Затем в манифесте от 12 октября 1798 г. Гомпеш возложил всю ответственность за события на Мальте на французскую рево-{108}люцию, которая "развратила рыцарей и мальтийцев". Он также дезавуировал конвенцию, подписанную с Наполеоном, заявив, что она была заключена под давлением, и осудил всех, кто получил компенсацию от Директории. Сам великий магистр получил только незначительную часть причитавшейся лично ему компенсации, необходимую для того, чтобы добраться до Триеста. Гомпеш осудил рыцарей, "продавшихся Бонапарту", мальтийцев, кого угодно, только не себя. Он добился того, чтобы под этим документом были поставлены подписи тех членов орденского капитула, которые находились в Триесте.
В последующих событиях традиционно преувеличивается роль Джулио Литты. Считается, что именно он, проигнорировав письма Гомпеша, сумел внушить Павлу I уверенность в достоверности свидетельств Тинье и Лораса. Думается, что О. Щербовиц-Ветсор и К. Туманов, изучившие архивные документы великого приорства российского, хранящиеся в Мальтийском дворце в Риме, ближе к истине, когда утверждают, что Павел вряд ли нуждался в чьих-либо советах при выработке политики в отношении Мальты 62.
26 августа 1798 г. члены русского великого приорства (католического) и находившиеся в Петербурге мальтийские рыцари собрались в Воронцовском дворце и выразили протест против сдачи Мальты Бонапарту. По этому поводу был издан специальный манифест, в котором великий магистр фон Гомпеш был провозглашен низложенным. В нем содержалась также просьба к Павлу I взять Орден под свою протекцию.
10 сентября 1798 г. Павел I в своем Гатчинском дворце ратифицировал акты великого приорства российского и принял "всех благонамеренных членов Ордена под свое высочайшее руководство". Заявив, что отныне Петербург становится штаб-квартирой Ордена, Павел пригласил рыцарей всех языков и приорств приехать в Россию. В течение последовавших недель благодаря усилиям великого приора принца Конде мальтийские кавалеры, находившиеся в Петербурге и в Варшаве, приняли декларацию о смещении Гомпеша с поста великого магистра и выразили свою признательность Павлу I.
Когда протест великого приорства российского и декларация Павла I достигли Гомпеша, он направил письмо, датированное 12 октября 1798 г., ко всем европейским монархам, протестуя против лживости и незаконности решений, принятых в Петербурге.
Между тем братья Литта не замедлили направить протокол заседания 26 августа папе Пию VI, жившему в то время в кар-{109}тузианском монастыре Кассине около Флоренции. В ответном письме папы от 17 октября говорилось: "Поскольку русское приорство пока действует в одиночку, его решения не являются достаточными для того, чтобы объявить его (Гомпеша. - П. П.) лишенным полномочий великого магистра; необходимо подождать решения других языков и убедиться, насколько Гомпеш виновен в том преступлении, которое выдвинуто против него указанным приорством".
В тот же день папа направил письмо Гомпешу, в котором информировал его о получении документов из России: "Ваша просьба не может быть выполнена, пока не опровергнете выдвинутые против вас обвинения и не будете восстановлены в тех правах, которых, как они заявляют, вы лишены".
В посланиях от 20 октября и 3 ноября 1798 г. государственный секретарь Ватикана Одескальчи предупредил нунция Лоренцо Литту, что шаги, предпринятые в Петербурге, не могут быть одобрены, поскольку члены великого приорства российского не придерживались в точности Устава Мальтийского ордена, за соблюдением которого папа призван внимательно следить. Одескальчи повторил, что для принятия окончательного решения о лишении великого магистра его полномочий необходимо проконсультироваться со всеми языками, входящими в Орден, и с монархами тех стран, рыцари которых входят в эти языки.
Эти письма не успели достичь Петербурга, как 27 октября 1798 г. члены великого приорства российского и мальтийские рыцари, находившиеся в России, вновь собрались в Воронцовском дворце и приняли следующее заявление: "Мы, бальи, рыцари Большого креста, командоры, рыцари великого приорства российского и другие члены Иерусалимского Ордена Св. Иоанна, собравшись в Санкт-Петербурге, столице и резиденции нашего Ордена, как от нашего имени, так и от имени других языков и великих приорств в общем и от каждого из его членов, в частности тех, кто присоединится к нам в крепкой приверженности к Ордену, провозглашаем Его Императорское Величество императора и самодержца Всероссийского Павла I великим магистром Иерусалимского Ордена Св. Иоанна..."
