Есть в романе ещё два примечательных персонажа, между которыми, несомненно, также проводятся автором художественные параллели, – это крестьяне Яков Мытарин и Иван Чернов. У них тоже, казалось бы, много общего: вместе воевали на Гражданской, вместе пахали землю, почти одновременно женились. Только Черновы вовремя разделились, а Мытарины не хотели дробить хозяйство, решили жить индивидуально и попали в кулаки, за что были сосланы на Север.
Иван Чернов – человек добрый, работящий, уступчивый. Он не полезет на рожон, даже если увидит, будто что-то делается не так, как надо, он принимает уже сложившийся порядок и довольствуется тем, что есть.
Яков Мытарин из тех, кто не прощает обид, не идёт на компромиссы с самим собой, безжалостен и к себе, и к остальным. Отсюда его многочисленные столкновения с людьми. Не понравилась Мытарину и жизнь, сложившаяся в его отсутствие в родной Хмелёвке: его раздражают беспорядок, равнодушное отношение к земле, к работе. Со всей резкостью он говорит об этом односельчанам, а те в ответ насмехаются над ним, как над устаревшим, ничего не понимающим в новой жизни человеком. Это, в свою очередь, озлобляет Мытарина, он не может простить этого людям, как не прощает и давней обиды. Сложные чувства испытываем мы к этому человеку: он и притягивает – своей физической и нравственной силой, уверенностью в себе, неравнодушием, – и отталкивает нелюдимостью, ожесточённостью, резкостью суждений.
Раздумья Якова Мытарина сменяются раздумьями Ивана Чернова. Неужто всё так действительно плохо, как кажется его односельчанину и другу? Нет, решительно нет, возражает Чернов: «Яка злобствует, ничего не признаёт, а ведь много хорошего мы сделали…» И доказывает, что это так, а не иначе.
С развитием событий в книге становятся более определёнными и характеры Баховея, Балагурова, Щербинина. Баховей привык командовать, требовать беспрекословной исполнительности и повиновения, а времена-то изменились. А Балагуров понял по-своему суть происшедших перемен в обществе – и тут же перестроился: стал разыгрывать из себя «либерала». И лишь Щербинин остался по-настоящему верен реалистическим идеалам, сохранил в себе чистоту человеческого отношения к людям, к работе во имя лучшей жизни.
Анатолий Жуков отражает поступательное движение жизни, показывает, как осуществляется перестройка этой жизни в районе, как рождаются новые планы и замыслы. Он воссоздаёт интересные человеческие характеры, сложные, противоречивые, сталкивающиеся в борениях страстей на жизненных перепутьях.
А через несколько лет – ещё один роман, роман в четырёх повестях «Голова в облаках», вышедший в издательстве «Современник». По обычаю прежних лет роман сразу привлёк внимание читателей и критики. В «Литературной газете», в «Литературном обозрении», в «Правде» заговорили о повестях, опубликованных в журналах «Новый мир», «Октябрь» и других, которые и составили роман.
В начале января 1986 года творческое объединение прозаиков Московской писательской организации провело обсуждение повести Анатолия Жукова «Чудо природы», которой и начинается роман в четырёх повестях. С подробным анализом повести Анатолия Жукова выступили известные прозаики и критики В. Шугаев, В. Ильин, Р. Киреев, А. Савеличев, А. Афанасьев, Ю. Леонов, В. Щербаков, В. Рогов, А. Бауло, Э. Сафонов, В. Маканин. Говорили о том, что автору удалось в сказочно-шутейной повести передать острые противоречия современности, высмеять бюрократизм, тягу к заседательству, компанейщине и другие чиновничьи недостатки, которые укоренились за последние годы во многих звеньях советского и партийного руководства. Высмеять, довести до абсурда нелепости жизни и показать их губительное воздействие на живое человеческое дело – вот главная задача писателя в этой повести.
А всё начинается вполне нормально и естественно: известный в округе рыбак Парфенька Шатунов, невзрачный, маленький, способный только на то, чтобы сидеть на берегу Волги и ловить рыбу, в одно прекрасное утро поймал на крючок экземпляр выдающийся по размеру, необыкновенный по своей окраске и строению (ничего фантастического тут пока нет: сколько идёт публикаций о неожиданных открытиях чудес в природе, о не познанных до конца глубинах морей и океанов, озёр и горных ущелий. Почему бы и в Волге не быть этакому «чуду природы»?). И этот необыкновенный случай дал автору возможность в шутейной форме, порой острой и саркастической, порой доходящей до гротеска, а порой ограничивающейся незлобивой шуткой, лёгкой иронией по поводу человеческих недостатков, высказать своё отношение к тем порядкам, которые укоренились в районной жизни… И если бы только в районной. Одна нелепость порождает другие нелепости, заседания следуют за заседаниями, создан штаб по перевозке необыкновенной рыбины, созданы службы, которые тоже заседают, председатели колхозов спорят между собой, кому должна принадлежать рыбина, давно забыли про Парфеньку и даже не пустили его на ответственное заседание, на котором решалась судьба рыбины, им пойманной.
