плана, зачастую без балконов и лоджий». Все эти «безобразия» происходили на фоне прекращения практики «периметральной застройки кварталов с замкнутыми пространствами дворов». Действительно, уничтожение «дворов-колодцев» благодаря реализации принципов конструкции микрорайонов – чистая правда. А вот представление о полном единообразии типовых зданий – это влияние мифологического флера вокруг «хрущевок». И это утверждение вовсе не преувеличение, а следствие подробного рассмотрения технических характеристики 22 серий малогабаритного жилья, возведенного в СССР после постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР «О развитии жилищного строительства в СССР», принятого в июле 1957 года. Итак, немного скучной статистики. Из 22 серий три начали строить в 1957 году, девять – в 1958-м, семь – в 1959-м и три – в 1961–1963-м. Внешний облик «хрущевок» был далеко не монохромен. Восемь образцов из двадцати двух изначально имели облицовку мелкой квадратной плиткой, каменной крошкой, цветным кирпичом. Эти же дома даже раскрашивали обычно в пастельные тона, но с яркими торцами.
Нелепым выглядит утверждение об отсутствии балконов: эти архитектурные детали присутствовали в семнадцати сериях из двадцати двух. Невольно возникает мысль о том, что «ученые критики» типовых домов никогда их в жизни не видели! И это большое упущение – не воспользоваться приемом «включенного наблюдения» объекта своего исследования. Ну, если такая исследовательская методика кажется неприемлемой, можно хотя бы пролистать журналы «Крокодил». Там часто размещались шутки именно по поводу балконов. Выразительны две карикатуры Юрия Федорова. Первая появилась в 32-м номере за 1958 год, называлась «Архитектурные излишества» и сопровождалась следующим текстом: «Архитектор создал проект дома с балконами. А жильцы… оформили их гирляндами, отделали различными сортами древесины, дополнили керамическими украшениями, украсили орнаментом из овощей, фруктов, фигур животных, птиц и так далее». Еще забавнее рисунок под названием «Весенние балконы (по индивидуальным проектам)» в 11-м номере за 1967 год. Но его надо не пересказывать, а внимательно рассматривать – все очень поучительно.
Неточно и расхожее утверждение о поголовной «блочности» «хрущевок». В семи сериях из двадцати двух в качестве строительного материала использованы разные варианты кирпича. В остальных пятнадцати поражает разнообразие материалов, из которых делались наружные стены. Показатели их толщины колеблются от 21 до 51 сантиметра, а в двух третях таких зданий стены – в диапазоне 35–40 сантиметров.
В проекты пяти из двадцати двух серий входили мусоропроводы – бытовые устройства довольно сомнительных санитарно-гигиенических характеристик, чаще всего рассадники мух, тараканов, крыс и источники неприятных запахов. Отнюдь не однообразно выглядели величины высоты потолков жилых помещений. По СНиПу 1958 года предполагалось, что полоток от пола должен быть отделен на 2,5 метра. В реальности в девяти образцах зданий новоселы получали квартиры с высотой потолков 2,48 метра, а в тринадцати – от 2,5 до 2,72 метра. В общем, эпитет «монотонная» не слишком подходит к характеристике «хрущевской архитектуры». Конечно, поклонникам мема о «хрущевке» это словосочетание кажется кощунственным. А ведь архитектура на самом деле существовала!
Крокодил. 1958. № 32. Архитектурные излишества. Рисунок Ю. Федорова
Крокодил. 1967. № 11. Весенние балконы (по индивидуальным проектам). Рисунок Ю. Федорова
Известные зодчие присоединились к программе возведения жилья. Широкой публике знаком в основном Виталий Лагутенко, дед рок-музыканта и лидера группы «Мумий Тролль» Ильи Лагутенко. Но были и другие архитекторы, стремившиеся вписаться в процесс строительства массового жилья, и не только по карьерным соображениям. Это Георгий Павлов, Бэлла Этчин, знаменитый Наум Остерман, создатель «дома нового быта», а также Валентин Каменский. Он подвергся жесткой критике за «украшательство», но сумел найти себя в «типовом строительстве» и даже предложить новации в этой сфере. Каменский выступал против планировок с проходными комнатами, считая необходимым создать условия для обособления жилого пространства даже в квартире на одну семью. На III съезде советских архитекторов в 1961 году он предложил на законодательном уровне запретить попытки образования коммуналок в объектах нового строительства.
К возведению «хрущевок», а главное – к проектированию микрорайонов Коньково-Деревлево, Беляево-Богородское, Теплый Стан и Бутово причастен Яков Белопольский. Куба Снопек отмечает: «Белопольский много работал над ритмом застройки, играл с высотностью, внимательно обустраивал внутренние дворы, пытался максимально приспособить и использовать особенности конкретной местности».
В общем, типовые дома строили люди вполне творческого мышления. Может быть, именно потому «хрущевки» прочно обосновались на многих территориях СССР и продолжают существовать доныне. Они, обладая четкой геолокацией, не влияли на архитектурный облик и устоявшийся ландшафт центров больших городов, как нынешние элитные встройки. Система микрорайонирования уничтожала атмосферу урбанистической тесноты и скученности, что чрезвычайно важно для комфортности быта. Ведь модернистская архитектура основывалась на принципе: «Дом, свободно стоящий в пространстве, – лучшее жилище». Ну а песик Фафик обязательно бы добавил следующее: «Аскетический экстерьер „хрущевок“ предотвращал развитие гиподинамии у жильцов из-за отсутствия лифтов, а скромный внешний декор предохранял от травм в результате падения штукатурки, покрывавшей архитектурные излишества».
И все же при всей благостности «вида снаружи» и «большие», и «средние» границы «хрущевок» формировали довольно жесткие формы типовых квартир. И в этих условиях надо было научиться жить.
Часть II. Личные места общего пользования
И геолокация, и экстерьер «хрущевок» – конечно, важные факторы появления новых практик повседневности новоселов. Однако наиболее выразительные перемены в бытовании обычных людей происходили все же в небольшом по размерам пространстве «квартиры». Определение этого локуса, а главное – описание его структурных элементов появилось уже в СНиПе 1954 года, где закреплялись нормы «сталинского типового строительства». В документе указывалось, что новые типовые квартиры (и коммунальные, и отдельные) должны включать «жилые комнаты, кухню, переднюю, ванну (душ), уборную, хозяйственную кладовку». Вся площадь делилась на жилую и подсобную. Первая включала сферы,
