Следует заметить, что в этом нет ничего неожиданного. Аналогичная ситуация известна нам и по другим регионам. Исследователи террора на Украине утверждают, что в 1937 году лимиты были повышены трижды: 5 сентября Леплевскому на Украине разрешили увеличить первую категорию на 4200, а 29 сентября еще на 4500 [72, С. 132]. Эти увеличения были санкционированы Ежовым.
К 19 декабря 1937 года Ежов еще раз санкционировал увеличение лимитов минимум на 9450 по 1-й категории и 1800 по второй. Никольский называет иную цифру для Украины — 12 568 по 1-й категории и 10 402 по 2-й категории.
В исследовании Хлевнюка рассказано про террор в Туркмении. В октябре 1937 г. лимит был повышен до 1600 (т. е. более чем в три раза) по 1-й категории и до 2800 (т. е. почти в 2 раза) по 2-й категории [72, с. 138]. Росту выявленных врагов способствовало начавшееся с сентября широкое избиение арестованных [56, с. 324]. В ноябре в республику приехал замнаркома Л. Бельский. В республику его направил Сталин: «Бельский пусть выедет через несколько дней в Туркмению для очистки. Инструкцию получит он от Ежова. Сталин» [69, с. 384]… Всего до конца года было осуждено по 1-й категории 1824 (вместо 1600), а по 2-й 3340 (вместо 2800).
Для Татарстана лимит был установлен в 500 человек по 1-й категории и 1500 по 2-й категории. Ход кулацкой операции в республике изучал Ю. Степанов. По его данным, первоначальный лимит был выполнен к концу сентября. В октябре был утвержден дополнительный лимит на 850 человек, затем в декабре еще дважды повышали лимит в сумме на 1000 человек по 1-й категории и 300 по 2-й категории [93, с. 283]. Всего приговорили 2350 по 1-й категории (первоначальный лимит превзойден в 4,6 раза) и по 2-й категории — 300 (первоначальный лимит превзойден в 2 раза). Кем утверждался этот лимит? Скорее всего, НКВД, так как протоколов решений Политбюро об увеличении лимита для республики пока нет.
У нас нет данных о том, что Политбюро повышало лимит Свердловской области. По приказу № 00447 лимит был установлен в 4000 по 1-й категории и 6000 по 2-й категории. Однако в докладной записке Дмитриева от 11 декабря сообщается об окончании операции: «По антисоветским элементам осуждено 15 тысяч человек, из них по 1-й категории 7500, по 2-й категории 7500» [56, с. 298]. Таким образом, первоначальный лимит превзойден в 1,9 раза по 1-й категории и 1,25 раза по 2-й категории.
В Челябинской области лимит был установлен в 1500 по 1-й категории и 4500 по 2-й категории. В 1946–1947 гг. проводилось следствие по делу П. В. Чистова (руководителя УНКВД по Челябинской области с 29.07.1937 по 26.02.1938). В справке по этому делу говорилось, что «за 6 месяцев своей работы в УНКВД по Челябинской области ЧИСТОВ приговорил на тройку 12 480 человек, из них 5980 человек к ВМН» [101, с. 413]. Следовательно, в 1937 году по 1-й категории первоначальный лимит превзойден в 4 раза и по 2-й категории первоначальный лимит превзойден в 1,4 раза. Данных о том, что это решение принималось Политбюро, пока нет.
Республика Немцев Поволжья. Лимит по региону 200 по 1-й категории и 700 по 2-й категории. Как уже говорилось, известна записка обкома с просьбой повысить лимит на 1000. Реально осуждено 3027 по 1-й категории и 2603 по 2-й категории. Итого руководство НКВД региона добилось увеличения лимита на 3730.
Известны и другие случаи, когда лимиты утверждались, минуя письменное решение Политбюро. Так, в воспоминаниях Шрейдера говорится, что «быстро израсходовав данный ему Ежовым лимит на 1500 человек, Радзивиловский возбудил перед Москвой ходатайство об увеличении лимита. Его просьба немедленно была удовлетворена».
Об этом же говорится и в докладе Поспелова, где приводятся показания сотрудника центрального аппарата НКВД Лулова: «Однажды после моего очередного доклада на вопрос Н. И. Ежова: «что вообще нового?» — я сказал: «Заходил ко мне Радзивиловский. Он выполнил старый лимит. Просит дополнительный». Щиколай] Щванович] ответил: «Молодец Радзивиловский. Он был у меня. Я ему дал новый лимит».
Есть аналогичные свидетельства и по Белоруссии.
Кто эти руководители, которые добивались повышения лимитов без письменной санкции Политбюро? В первую очередь важно обратить внимание на имена Реденса, Буллаха, Дмитриева, Лавушина, Алемасова — именно им приказ № 00447 уменьшил лимиты по сравнению с запросами. В результате местное чекистское руководство практически добилось того, что им разрешили вернуться к цифрам первоначального запроса. Причем добились они этого в Московской, Горьковской областях и Орджоникидзевском крае, опираясь на решения руководства наркомата.
