Активность легких сил в Бриндизи развертывалась почти исключительно в рамках обеспечения сообщений с побережьем Албании.
Переход английского монитора Earl of Peterborough, который направлялся в Венецию для содействия в операциях итальянской армии, явился причиной для развертывания сил в крупном масштабе: дивизион миноносцев производил разведку пути перед его проходом; подводные лодки прикрывали его со стороны открытого моря; другие наблюдали за выходом из Каттаро; крейсера и эскадренные миноносцы его непосредственно эскортировали. Переход совершился благополучно.
Операция итальянских торпедных катеров, отважно проведенная лейтенантом Пагано, окончилась потоплением 4 ноября в Дураццо австрийского парохода.
В ночь на 11 декабря линейный корабль Regina Margherita, выходя из Валоны, коснулся двух мин, сорванных в результате свежей погоды из барража, и тотчас пошел ко дну: пятнадцать офицеров и большая часть команды погибли.
17 декабря подводная лодка попалась в сети отрантских траулеров и по всей вероятности погибла: это заставляло ждать оживления деятельности противника.
В самом деле, в 21 ч. 30 мин. 22 декабря эскадренные миноносцы Scharfschutze, Reka и Dinara, пришедшие из Каттаро, внезапно атаковали дрифтеры; последние энергично защищались. В этот момент шесть французских эскадренных миноносцев Casque, Protet, Commandant Riviere, Commandant-Bory, Dehorter и Boutefeu, направляясь из Бриндизи в Таранто, чтобы обеспечить на следующий день эскортирование транспортов, огибали мыс Отранто и заметили на SSO отблески пушечных выстрелов. Командир соединения де Буазанже тотчас приказал следовать его движениям, увеличил ход и взял курс к месту боя. Но Protet, который шел за ним в кильватер, ничего не видя, остался позади; Commandant Riviere с капитаном 2 ранга Ле Сортом последовал за Casque, остальные корабли быстро потеряли их из виду. В результате, Casque и Commandant Riviere ввязались одни в бой на близкой дистанции; Commandant Riviere уклонился от торпеды, но получил несколько снарядов, один из которых, попав в кормовой котел, тотчас вывел его из строя.
Австрийцы стали полным ходом удаляться в Каттаро. Casque, полагавший, что за ним следует его дивизион, бросился преследовать австрийцев и мало-помалу сблизился с ними. Очутившись совсем рядом с противником, он уклонился от выпущенной в него торпеды и в свою очередь выпустил торпеду, которая прошла мимо цели; затем он стал маневрировать, чтобы сцепиться с неприятельским кораблем на абордаж. Casque был уже близок к успеху, как вдруг, в 23 часа, снаряд разорвался в его передней кочегарке; машинисты и кочегары немедленно изолировали получивший аварию котел; Casque оказался в состоянии продолжать преследование до высоты мыса Рондони; но его скорость была снижена до 23 узлов, и поэтому австрийцы ушли от преследования. Видя себя в одиночестве, Casque оказался вынужденным возвратиться.
В течение этого времени Commandant-Bory, обогнав Protet, тщетно пытался присоединиться к командиру соединения; находясь в зоне обстрела и не видя, откуда стреляют, он направился к еле видимым силуэтам и нашел Protet в сопровождении Dehorter и Boutefeu; соединившись, они стали искать Casque и пошли в направлении вспышек на севере, но было уже слишком поздно.
Сигнал тревоги, данный Casque в 21 ч. 45 мин., был принят в Бриндизи только час спустя.
Получив этот сигнал, адмирал Актон выслал в подкрепление дивизион итальянских эскадренных миноносцев с Abba во главе, затем Gloucester, сопровождаемый двумя другими эскадренными миноносцами. Они направились к Каттаро. Их соединение с французским отрядом произошло в 2 ч. 15 мин. на полпути между мысом Мендерс и Бриндизи. При этом Abba на 31-узловом ходу столкнулся с Casque, а затем с Boutefeu. Commandant-Bory взял Casque на буксир; три потерпевших аварии корабля под эскортом остальных прибыли утром в Бриндизи, встретив в 15 милях от порта неприятельскую подводную лодку, атаки которой не были допущены миноносцами и самолетами, сбрасывавшими бомбы.