Анатолий Жуков вводит в действие множество персонажей, знакомых по роману «Дом для внука», Балагурова, Межова, Мытарина и др. Вокруг вроде бы пустякового дела (ну, подумаешь, поймал «чудо природы», ну и что? Есть ведь дела и поважнее!) закрутились все службы района, сюда брошены все машины, множество работников различных рангов, сюда прибыли столичные специалисты… И сколько здравых мыслей автор высказывает по этому необычному поводу. О промышленных отходах, которыми по-прежнему губят рыбу в Волге, несмотря на десятки постановлений; о порядке и дисциплине («Избаловался народ совсем, только бы не работать»); о пьянстве и алкоголизме; о формализме и бюрократизме; о равнодушии и высокомерии «начальничков», которые с презрением относятся ко всем стоящим ниже их по служебной лестнице и угодливости и подхалимстве перед теми, кто выше их рангом.
И особенно ярким человеком показан Парфенька, изловивший ту самую рыбу. Покрикивают на него как на чудака, ничтожно маленького человека, инспектор называет его «старым хулиганом», подполковник милиции заводит на него «дело», старшина составляет протокол, авось разберутся потом, а через некоторое время Парфёна славят как замечательного умельца, печатают его портреты в газетах, заказывают столичному художнику его портрет, а в конце концов забывают о нём, захваченные кампанией по спасению рыбы… Всё кончается крахом: рыбина ушла в Волгу и всё вернулось на круги своя.
А в памяти остаются все сцены, в которых действует Парфён Шатунов: «Парфенька стоял перед надвинувшимся на него инспектором, глядел в его страшные чёрно-лакированные глаза и не пятился, не отступал, не отводил взгляда. Впервые в жизни. Родовая шатуновская цепочка натянулась струной вслед за Витяем и уже вибрировала-пела от напряжения, и мчались по ней другие сигналы – протеста, неповиновения, бунта, решимости стоять до конца».
В этих размышлениях Парфеньки, а вслед за ним, конечно, и автора – главный смысл положительной программы Анатолия Жукова: устоял Парфён под напором всех тех, кто до известной степени олицетворял всё худшее в нашей жизни и что необходимо искоренить, если мы хотим не на словах, а на деле улучшить нашу жизнь.
Вторая повесть романа «Печать» тоже начинается вроде бы обыкновенно и естественно: отжил своё время на месте директора пищекомбината Башмаков, плана не выполняет, действует по старинке, завёл бюрократические порядки, вот на его место предлагают молодого красивого секретаря комитета комсомола, энергичного, демократичного, весёлого, бурными аплодисментами встречают собравшиеся это предложение председателя райисполкома… И сам Ручьёв ничуть не сомневался в том, что ему и эта должность будет по плечу. Ну, там покрутится, конечно, сначала, поработает с людьми, посоветуется, а там уж всё покатится по восходящей. И действительно молодой, крепкий, ещё не бюрократ и не формалист, Ручьёв весело вошёл в новую должность, тут же разрешил секретарше сбросить длинную должностную юбку, приодеться в модную мини, никого не задерживать в приёмной, пусть все заходят, кому он окажется нужен, чтоб никакого бюрократизма, никаких лишних бумажек, всё должно быть на личной честности и порядочности…
И вот начинается трудовой день Ручьёва… Автор предельно сгущает краски его трудового дня. Трещит то и дело телефон, поздравляют его из райкома, райисполкома, из области звонит начальство и тут же дают поручения, приходят люди, дверь не закрывается ни перед кем, вот уже несколько человек толпится в кабинете, а телефон не отпускает, вот он уже начинает покрикивать на какого-то посетителя, вот уже дают ему сдачи, утрачивается контроль над ситуацией, потому что занимается мелочами, которыми вполне могли бы заняться его заместители. И вот уже первые нелепости врываются в его трудовой день: он разрешил ребятам-школьникам вывезти всякие устаревшие станки как металлолом, а вместо этого они вывезли хорошие мясорубки, которые, правда, при старом директоре Башмакове успели проржаветь, но сейчас так были нужны. Директор совхоза позвонил Ручьёву и попросил взять убитых током четырёх коровов и быка, нужны мясорубки, а мясорубки на барже с утилем, нужна справка, чтобы их получить обратно. В кармане была колбаса и печать, он в небольших перерывах машинально закусывал, колбаса была как резиновая, но разглядывать было некогда, входил новый посетитель. Конец месяца, конец квартала, конец полугодия, всем нужно было выполнять план – лекторам, самодеятельным артистам, санитарным врачам, пожарникам, а тут ещё журналисты появились. И всем он нужен, все от него чего-то хотят. Прибежал Куржак, ему нужна была справка, пришёл Башмаков, ему нужна была справка, всем нужны были документы с печатью, а печати в кармане не оказалось, скорее всего он её съел, язык синий да и руки… А что теперь делать без печати? Все документы требуют печать…
