Заканчивая эту главу, хочу сказать: начавшаяся в сентябре 1939 года мировая война никоим образом не улучшила продовольственное положение Германии – наоборот, она его серьезно ухудшила. В условиях мирного времени немцы могли легко и непринужденно получать недостающие им продукты в результате клиринговой или бартерной торговли – во время же войны единственным способом пополнить продовольственный баланс рейха стали реквизиции или, если это касалось союзников, «поставки в кредит» (которые по факту были теми же самыми реквизициями).
Как ответ на этот грабеж, по всей Европе вспыхивали очаги сопротивления, во многих местах со временем переросшие в настоящую партизанскую войну. Войну, запланированную задолго до хмурого рассвета 1 сентября 1939 года…
В завершение второй части
Уже в 1942 году по многим жизненно важным видам сырья и минеральных ресурсов Германия зависела от своих союзников и оккупированных ею территорий на 80–90 %. Ниже приведена таблица, которая четко показывает, во сколько раз производство и добыча сырья вне Германии превосходили оную в Третьем рейхе; по некоторым пунктам немецкая добыча была в 20 раз меньше того, что поступало из-за пределов рейха!
Таким образом, можно утверждать, что Германия, вынужденная с каждым новым месяцем войны обращаться в деле снабжения своей промышленности ко все более и более существенным изъятиям сырья и ресурсов из-за границы, – этим самым непрерывно генерировала недовольство в тех странах, откуда осуществлялись эти поставки. И чем выше был объем этих поставок – тем выше был рост этого недовольства; союзники Третьего рейха, вынужденные экспортировать в Германию свое сырье в виде товарных кредитов, теоретически еще могли (до июня 1944-го) рассчитывать на то, что когда-нибудь немцы все же рассчитаются за взятое добро, – оккупированные же страны вынуждены были отдавать свое кровное даром. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на оккупированных территориях (и даже в союзных рейху государствах) народное недовольство непрерывным немецким ограблением вылилось в движение Сопротивления.
Немцы понимали это очень хорошо, но сделать ничего не могли; встречных поставок своих товаров союзникам (и, хотя бы в небольшой степени, на оккупированные территории) они наладить не имели возможности за отсутствием оных товаров, рассчитываться же за сырье и ресурсы валютой для них было в принципе невозможно – опять же за отсутствием таковой. То есть фальшивые фунты стерлингов немцы, конечно, время от времени вбрасывали в мировую экономику – но по сравнению с тем объемом сырья, которое они импортировали, это были жалкие крохи.
Немецких оккупантов искренне ненавидели и во Франции, и в Польше, и в Югославии, и на захваченной ими территории СССР; не любили их и в тех странах, которые добровольно выбрали союз с Германией, – в той же Венгрии или Румынии. И эта всеобщая нелюбовь перманентно подпитывалась постоянным и непрерывным грабежом, осуществляемым Германией как на оккупированных землях (явно), так и на союзных ей территориях (завуалированно). Немец для большинства европейцев был если и не кровожадным садистом и убийцей – то, во всяком случае, неприятным типом, способным в любое время открутить медные дверные ручки в вашем доме и реквизировать свинью, до этого мирно похрюкивающую в вашем сарае.
А НИКАК ИНАЧЕ НЕМЦЫ ВЕСТИ СЕБЯ НЕ МОГЛИ – ибо они вели войну с коалицией, многократно превосходящей их по всем статьям, и особенно в добыче полезных ископаемых, и, не имея возможности приобретать остро недостающие им ресурсы, вынуждены были отнимать их силой.
Поэтому и немудрено, что союзные армии, вошедшие в Европу с запада и в меньшей степени с востока, были восприняты абсолютным большинством европейцев как ОСВОБОДИТЕЛИ – ибо так это и было на самом деле.
Часть III Идеология и внешняя политика
В этой части автору придется обильно и часто цитировать самую ужасную книгу всех времен и народов – «Мою борьбу» Адольфа Гитлера; посему автор считает нужным заметить, что далеко не во всем и отнюдь не всегда разделяет взгляды фюрера Третьего рейха – во всяком случае, те, которые подпадают под действия 282-й статьи УК РФ, предусматривающие наказание за разжигание межнациональной розни. Автор оную рознь ни в коем случае не собирается разжигать!
Ну а теперь по существу вопроса.
«Агрессивная сущность германского национал-социализма», хотя и считается сегодня безусловной аксиомой, но все же иногда, для проформы, доказывается – так, мимоходом, несколькими цитатами из «Майн кампф»; отечественным клеймителям фашизма особенно полюбилась вот эта: «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе. Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».
Соответственно французские «борцы с фашизмом» неизменно вытаскивают на свет божий другую цитату – правда, прямо противоположного содержания: « Мы должны до конца понять следующее: самым смертельным врагом германского народа является и будет являться Франция. Все равно, кто бы ни правил во Франции – Бурбоны или якобинцы, наполеониды или буржуазные демократы, республиканцы-клерикалы или красные большевики, – конечной целью французской иностранной политики всегда будет захват Рейна. И всегда Франция, чтобы удержать эту великую реку в своих руках, неизбежно будет стремиться к тому, чтобы Германия представляла собою слабое и раздробленное государство».
Британцы же всячески открещиваются от надежд Гитлера на создание англо-немецкого союза. Дескать, хоть и писал фюрер: «Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации. Для такой политики мы могли найти в Европе только одного союзника – Англию. Политику завоевания новых земель в Европе Германия могла вести только в союзе с Англией против России», – англичане никаких планов в этом ключе не строили, а все, как один, стояли за свободную личность и были ревностными противниками германского тоталитаризма.
Адольф Гитлер
Вообще, конечно, приводить в качестве доказательства изначальной агрессивности национал-социалистической Германии несколько цитат из учебника по политтехнологии (каковым вообще-то и является «Майн кампф») – довольно сомнительное дело. И хорошо было бы в дополнение к оным цитатам, повторенным уже не один миллион раз, добавить что-нибудь посущественнее – например, документы германского Генерального штаба. Одно дело – цитаты из книги малозначительного немецкого оппозиционного политика (в 1926–1929 годах НСДАП не входила в число наиболее влиятельных партий, довольствуясь четвертым-пятым местом в общегерманской «табели о рангах»), другое дело – планы военных кампаний, разработанных оперативным управлением Генштаба. Одно дело – читать разглагольствования политического маргинала («Все мы теперь понимаем, что нам предстоит еще очень большая и тяжелая борьба с Францией. Но эта борьба была бы совершенно бесцельна, если бы ею исчерпывались все стремления нашей иностранной политики. Эта борьба с Францией может иметь и будет иметь смысл лишь постольку, поскольку она обеспечит нам тыл в борьбе за увеличение наших территорий в Европе. Наша задача – не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами. При этом нам нужны такие земли, которые непосредственно примыкают к коренным землям нашей родины. Лишь в этом случае наши переселенцы смогут сохранить тесную связь с коренным населением Германии. Лишь такой прирост земли обеспечивает нам тот прирост сил, который обусловливается большой сплошной территорией.
Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства… В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи… Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства») – и совсем другое дело продемонстрировать urbi et orbi планы вермахта годов этак 1936–1937 по вторжению в вышеназванные государства. Тогда все сомнения во врожденной агрессивности немецкого национал-социализма вмиг бы отпали!
