Отметим, что «катакомбы» на языке археологов, в отличие от общепринятой речи, вовсе не означают сложную систему глубоких подземных коридоров и галерей. Обычно катакомба — это могила, сооруженная по следующему принципу: вертикальный входной колодец (длина его может достигать нескольких метров), горизонтальный или наклонный коридор (дромос) и в его конце — «грот» — погребальная камера, в которой и находится сам погребенный. Дромоса может и не быть — тогда вход в погребальную камеру расположен прямо у дна колодца. Может отсутствовать и входной колодец — тогда дромос начинается на поверхности земли и наклонно идет вниз. В восточноевропейских степях специалисты выделяют целую археологическую культуру, которая получила название «катакомбной», оставившие ее народы жили в конце III — первой половине II тысячелетия до н.э. Они, равно как и их соседи, еще не имели письменности, и мы не знаем, как они себя называли, поэтому археологам только и остается, что называть их по самой распространенной конструкции их могил — «катакомбниками». Но катакомбы были популярны и у многих других народов разных эпох, в том числе у алан Северного Кавказа, которые традиционно хоронили своих покойников в грунтовых Т-образных катакомбах (ось дромоса была перпендикулярна длинной оси погребальной камеры){337}. Что же касается грунтовых ямных погребений — это обычные ямы без курганной насыпи; именно они заполняют наши современные кладбища.
Но вернемся к Верхне-Салтовскому комплексу. Входящая в его состав каменная цитадель была построена хазарами чуть позже. Что же касается обоих городищ и могильников, то они возникли в середине VIII века.
Верхне-Салтовское городище было когда-то крупным населенным пунктом, площадью около 120 гектаров. Его окружали валы и рвы, к северу от него вдоль реки тянулся большой посад. В самом городе проживало около семи тысяч человек, а с учетом пригородов (в которые входило и второе городище), население его достигало 20000.{338} Рядом с городом располагался могильник, в котором, по предварительному подсчету ученых, было похоронено 30 000 человек{339}. Более 700 могил уже раскопано{340} — в основном это катакомбы. Ступени вели в открытый сверху наклонный дромос, имевший несколько метров в длину. На глубине от 2 до 5 метров дромос переходил в могильную камеру — овальную в плане, со сферическим сводом. Для знатных людей сооружали отдельную катакомбу, люди попроще довольствовались семейными склепами. Покойников укладывали на подстилку из луба, подсыпку из речного песка или угля. После очередного погребения вход в камеру закладывали каменной плитой или досками{341}.
С покойными клали оружие, украшения, керамические сосуды, предметы быта. В могилах воинов лежали конская сбруя и седла. Сами кони были похоронены в отдельных могилах, рядом со своими хозяевами. Самым распространенным оружием у верхнесалтовцев был боевой топорик-чекан, а вот копья встречались очень редко. Вероятно, салтовское войско состояло из легкой конницы.
Жители Верхне-Салтовского городища любили украшения. Даже на конской сбруе найдено множество декоративных блях и лунниц — серебряных и бронзовых, иногда позолоченных, часто украшенных растительным орнаментом. Одежда погребенных была расшита бубенчиками, мелкими бусами. На многих были надеты ожерелья из стеклянных, костяных, сердоликовых, коралловых бусин, ракушек, бусин из горного хрусталя. В ожерелья вплетены бронзовые подвески: лунницы, кольца с птичьими головами, фигурки и головы птиц, лошадей, верблюдов, баранов… Очень часто среди бусин встречаются серебряные арабские монеты с пробитой в них дырочкой. Мужчины и женщины носили золотые, серебряные и бронзовые серьги, причем женщины — в каждом ухе, а мужчины — только в одном. Рядом с женщинами лежали туалетные принадлежности: волосяные кисточки с рукояткой из серебра или бронзы, маленькие ножички, пилочки, коробочки, зеркала из белой бронзы, отполированные с одной стороны и покрытые сложным орнаментом с другой. В мужских погребениях часто встречаются многочисленные серебряные или бронзовые накладки на пояс — такие пышно украшенные пояса были непременной принадлежностью воинов хазарского времени. Накладки были декорированы растительными узорами, чаше всего — стилизованными листьями водяной лилии{342}. В погребальных камерах и в дромосах стояла керамическая посуда — прежде всего лощеные кувшины и горшки с яйцевидным туловом и поверхностью, украшенной линейно-волнистым орнаментом.
