5. О разделении на четверти
Большая тяжба возникла на тинге между Тордом Геллиром, сыном Олейфа Фейлана из Брейдафьорда, и тем самым Оддом, который больше известен как Тунгу-Одд, — жителем Боргарфьорда. Сын Одда Торвальд участвовал вместе с Хен-Ториром в сожжении в Орнольфсдале Торкеля Блунд-Кетильсона. Но Торд Геллир взялся вести эту тяжбу из-за того, что Херстейн, сын Торкеля Блунд-Кетильсона, был женат на его племяннице Торунн, дочери Хельги и Гуннара, и сестры Йофрид, которая была женой Торстейна Эгильсона. Дело это рассматривалось на тинге в Боргарфьорде — в месте, которое с тех пор называется Тингнес. В то время существовал закон, согласно которому дело о человекоубийстве должно было разбираться на тинге, расположенном ближе всего к месту преступления. Но там они начали сражаться друг с другом, и дело уже не могло продвигаться законным путем. В этой стычке пал Торольф Фокс, брат Альфа из Далира и сторонник Торда Геллира. Поэтому позднее они перенесли свою тяжбу на альтинг, где между ними вновь произошло сражение. На этот раз погибло несколько человек Одда, а Хен-Торир был объявлен вне закона и позже убит — вместе с теми, кто тоже принимал участие в сожжении.
Затем Торд Геллир произнес на Скале Закона речь, в которой упоминал о тех неудобствах, которые приходится терпеть людям, отправляющимся на чужие тинги, чтобы разобрать там дело об убийстве или причинении иного вреда. И он перечислил все то, с чем пришлось столкнуться ему самому до того, как его дело было решено законным путем. И многие в стране терпели подобные неудобства, пока наконец не было найдено средство, позволяющее избавиться от всех этих неурядиц.
Вся страна была поделена на четверти, в каждой из которых было устроено по три тинга. И люди одного тинга должны были вместе решать свои тяжбы. Лишь в северной четверти организовали четыре тинга, так как иначе невозможно было достичь соглашения (люди, жившие к северу от Эйяфьорда, не желали присоединяться к организованному там тингу, тогда как те, кто жил на западе, отказались посещать тинг в Скагафьорде). Позднее, как сообщает нам Ульфхедин Гуннарсон, были утверждены четвертичные тинги.
Торкель Мани, сын Торстейна Ингольфсона, стал главным законодателем страны после Торарина, брата Раги, и оставался на этом посту пятнадцать лет [970–984]. Затем его сменил Торгейр Торкельсон из Льосаватна, занимавший эту должность следующие семнадцать лет [985-1001].
6. О поселении в Гренландии
Страна, называемая Гренландией, была открыта и заселена исландцами. Эйрик Рыжий — так звали человека, отправившегося в Гренландию и поселившегося там в месте, которое с тех пор называется Эйриксфьордом. Он назвал эту страну Гренландией (Зеленой страной), утверждая, что люди охотнее переселятся на новую землю, если у нее будет хорошее имя. Как на востоке, так и на западе страны [то есть в Восточном и Западном поселениях] они находили заброшенные стоянки, фрагменты лодок и изделия из камня, по которым они определили, что некогда здесь обитали такие же люди, как те, которые населяли Винланд и которых гренландцы прозвали скрэлингами. С момента переселения Эйрика в Гренландию до прихода христианства в Исландию прошло четырнадцать или пятнадцать лет [то есть 985 или 986 год], согласно тем сведениям, которые сообщил в Гренландии Торкелю Геллирсону человек, отправившийся туда вместе с Эйриком Рыжим.
7. О том, как в Исландию пришло христианство
Король Олаф Трюгвасон (Трюггви же был сыном Олафа, сына Харальда Хорфагера) сделал христианство государственной религией Норвегии и Исландии. В Исландию он направил священника по имени Тангбранд, который учил людей христианским заповедям и крестил тех, кто принял новую веру. Но Халл Торстейнсон из Сиды крестился еще прежде, так же как и Хьялти Скегьясон из Тьорсардала, Гизур Белый, сын Тейта, сына Кетильбьёрна из Мосфелла, и многие другие вожди. Но большинство населения все еще отвергало новую веру. Пробыв в Исландии год или два, Тангбранд был вынужден покинуть остров после гибели двух или трех человек, которые его оскорбляли. Вернувшись в Норвегию, он поведал королю Олафу обо всем случившемся, сообщив, что обращение исландцев в христианство — задача на данный момент практически неосуществимая. Услышав это, король разгневался и приказал (в качестве возмездия) схватить тех исландцев, которые находились в это время в Норвегии, и кого — казнить, а кого — изувечить. Но в то самое лето в Норвегию из Исландии прибыли Гизур и Хьялти, и они убедили короля отпустить их, пообещав ему взамен содействие в обращении жителей острова в христианство.