О массовом характере этой практики говорят цифры. В приказе № 00447 говорилось о репрессировании 75 950 по 1-й категории и 193 000 по 2-й категории. Затем, в 1937–1938 гг., Политбюро утвердило повышение лимитов еще на 173 111 по 1-й категории и 36 600 по 2-й категории. Считается, что всего по приказу № 00447 репрессировано 386 798 по 1-й категории и 380 599 по 2-й категории. Следовательно, минуя письменные решения Политбюро, репрессировано более 137 000 по 1-й категории и более 150 000 по 2-й категории (38 % репрессированных в ходе кулацкой операции).
Проанализируем кадровые решения, которые принимались в этот период.
Аресты в руководстве НКВД осенью 1937 года не носили масштабного характера: 5 сентября арестован начальник УНКВД Калининской области старший майор ГБ Домбровский В. Р. Хочется сразу заметить, что этот арест не может быть связан с пассивностью управления при проведении репрессий — область активно включилась в кулацкую операцию (хотя по ряду свидетельств сам Домбровский вел себя странно).
В сентябре 1937 года нарком в Армении Мугдуси Х. Х. арестован, что послужило, видимо, одной из причин конфликта Ежова и Фриновского с Берией (см. ниже).
21 октября арестовали наркома в Мордовии капитана ГБ С. М. Вейзагера.
Зато награжденных орденами опять было немало. Только орденом Ленина 19 декабря 1937 года, накануне двадцатой годовщины ВЧК, были награждены:
— комиссар 3-го ранга Б. Д. Берман, нарком в Белоруссии;
— комиссар ГБ 3-го ранга Дмитриев, руководитель УНКВД Свердловской области;
— комиссар ГБ 3-го ранга В. А. Каруцкий, руководитель УНКВД Смоленской области, затем в центральном аппарате;
— старший майор ГБ Д. М. Соколинский, начальник УНКВД Донецкой области;
— старший майор ГБ Кривец Е. Ф., начальник УНКВД Днепропетровской области;
— старший майор ГБ Г. А. Лупекин, руководитель УНКВД Восточно-Сибирского края (Иркутской области);
— комбриг Н. Н. Федоров, руководитель УНКВД Одесской области;
— майор ГБ Чистов П. В., руководитель УНКВД Челябинской области;
— капитан ГБ Валухин К. Н., руководитель УНКВД Омской области.
Руководители НКВД других регионов получают ордена Красного Знамени.
В итоге к концу года группировка чекистского руководства вокруг того или иного курса оказалась иной, чем в июле 1937 года.
К той группе, которая активно проводила и курс на чистку и массовые операции, относятся руководители Западно-Сибирского края (Новосибирской области) — Миронов и Горбач и Орджоникидзевского края — Буллах.
К группе руководителей, которые сосредоточили свое внимание прежде всего на проведении чистки, относится по-прежнему группа Берии (Гоглидзе и Сумбатов), Люшков в Дальневосточном крае и Успенский в Оренбургской области, Гречухин в Красноярском крае…
Сосредоточили основное внимание на массовых операциях в Московской области (Реденс), Омской области (Валухин), на Украине (Успенский), Карелии (Тениссон), Туркмении (Нодев).
Именно для первой и третьей групп руководителей можно считать верным показания Лулова на следствии: «…Если говорить о «лимитах» в узком смысле, т. е. утверждаемая наркомом разверстка количества лиц, подлежащих репрессированию и осуждению внесудебным порядком в краях и областях, то я точно знаю, что эти лимиты служили предметом своеобразного соревнования между многими начальниками УНКВД. Вокруг этих лимитов была в наркомате создана такая атмосфера: тот из начальников УНКВД, кто, скорее реализовав данный ему лимит в столько-то тысяч человек, получил от наркома новый, дополнительный лимит, тот рассматривался как лучший работник, лучше и быстрее других выполняющий и перевыполняющий директивы Н. И. Ежова по «разгрому» контрреволюции».
По-прежнему активную роль в репрессиях играли «северокавказцы», но очевидно, что они были заметны и среди тех, кто не очень активно участвовал в репрессиях. Однако пассивность при проведении репрессий на этом этапе уже не является основанием для ареста руководящего работника.
Подводя итог, можно сказать, что в отличие от ситуации июля 1937 года, внятного политического сигнала руководство НКВД во второй половине 1937 года не получило.
Те, кто развернул массовые репрессии в своих регионах, не были заметно выделены. Ордена Ленина получили Д. М. Дмитриев, Б. Берман, но это скорее компенсация за то, что они не получили их летом. Нодев, организатор репрессий в Туркмении, Домбровский — в Калининской области были арестованы, несмотря на свою активность.
