7. В то время скончался Ферреол, епископ Изеса, муж великой святости, исполненный мудрости и разумения. Подражая Сидонию, он сочинил несколько книг писем43. После его смерти епископство с помощью Динамия, правителя Прованса44, и без ведома короля воспринял бывший префект Альбин. Он был епископом не более трех месяцев, и когда встал вопрос о его отстранении, он умер. Затем по повелению короля епископство должен был получить Иовин, который некогда был правителем Прованса. Но его опередил диакон Марцелл, сын сенатора Феликса. Когда были созваны епископы Прованса, он по совету Динамия был рукоположен в епископы. Но позже, поскольку его преследовал Иовин, желая удалить его, он заперся в стенах города, пытаясь мужественно защищаться, однако, не имея сил, он одолел его с помощью подарков.
8. Умер и Епархий, ангулемский затворник, муж высокой святости, через которого бог явил множество чудес, из них о некоторых, пропустив большинство, я поведаю. Он был жителем города Перигё, но, став по обращении клириком, он пришел в Ангулем и построил себе келью. В ней он собрал несколько монахов и постоянно пребывал в молитве, и если ему приносили сколько-нибудь золота и серебра, он раздавал его на нужды бедным или на выкуп пленных. Никогда в этой келье за время его жизни не пекли хлеба, но каждый раз, когда з нем была нужда, его приносили набожные люди. На приношения набожных людей он выкупил великое множество людей (пленных). Он часто удалял ядовитые нагноения крестным знамением, молитвой изгонял злых духов из одержимых. И нередко для судей произнесенное им ласковое слово было скорее приказом, чем просьбой о прощении виновных. А дело в том, что когда он просил о прощении, он так кротко говорил, что они не могли ему отказать.
Однажды, когда вели одного человека на виселицу, осужденного за кражу и обвиненного жителями во многих других преступлениях - и в кражах, и в убийствах. Епархий, узнав об этом, послал своего монаха к судье45с просьбой даровать жизнь этому преступнику. Но народ роптал и кричал, говоря, что нельзя его освобождать, что если его отпустят, то не будет покоя ни округе, ни судье. Между тем его растянули на дыбе, били прутьями и палками и приговорили к казни через повешение. Когда опечаленный монах рассказал об этом аббату, тот сказал: "Иди и наблюдай издалека, ибо я знаю, что кого человек не захотел отдать, того мне возвратит по своей милости господь. Ты же, как только увидишь, что он падает с виселицы, тотчас подхвати его и приведи в монастырь". В то время как монах выполнял это поручение, Епархий, пав ниц, молился и до тех пор изливал в слезах свою просьбу перед богом, пока не сломалась перекладина и не разбились цепи, и повешенный не упал на землю. Тогда монах взял его и привел к аббату невредимым. И тот, воздав благодарность богу, велел вызвать графа и сказал ему: "О возлюбленный сын, ты всегда имел обыкновение благосклонно меня слушать, почему же ты сегодня остался непреклонным и не освободил человека, о котором я просил?". И тот в ответ: "О святой отец, я охотно тебя слушаюсь, но поскольку народ поднял шум, то я ничего иного не мог сделать, боясь, что он поднимет против меня бунт". И аббат сказал: "Ты меня не послушал, а господь счел достойным меня выслушать, и кого ты предал смерти, тому он вернул жизнь. Вот он, - говорит аббат, - стоит перед тобой невредимый". При этих словах этот человек бросился в ноги графу, изумленному тем, что он увидел живым того, кого он оставил в объятиях смерти. Об этом я услышал из уст самого графа.
Но Епархий совершил много и других чудес, о которых, как мне кажется, долго рассказывать. После 44 лет своего затворничества, поболев недолго лихорадкой, Епархий скончался. Его вынесли из кельи и предали погребению, и большая толпа тех, кого он, как мы сказали, выкупил, следовала за его останками.
9. Домнол, епископ Ле-Мана, начал болеть. Во времена же короля Хлотаря он возглавлял монашескую паству при базилике святого Лаврентия в Париже. Но так как он при жизни короля Хильдеберта Старшего всегда оставался верным королю Хлотарю и часто укрывал его послов, посланных для разведки, король Хлотарь подыскивал место, где Домнол смог бы получить епископство. Когда же умер епископ города Авиньона, король решил дать ему это место. Но когда блаженный Домнол узнал об этом, он пришел к базилике святого епископа Мартина, куда в то время прибыл король на моление, и, проведя всю ночь в молитве, подал королю через находившихся при нем вельмож прошение о том, чтобы король не удалял его со своих глаз, как пленного, и не позволял, чтобы его необразованность явилась причиной насмешки для сенаторов-софистов и судей-философов46. Он утверждал, что это назначение является для него скорее унижением, чем почестью. Король согласился с этим, и когда умер Иннокентий, епископ Ле-Мана, поставил Домнола епископом той церкви. Уже став епископом, Домнол так себя проявил47, что, достигнув вершины величайшей святости, он ставил на ноги калек и возвращал слепым зрение. После двадцати двух лет своего епископства, когда он увидел, что сильно страдает от желтухи и каменной болезни, он предложил на свое место аббата Теодульфа. Король дал согласие, но спустя немного времени переменил решение: его выбор пал на Бадегизила, майордома королевского дворца48. Выбрив тонзуру и пройдя все ступени, которые проходят клирики49, Бадегизил по прошествии сорока дней после смерти епископа наследовал ему.