И в конструкции могил Верхнего Салтова, и в стилистике найденных здесь вещей прослеживаются явные аланские корни. А исследование черепов показало, что большинство из них — долихокранные, характерные для алан. Все это — прямое свидетельство того, что на территории Верхне-Салтовского городища жили аланы, переселившиеся сюда в середине VIII века.
Но рядом, в расположенном через реку пригороде — Нетайловском городище и его могильнике — мы видим несколько иную картину. Прежде всего отличие касается конструкции самих могил — из 15 000 погребений, насчитанных археологами, подавляющее большинство — ямные. Здесь преобладают брахи- и мезокранные черепа, характерные в том числе для болгар{343}. Многие исследователи считают, что в нетайловском пригороде жили именно болгары (впрочем, существуют и другие версии){344}.
Некоторые нетайловские могилы, будучи ямными, имеют так называемые «подбои» — ниши, которые в какой-то мере сближают их с катакомбами. По крайней мере в одной из этих могил подбой похож на катакомбную камеру. А рядом с катакомбами Верхнего Салтова можно встретить ямные могилы, хотя и немногочисленные. То же самое касается и черепов: среди черепов аланского могильника встречаются брахи- и мезокранные (то есть, возможно, болгарские), и, наоборот, в Нетайловском могильнике иногда похоронены люди другого антропологического облика (вероятно, аланы){345}.
Погребальный инвентарь Нетайловского могильника во многом похож на верхнесалтовский: те же сероглиняные лощеные кувшины и горшки, боевые топоры, богатые поясные наборы, бубенчики, зеркала, бусы из сердолика, стекла и коралла…{346} Отличительные особенности этих предметов, прежде всего керамики, из обоих могильников (исключая импорт) и определили содержание термина «салтово-маяцкая» культура (вторую часть своего названия она получила в честь расположенного в этих же местах Маяцкого городища).
Все это навело исследователей на мысль о том, что здесь, в верховьях Северского Донца, шло слияние пришлой аланской и какой-то из местных культур (по мнению большинства ученых — близкой к тюркам, возможно — болгарской). Оседающие на землю кочевники и пришедшие из Предкавказья аланы населили один большой город и во многом смешались друг с другом, переняли у соседей некоторые традиции, хотя в чем-то и сохранили самобытность. Город, в котором они так мирно уживались, был крупным административным, ремесленным и торговым центром. В могильниках найдено очень много предметов, говорящих о торговле: монеты (прежде всего арабские), импортные украшения и зеркала из Нижнего Подунавья, Среднего Поволжья, Крыма, Северного Кавказа… Встречаются здесь даже шелковые ткани, завезенные из Китая и Индии. Интересно, что монеты найдены в основном в аланском могильнике (впрочем, почти все они имеют дырочки или петли и использовались не как деньги, а как украшения), а импортные предметы преобладают в могильнике их соседей{347}.
По всей видимости, в городе располагалась хазарская администрация, решались политические и военные вопросы, здесь же был пункт сбора дани с соседних славянских племен. Известно, что на северо-западной окраине каганата обитали четыре славянских племени: поляне, северяне, вятичи и радимичи, — платившие дань хазарам.{348}
Сведения о дани, которую платили славяне хазарам, сохранила «Повесть временных лет». Сначала, когда речь идет о временах столь далеких, что автор затрудняется их датировать, он пишет:
«…Стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И набрели на них хазары, на сидящих в лесах на горах, и сказали хазары: “Платите нам дань”. Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам своим, и сказали им: “Вот, новую дань нашли”. Те же спросили у них: “Откуда?” Они же ответили им: “В лесу на горах над рекою Днепром”. Опять спросили те: “А что дали?” Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: “Не на добро дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, — саблями, а у этих оружие обоюдоострое — мечи. Им суждено собирать дань и с нас и с иных земель”. И сбылось все это, ибо не по своей воле говорили они, но по Божьей воле»{349}.
