В этих исторических условиях В. И. Ленин и его единомышленники – большевики вели поиск такой модели социализма, которая, с одной стороны, отвечала бы научным, марксистским критериям, а с другой, была бы адекватной социально-экономическим, политическим, культурным, внутренним и внешним обстоятельствам. Разумеется, при всех ситуационных коллизиях эта модель должна была выражать интересы рабочих и крестьян, всех трудящихся масс России. Кто этого не знает, не понимает или сознательно игнорирует, тот никогда не даст ответа на генеральный вопрос науки и социальной практики: «Что такое СОВЕТСКИЙ СОЦИАЛИЗМ как формационная и культурно-цивилизационная реальность, как историческая ценность, рожденная творчеством народных масс в конкретно-исторических условиях? Насколько эта ценностно-смысловая реальность, возникшая в первой половине ХХ столетия, соответствует критериям мирового социального прогресса, а если не соответствует, то в чем именно и в силу каких причин – объективных и субъективных?».
И еще одно непременное условие: тот, кто игнорирует такой исторический фактор, как «ВРЕМЯ», рискует заблудиться в потемках схоластики и, скажем откровенно, может легко стать пленником невежественных оценок и выводов. В. И. Ленин как никто другой понимал великое значение этого объективного фактора, а потому говорил: «…Выиграть время – значит выиграть все…»[167]. Это великолепно понимал и И. В. Сталин и учил партию и весь народ: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»[168].
Когда сегодня люди, называющие себя марксистами (о либералах в данном случае речь не идет вообще), не видят ничего положительного в советском социализме, постоянно говорят о том, что он чего-то «не сделал», или «сделал не так», то они явно далеки от диалектико-материалистического понимания атрибута времени. Во-первых, всякое развитие, в том числе любого типа общества, происходит в реальном времени, во-вторых, всякому организму (от рождения ребенка и до расцвета того или иного общества) для его созревания требуется свое время, в-третьих, только время выявляет направленность развития общества, зрелость его подсистем, гуманистический потенциал ценностей. Феодальное общество в Европе просуществовало примерно одну тысячу лет, капиталистическое свыше 500 лет. Советскому социализму позволили прожить чуть более 70 лет, половину из которых народ воевал и заново отстраивал разрушенное интервентами…
«Советское общество при всех его плюсах и достижениях не отвечало в целом идеалам социализма»[169], – читаем мы в материалах международной научной конференции «Перспективы социализма в России» (3–4 октября 2000 г., МГУ им. М. В. Ломоносова). Все поражает в данном умозаключении, особенно словечко «в целом»… Во-первых, во многих своих проявлениях оно отвечало требованиям, а значит, и идеалам социализма. Иначе откуда же, на какой почве произросли воля, энергия, самоотверженность советского народа в его защите от многочисленных врагов? Самоотверженность, какой не знает мировая история! Во-вторых, советский социализм не был и не мог быть полным идеалом по той причине, что «мы имеем дело здесь не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло»[170]. (Попрание основ материалистической диалектики неизбежно оборачивается невежественными оценками и выводами.) В-третьих, автор сего умозаключения умолчал, к сожалению о том, как другие общественные системы стали отвечать идеалам? Как быстро английское буржуазное общество после революции 1640–1689 гг. стало идеальным? Ф. Энгельс в работе «Положение рабочего класса в Англии» в 1845 году, т. е. через 156 лет (а не 70, что прожило советское общество), показал ужасающие язвы этого «классического» капитализма… А насколько «идеальны» США сегодня, спустя 200 лет после окончания гражданской войны между Севером и Югом?.. Увы, вывод сделаем один: предвзятость – хуже невежества…
Большевикам приходилось действовать в экстремальных исторических условиях и, следовательно, выбирать соответствующие способы, средства, пути прежде всего спасения самой Советской власти и одновременно направления строительства основ социалистического общества. Первоначально выбор большевиков, на который очень сильно повлияла Гражданская война и разруха в стране, принял форму военного коммунизма. В его основе лежала продразверстка, проводимая в соответствии с принятым в январе 1919 года декретом «О разверстке зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства, между производящими губерниями». Это была вынужденная мера. «…Мы, – говорил В. Ленин, – будучи в осажденной крепости, не могли продержаться иначе, как применением разверстки, т. е. взять все излишки у крестьян, какие только имеются, взять иногда даже не только излишки, а кое-что необходимое крестьянину, лишь бы сохранить способной к борьбе армию и не дать промышленности развалиться совсем»[171]. Военный коммунизм включал также и другие меры: а) введение всеобщей трудовой повинности в соответствии с принципом «Кто не работает – тот не ест»; б) привлечение буржуазии к обязательному физическому труду; в) запрещение свободной торговли и др. В той конкретно-исторической обстановке политика военного коммунизма была единственно возможной и дала возможность выйти из положения смертельной опасности. Но она была явлением временным и не отражала стратегии социалистического строительства.
Более того, продолжение продразверстки вело к росту недовольства крестьян, сокращению посевных площадей, понижению урожайности, уменьшению реального поступления хлеба государству. В стране начались волнения и крестьянские восстания (в Тамбовской, Воронежской губерниях, в Среднем Поволжье, на Дону, Кубани и др.). В феврале 1921 г. вспыхнуло восстание в Кронштадте, сопровождавшееся забастовками в Петрограде. Возникла новая опасность утраты завоеваний Октябрьской революции, потеря доверия со стороны рабочего класса и беднейшего крестьянства и, следовательно, самой Советской власти. В этих условиях В. И. Ленин формулирует дальнейший план действий Советского государства, который получит название «Новая экономическая политика» (НЭП). Ее основы изложены в ряде ленинских работ: «Очередные задачи Советской власти», «О внутренней и внешней политике республики» (Отчет ВЦИК и СНК на IX съезде Советов 23 декабря 1924 г.), «Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики»; «Проект директив Политбюро о новой экономической политике», «О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики», «О кооперации» и др.
Основное социально-экономическое содержание НЭПа – широкое использование товарно-денежных отношений и формы связи между различными укладами переходной экономики, а также между социалистическими предприятиями. В деревне – переход от продразверстки к продналогу, оставлявшему крестьянам некоторые излишки, которые поступали в свободную торговлю, допущение государственного капитализма в виде концессий, аренды мелких предприятий, смешанных акционерных обществ в сфере производства и обращения под строгим контролем государства, использование товарно-денежных рычагов в управлении народным хозяйством, перевод рабочих и служащих с натуральной на денежную форму оплаты, введение хозрасчета, расширение госторговли предметами потребления, укрепление курса рубля путем денежной реформы.
Отношение к НЭПу всегда было неоднозначным, остро противоречивым. Многие в партии не могли понять идею компромисса этой программы, которая была направлена на то, чтобы выиграть время и вывести страну на уровень капиталистических государств как по промышленному, так и по сельскохозяйственному производству. При этом основной задачей НЭПа было обеспечение прочного союза между рабочим классом и крестьянством как высшего принципа диктатуры пролетариата – основы Советской власти. Даже среди стойких большевиков появились страхи относительно того, что НЭП означает начало конца социалистических перемен, завоеванных Октябрьской революцией, что Ленин отходит от коммунистических принципов. На Западе, наоборот, жили в предвкушении буржуазного перерождения Советской власти и возвращения России на рельсы капитализма. Так, У. Черчилль о введении НЭПа написал буквально следующее: «Он (т. е. Ленин. – В. С.) отрекся от идеалов, за веру в которые послал на смерть столько народу. В конце концов, они, наверное, действительно правы. Им не повезло, что он не понимал всего этого раньше»[172].