Наши корабли имели двух убитых, одного пропавшего без вести и одного тяжело раненного; противник получил незначительные повреждения и потерял одного человека. Мы упустили великолепный случай, так как наши силы были несравнимо более значительными, чем силы австрийцев. Правда, руководство нашими кораблями затруднялось их численностью. Это было первое ночное столкновение между быстроходными кораблями на Адриатическом море, и в этом случае опять выгода была на стороне нападавшего, трудности — на стороне оборонявшегося.
Потери в результате подводной войны на Средиземном море несколько уменьшились по сравнению с их максимумом в ноябре 1916 г. (125000 т в декабре 1916 г., 70000 т — в январе 1917 г.). Они оставались, однако, достаточно значительными для того, чтобы беспокоить союзные правительства, и в особенности тогда, когда Салоникская экспедиция и затруднения во взаимоотношениях с Грецией вызывали значительное оживление сообщений между западным и восточным бассейнами Средиземного моря. Четыре миллиона тонн торговых судов исчезли после возникновения войны, причем 2 300 000 — в 1916 г., между тем в то время, как число судов уменьшалось, потребность в них продолжала возрастать. Кроме того, было известно, что противник подготовлял еще более решительное наступление на судоходство союзников. Он каждую неделю вводил в строй три новые подводные лодки и уже анонсировал подводную войну «без ограничений», которая официально должна была начаться с 1 февраля 1917 г. При таких условиях состоялась конференция, собранная 23 и 24 января, по инициативе британского правительства в Лондоне — о лучших способах использования в общих интересах имеющегося в распоряжении тоннажа, о замене потопленных судов и о более действенной борьбе против подводных лодок, в особенности на Средиземном море.
Для того, чтобы укомплектовать новые сторожевые корабли, которые они строили, англичане имели необходимость в офицерах и командах:
они настаивали на возвращении, в целях разоружения, четырех линейных кораблей типа Queen, которые находились в Таранто с мая месяца 1915 г. Значение этих кораблей весьма уменьшилось в результате усиления французской и итальянской эскадр: действительно, союзники располагали на Адриатическом море и у входа в него двенадцатью дредноутами (семь французских и пять итальянских) против четырех. Итальянцы согласились на предложенные мероприятия, при условии, что французская эскадра все время будет находиться на Корфу, как это было обещано адмиралом Лаказом. В то же время был затронут деликатный вопрос о командовании и было решено, что если обстоятельства сделают необходимым введение большей части французского флота в Адриатику, его главнокомандующий будет осуществлять верховное командование.
Что касается действительного сотрудничества обоих флотов при совместных операциях, то итальянский морской министр адмирал Кореи заявил, что оно является обеспеченным в самой полной мере, хотя в предшествующем декабре контакт был ограничен пребыванием 1-й итальянской эскадры на рейде Корфу, и притом для учебно-боевой подготовки, проведенной самостоятельно.
Впрочем, невозможность выхода австрийских линейных кораблей вызывала опасения союзников. Итальянцы стремились не допустить попыток противника, нацеленных против их побережья, и настаивали, чтобы британский флот, взамен линейных кораблей, которые он удалял с Адриатического театра, дал бы им легкие корабли, чтобы участвовать в обеспечении их побережий: если бы необходимость такого подкрепления не была принята во внимание, заявил адмирал Кореи, это тяжело скомпрометировало бы исход войны. Англичане могли только обещать эскадренные миноносцы в тот момент, когда они будут их иметь в распоряжении.
Большая активная операция союзников на Адриатике всеми рассматривалась как невозможная:
«Что можно сделать на Адриатическом театре?» — спросил адмирал де Бон, начальник нашего морского генерального штаба. «Ничего», — ответил адмирал Джеллико и прибавил: «Там нельзя ничего предпринять до того момента, когда мы будем иметь больше эскадренных миноносцев, потому что, как мы все с этим согласны, было бы неблагоразумно посылать туда линейные корабли, при отсутствии более значительного числа эскадренных миноносцев». Но все были согласны и с необходимостью энергично проводимых второстепенных операций: постановки минных заграждений, производства воздушных бомбардировок и операций подводных лодок у неприятельских берегов.
Наконец, было решено, что коммодор Хенеаж, командующий британскими силами Отрантского барража, оставаясь в подчинении итальянского главнокомандующего, должен был командовать всеми союзными кораблями, используемыми для прикрытия дрифтеров, буксирующих сети, и что эти корабли должны были быть в такой мере многочисленны, в какой это позволяла обстановка. Коммодор имел, впрочем, право требовать содействия и других находящихся вблизи в состоянии готовности сил, если их содействие являлось необходимым.
