Я видела, как врачи старались вернуть меня к жизни. Мое тело было распростерто на кровати, и все стояли вокруг него. Я слышала, как одна из сестер воскликнула: «О боже, она скончалась!» В то время другая склонилась надо мной и делала мне искусственное дыхание изо рта в рот. В это время я видела ее затылок. Я никогда не забуду, как выглядели ее волосы, они были коротко подстрижены. Сразу вслед за этим я видела, как вкатили аппарат, при помощи которого пытались воздействовать электрическим шоком на мою грудную клетку. Я слышала, как во время этой процедуры мои кости трещали и скрипели. Это было просто ужасно. Они массировали мою грудь, терли мои ноги и руки; а я думала: «Почему они волнуются? Ведь мне сейчас очень хорошо».
Нужно ли говорить, что все сказанное женщиной подтвердилось! Как бы ни пытались скептики объяснить такие выходы из тела состоянием мозга, галлюцинациями — ни в какой галлюцинации человек не может видеть происходящее за стенами палаты. И это, пожалуй, самое главное наблюдение, сделанное доктором Моуди. Если вы способны видеть и понимать то, что происходит достаточно далеко от тела, значит, вы можете жить без физического тела. И эта жизнь не слишком отличается от обычной — кроме разве способности летать.
Но выход из тела — это только первый этап клинической и, наверное, физической смерти. А всего таких этапов Моуди выделяет до шести:
— вспышка света или резкий звук, ощущение покоя и гармонии;
— выход из тела;
— полет через туннель, ущелье или другой вид движения к чему-то неведомому;
— встреча со светящимся существом и душами умерших родственников, друзей;
— воспоминание прошлого, мгновенная, как на ладони, оценка своей жизни;
— возвращение.
Вполне понятно, что не все эти этапы повторяются в рассказах возвращенных с того света людей буквально, часто один из них оказывается пропущен. Это еще одно сходство между сном и смертью: точно так же из еженощного путешествия мы выносим не все, а только самое яркое.
У меня произошел разрыв сердца, и я клинически умер… Но я все помню, абсолютно все. Неожиданно я почувствовал онемение. Звуки стали звучать как будто в отдалении… Все это время я прекрасно сознавал все, что происходило. Я слышал, как сердечный осциллограф выключился. Я видел, как в комнату вошла сестра и позвонила по телефону, заметил вошедших за ней докторов, сестер, сиделок.
В это время все как бы потускнело, послышался звук, который я не могу описать; он был похож на удары большого барабана; это был очень быстрый, стремительный звук, подобный звуку потока, бегущего через ущелье. Вдруг я поднялся и оказался на высоте нескольких футов, глядя на собственное тело сверху вниз. Вокруг моего тела хлопотали люди. Но у меня не было страха. Боли я тоже не ощущал, только покой. Примерно через секунду или две мне показалось, что я перевернулся и поднялся. Было темно — как в дыре или туннеле, но вскоре я заметил яркий свет. Он становился ярче и ярче. Казалось, что я двигался через него.
Внезапно я оказался где-то в другом месте. Меня окружал красивый, золотистый свет, исходящий из неведомого источника. Он занимал все пространство вокруг меня, исходя отовсюду. Потом послышалась музыка, и мне показалось, что я нахожусь за городом среди ручейков, травы, деревьев, гор. Но когда я оглянулся вокруг, то не увидел ни деревьев, ни каких-либо других известных предметов. Самым странным мне представляется то, что там были люди. Не в каком-нибудь виде или теле. Просто они там были.
У меня было чувство совершенного мира, полного удовлетворения и любви. Похоже, что я стал частицей этой любви. Я не знаю, как долго продолжались эти ощущения — целую ночь или всего лишь секунду.
Давайте обратимся к свидетельствам, собранным нашими врачами-реаниматологами, энтузиастами своего дела, искренне верящими, что жизнь не заканчивается в момент последнего вздоха, последнего вскрика.