10. В эти дни воры взломали базилику святого Мартина50. Приставив к окну алтарного помещения решетку, которая была на могиле какого-то погребенного, они поднялись по ней и, разбив стекла, проникли в базилику и, захватив много золота, серебра и шелковых покровов, ушли, не боясь попирать ногами гробницу святого, к которой мы едва осмеливаемся прикасаться устами. Но благодать святого пожелала сделать явными и эту дерзость, и ее ужасное осуждение. А именно: когда воры, совершив преступление, пришли в город Бордо, между ними возник спор, и один из них убил другого. И, таким образом, дело было раскрыто, украденное было найдено, и на постоялом дворе, где они остановились, нашли разломанные серебряные вещи и покровы. Когда об этом сообщили королю Хильперику, он повелел наложить на них оковы я привести к нему.
Тогда я, боясь, как бы они не погибли из-за того, кто при своей жизни часто просил за преступников, послал королю письмо с просьбой не убивать тех, кого преследуют за ограбление, так как мы не предъявляем обвинения. Король отнесся к просьбе милостиво и даровал им жизнь. А драгоценности, которые были похищены, он приказал все до одной собрать и возвратить в святое место.
11. А в городе Марселе Динамий, правитель Прованса, начал усиленно преследовать епископа Теодора. И когда Теодор собирался отправиться к королю51, то Динамий, схватив его, держал под стражей прямо посередь города и, только жестоко надругавшись над ним, отпустил. Клирики же Марселя вместе с Динамием умыслили отстранить Теодора от епископства. Когда тот держал путь к королю Хильдеберту, король Гунтрамн приказал задержать его и бывшего префекта Иовина52. Узнав об этом, клирики Марселя, исполнившись большой радостью, подумали, что Теодора уже схватили, уже осудили на изгнание и что дело уже в таком положении, что он никогда не вернется в Марсель. Они захватили церковные дома, описали церковную утварь, открыли казну, разграбили кладовые и унесли все церковные вещи, словно епископ был уже мертв, обвиняя его в различных преступлениях, которые, слава богу, оказались мнимыми.
Хильдеберт же, после того как заключил с Хильпериком союз53, направил к королю Гунтрамну послов с требованием вернуть его половину Марселя54, которую он уступил ему по смерти своего отца. Если же он не пожелает этого сделать, то пусть знает, что ему дорого обойдется удержание этой части. Но так как тот (Гунтрамн) не хотел возвращать эту часть города, он приказал перекрыть дороги, с тем чтобы никто не мог пройти через его королевство55. Узнав об этом, Хильдеберт послал в Марсель Гундульфа, из сенаторского рода, ставшего герцогом из доместика56. Так как Гундульф не осмелился идти через королевство Гунтрамна, он пришел в Тур. Я принял его дружелюбно и, узнав, что он дядя моей матери, держал его у себя пять дней, после чего, дав ему все необходимое, позволил идти. Он отправился, однако не мог войти в Марсель, так как ему препятствовал Динамий. Но не был принят в своей церкви и епископ (Теодор), который тогда уже присоединился к Гундульфу. Динамий же и клирики, заперев городские ворота, издевались и глумились одинаково над обоими - над епископом и Гундульфом. Наконец Динамий, приглашенный герцогом для переговоров, пришел в базилику блаженного Стефана, находившуюся недалеко от города. А вход в храм охраняли привратники, для того чтобы, как только войдет Динамий, тотчас затворить двери. Когда это произошло, вооруженная свита, следовавшая за Динамием, не могла войти вслед за ним; а Динамий этого не заметил. Поговоривши о разных вещах перед алтарем, они отошли от алтаря и вошли в ризницу. Когда Динамий, оставшийся один, без помощи своих (спутников), вошел вместе с ними (с Гундульфом и Теодором), то они набросились на него с бранью, а его сообщники, видя, что увели Динамия, подняли шум, бряцая оружием, но их обратили в бегство. И герцог вместе с епископом собрал вокруг себя знатных горожан, для того чтобы войти в город. Тогда Динамий, видя все это, попросил прощения. И после того как он дал много подарков герцогу и, кроме того, клятву быть в будущем вновь верным епископу и королю57, ему вернули его одежду58. После этого вновь были открыты и городские ворота, и двери священных храмов, и оба они - герцог и епископ - под звуки труб и (возгласы) ликования с различными знаменами и знаками власти вошли в город. Клирики же, замешанные в этом преступном деле, во главе которых были аббат Анастасий и священник Прокул, бежали в дом Динамия, прося убежище у того, кем они были подстрекаемы. Однако многих из них благодаря надежным поручителям отпустили, и им было приказано отправиться к королю. Между тем Гундульф, подчинив город власти короля Хильдеберта и восстановив епископа в его правах, вернулся к королю Хильдеберту.