На следующее лето они покинули Норвегию, отправившись в путь со священником по имени Тормод, и прибыли в Вестманнейяр по истечении десяти летних недель. Плавание их было очень удачным, о чем поведал Тейту человек, который сам присутствовал при этом.
Годом раньше был принят закон, согласно которому люди должны были собираться на альтинг по прошествии десяти летних недель, тогда как до этого они прибывали туда неделей раньше. Гизур и его люди, оказавшись на острове, без промедления отправились на альтинг, убедив Хьялти остаться с одиннадцатью сопровождающими в Лаугардале, так как он уже был наказан на альтинге за богохульство. Произошло это потому, что он прочел на Скале Закона следующее маленькое стихотворение:
Негоже пачкать нам богов хулой,
Но все же Фрейю я считаю сукой.
Гизур и его люди продолжали путь до тех пор, пока не достигли места под названием Велланкатла (у Олфусватна), откуда передали послание на альтинг, призывая всех своих сторонников собраться и встретить их, поскольку до них дошли слухи, что их противники намереваются преградить им доступ на тинг силой оружия. Но прежде чем они вновь отправились в путь, их догнал Хьялти со своими товарищами. Оттуда они вместе поскакали на тинг, а их родичи и друзья присоединились к ним по дороге, как их о том и просили. Но язычники также собрались все вместе — вооруженные до зубов, — и дело почти дошло до битвы, исход которой никто бы не решился предсказать.
На следующий день Гизур и Хьялти направились к Скале Закона и выступили там с речью, призывая всех изменить существующий закон и начать жить по христианским обычаям. Но язычники были против. И тогда, не придя ни к какому компромиссу, один человек за другим — христиане и язычники — вышли и поклялись, что не будут жить по одинаковым с их противниками законам, после чего покинули тинг.
Затем христиане обратились к Халлу из Сиды, предлагая ему возвестить тот закон, который наилучшим образом подойдет христианам. Но он отказался от этого, перепоручив Торгейру Законодателю возвестить такой закон — хотя сам Торгейр все еще был язычником. Позднее, когда все люди вернулись к своим палаткам, Торгейр лег на землю, укрывшись плащом, и так лежал целый день и всю ночь, не произнося ни слова. Но на следующее утро он встал и объявил, что все должны прийти к Скале Закона. И когда люди собрались, Торгейр начал свою речь. «Наши дела, — сказал он, — придут в весьма плачевное состояние, если все мы в этой стране не будем подчиняться одному закону». И он постарался как следует убедить слушателей, что они ни в коей мере не должны допускать такого положения дел, так как столкновение подобного масштаба неизбежно опустошит всю страну. Он напомнил, как норвежский и датский короли вели войну до тех пор, пока народы обеих стран не положили заключить между собой мир, даже если королям это было и не по душе. И эта политика оказалась настолько удачной, что мир сохранялся до конца их жизни. «Сейчас же, — добавил Торгейр, — мы должны придерживаться следующего правила: не позволять главенствовать в нашем деле тем представителям обеих партий, которые громче всех дерут глотку, но постараться прийти к такому компромиссу, благодаря которому обе стороны остались бы в выигрыше. Все мы должны придерживаться одного закона и одной веры. А если мы разобьем на куски наш закон, точно так же мы разобьем на куски и наше согласие».
И он так горячо завершил свою речь, что обе стороны согласились принять тот закон, который он здесь провозгласит.
Закон же этот был вот каким: все люди должны перейти в христианскую веру и креститься — те, кто еще не успел этого сделать{22}. Что же касается оставления детей, то здесь сохранялись прежние законы, и в отношении поедания лошадиного мяса — тоже. Люди могли втайне совершать жертвоприношения, если им этого так хотелось, но должны были ожидать наказания, если бы их удалось в этом уличить. Однако спустя всего несколько лет все эти языческие обычаи были искоренены. Именно так — как поведал нам о том Тейт — исландцы были обращены в христианство.
В то же самое лето, согласно сообщению священника Сэмунда, погиб король Олаф Трюгвасон. Это произошло в битве при Упсале, где норвежский король сражался против Свейна Харальдсона, короля Дании, и Олафа Шведского, сына короля Эйрика, а также против Эйрика Хаконарсона, будущего ярла Норвегии. Это событие произошло спустя 130 лет после убийства Эдмунда и спустя 1000 лет после рождения Христа — согласно общему летосчислению.