В день накануне праздников обычно никто не любит дежурить: работы, как правило, прибавляется. Так и в этот раз — Новый год обещал быть суетным. Мое дежурство уже подходило к концу, когда на «скорой» доставили женщину с острым сердечным приступом. Несмотря на наши активные действия, жизнь, казалось, уже покинула ее. Мы еще суетились, когда я явственно услышал голос в голове: «Оставьте меня в покое, я хочу уйти!» Сначала я решил, что это одна из медсестер, но все они были при деле. Я пытался продолжить манипуляции, но буквально замер, почувствовав легкое дуновение воздуха. Это было похоже на бесцветное облако, плавно проплывшее поверх моего плеча. Не веря своим глазам, я следил за его полетом. «Ладно, ребята, не будем ее мучить», — сказали мои губы помимо моей воли. В ответ я услышал легкий шелест, как осенние листья шуршат на асфальте: «Спасибо…»
Эта женщина уже не хотела жить, она уже переступила черту. Но есть и другие случаи. Иногда мы уже опускаем руки — а человек возвращается с того света. Я много разговаривал с «возвращенцами», пытаясь узнать, что с ними происходило. Как правило, все описывают почти одно и то же: вспышка яркого света, длинный туннель, по которому они неслись со скоростью звука. Некоторых встречали существа, испускающие глубокий свет, — Ангелы, наверное…
Сейчас я точно знаю: возвращаются те, кто хочет вернуться. У кого остались дети, незавершенные важные дела. А многих из «возвращенцев» возвращают насильно. Я своими глазами видел, как плакал мужик-алкоголик, которого подобрали полузамерзшим в сугробе и вернули к жизни. Теперь он работает в хосписе при нашей больнице. И пить совсем перестал. Так что я точно знаю: жизнь не прекращается, мы просто становимся чем-то иным. А лучше это или хуже — поглядим, когда время придет!
А вот рассказ, услышанный мной, когда я брала интервью у одной из тех, кого вернули к жизни после клинической смерти.
Самым невероятным, что случилось со мной по ту сторону, было появление светоносного существа, которое излучало понимание и поддержку. Свет, излучаемый этим существом, был неземной яркости, но он не ослеплял глаза. Я почему-то сразу поняла, что это и есть мой Ангел-хранитель! Конечно, он был совсем не похож на те изображения, которые я видела в церкви. Но поток любви, который он излучал… Я буквально купалась в море любви, я была счастлива, как никогда. «Теперь ты сможешь вернуться на Землю, ты знаешь, что я всегда рядом, — услышала я его голос. — Тебе достаточно лишь вспомнить обо мне, и я тут же приду на помощь!» Не могу сказать, что миг моего пробуждения был приятен, лучше бы я осталась там, с ним. Но жить мне сейчас намного легче. Ведь я знаю, что он никогда не покинет меня. И когда придет мой час перехода, он опять встретит меня на границе жизни и смерти.
После появления существо вступает в контакт с умершим, но не голосом, а через излучение, энергию.
Свет спрашивает человека, готов ли он умереть, что сделал он в этой жизни, показывает ошибки, совершенные в жизни, и что следует изменить.
Умерший оказывается способен моментально припомнить и оценить всю свою земную жизнь разом, не скованный барьерами земной памяти, которая выдает прошлое порциями и с изрядной задержкой. Это, несомненно, совершенно иной способ мыслить, абсолютно незнакомый живущим. Даже сами расспрашиваемые часто говорят: то, что они чувствовали и видели при встрече со светящимся существом, невозможно передать земным языком, обычными словами — в нашем языке просто нет подходящих слов для неземных ощущений.
Когда появился свет, он сразу же задал мне вопрос: «Что ты сделала в своей жизни?» И вдруг, в тот же момент, замелькали картины. «Что это?» — подумалось мне, потому что все произошло неожиданно. Я очутилась в своем детстве. Потом шла год за годом через всю мою жизнь с раннего детства до настоящего времени. У меня было странное чувство. Я была маленькой девочкой, играющей у ручья. Потом последовали другие сцены: переживания, связанные с сестрой, наши соседи и знакомые места, где я бывала. Потом я оказалась в детском саду, и мне вспомнилось время, когда у меня была единственная игрушка, очень любимая, и как я ее сломала, а потом горько плакала. Картины сменялись… старшие классы, когда мне выпала честь быть избранной в школьное научное общество. Так я «прошла» через все старшие классы, затем — первые годы института. И так — до настоящего времени. Сцены, которые возникали передо мной, были такими живыми! Будто смотришь на них со стороны и видишь в трехмерном пространстве и цвете. К тому же картины были подвижными. Например, в момент, когда у меня сломалась игрушка, я видела все движения. Это было совсем по-другому, чем я смогла бы видеть, когда была маленькой. У меня было ощущение, что какая-то другая девочка, как в кино, играет на детской площадке. И все же это была я… Когда я «просматривала» картины, света практически не было видно. Он исчез, как только спросил, что я сделала в жизни. И все же я чувствовала его присутствие, он вел меня в этом «просмотре», иногда отмечая некоторые события. Он старался подчеркнуть что-то в каждой из этих сцен… Особенно важность любви… В моменты, когда это было видно наиболее отчетливо, как, например, в общении с моей сестрой, он показал мне несколько сцен, где я была эгоистична по отношению к ней, а потом — несколько случаев, когда я действительно проявляла любовь. Он как бы наталкивал меня на мысль, что я должна быть лучше, хотя и ни в чем не обвинял меня.