Через две недели, 13 ноября 1798 г., Павел принял предложенный титул. Джулио Литта был назначен лейтенантом * великого магистра.{110}
29 ноября в Зимнем дворце состоялась грандиозная церемония. В присутствии всего двора и находившихся в России мальтийских рыцарей нунций Лоренцо Литта возложил на Павла I корону и другие регалии великого магистра Ордена Св. Иоанна. Император был облачен в шелковый, золотистого цвета далматик, форму которого придумал он сам. На шее его тускло отливал старинным серебром мальтийский крест. Мальтийские кавалеры наблюдали за этой процедурой, преклонив колена.
"Все это невольно принимало характер театрального маскарада, - замечал Ф. Головкин, характеризуя отношение к мальтийским ритуалам со стороны критически настроенной части русской аристократии, - вызывало улыбки и у публики, и у самих действующих лиц, исключая только императора, вполне входившего в свою роль" 63.
В тот же день, желая подчеркнуть значение Ордена Св. Иоанна, Павел I включил свой новый титул великого магистра в общий императорский титул. Интересно отметить, что при первом провозглашении титула слова "великий магистр Ордена Св. Иоанна Иерусалимского" открывали его, но Синод, на утверждение которого поступил императорский указ, отодвинул их в самый конец.
Кроме того, по повелению Павла, мальтийский крест был включен в государственный герб и государственную печать. 1 января 1799 г. на одном из бастионов Адмиралтейства был установлен так называемый мальтийский павильон. Открытие его сопровождалось 33 пушечными залпами.
Провозглашение Павла I великим магистром Мальтийского ордена вызвало резко негативную реакцию в Риме, недоумение и толки среди рыцарей, находившихся вне Петербурга. Суммируя переписку, которая велась по этому поводу между папой, Гомпешом и Петербургом, А. П. Велла выделяет следующие аргументы, которые приводились Ватиканом в подтверждение незаконности этого акта:
- в процедуре провозглашения не участвовали все языки Ордена, как того неукоснительно требовал его устав;
- император Павел как православный не мог стать главой католического Ордена, непосредственно подчинявшегося папе;
- император был почетным кавалером Большого креста Ордена Св. Иоанна. Несмотря на его провозглашение протектором, Павел не был в строгом смысле слова полным членом Ордена; {111}
- император, будучи женатым, не мог принять на себя монашеские обеты нестяжания, благочестия и послушания, которые составляли само существо понятия религиозного рыцарства 64.
В день провозглашения Павла великим магистром было объявлено о сформировании нового капитула Ордена. В него вошли ряд французских рыцарей, находившихся в Петербурге, а также великий князь Александр, Головкин, Юсупов, Трубецкой, Долгорукий, Игнатьев, Демидов, Нарышкин и польские рыцари Радзивилл, Любомирский, Сапега, Платер, Борщ. Главой канцелярии и казначеем Ордена по рекомендации Джулио Литты были назначены французские рыцари ля Гуссе и де Ветри. Лоренцо Литта сохранил за собой прежний пост.
Одновременно Павел I провозгласил создание в России второго великого приорства, в которое принимались русские дворяне православного вероисповедания. На учреждение нового великого приорства император выделил 216 тыс. рублей. В его состав должны были войти 98 новых командорств. 20 декабря именным указом Джулио Литте было повелено вместе с генерал-фельдмаршалом графом Салтыковым, обер-камергером Шереметьевым, тайным советником Энгельгардтом и обер-прокурором Лопухиным приступить к составлению правил приема в новое великое приорство. Создание его было окончательно узаконено указом от 28 декабря 1798 г., гласившим: "Орден Св. Иоанна Иерусалимского в нашей империи будет состоять из католического великого приорства российского, основанного 1 января 1797 г., и из великого приорства российского, основанного 29 января 1798 г." 65.
Появление в России православного великого приорства католического ордена вызвало в Риме еще большее замешательство, чем провозглашение Павла великим магистром. Гомпеш реагировал на известие, поступившее из Петербурга, гораздо более спокойно: он знал, что идея о приеме православных подданных Российской империи в состав Ордена Св. Иоанна выдвигалась еще в начале 1798 года. Более того, орденский капитул на своем последнем заседании 1 июня 1798 г. одобрил ее, однако в суматохе, которой были отмечены последние дни пребывания Ордена на Мальте, записать это решение в журнал капитула не успели.
