- Все ли вам нравится в Театре комедии? Можно сказать, что вы нашли "свой театр"?
- В свое время я пришел в Малый драматический, работал у Ефима Патова и у Льва Додина. Додин - это крупный режиссер, которого я очень уважаю и люблю до сих пор. Но он ставит такие спектакли, в которых мне... можно, конечно, найти рольку, но она не будет решающей, важной. В его спектаклях мне нечего было делать. Но потом в театре Комедии вдруг появился Петр Фоменко и предложил мне перейти к нему. Мы долго обсуждали этот вопрос с Додиным, он говорил: "Жаль, что ты уходишь. Может, еще поработаем?" Но я ушел.
Фоменко поставил два спектакля, в которых я был занят, а потом переехал в Москву. И посыпались самые разные режиссеры. С некоторыми мне везло. Юрий Аксенов, например, поставил на меня сразу несколько спектаклей, в которых я играл очень долго: "Синее небо, а в нем облака", "Двенадцатая ночь", "Тень".
К семидесятилетию мне даже предложили выбрать любую пьесу для бенефиса. Я предложил сатирическую комедию
Александра Копкова "Слон", написанную в 1939 году. Тогда она подверглась жестокой критике за "клевету на советскую действительность" и была незаслуженно забыта на многие годы. Однако спектакль этот просуществовал недолго и "умер", поскольку руководство театра им не интересовалось, не поддерживало его "дыхание", не следило за судьбой. Я сам принял решение убрать его с афиши.
И все равно это мой театр. Я думаю, что если бы Николай Павлович Акимов был жив, я бы у него что-нибудь да делал. Наверное. Потому что я актер именно этого театра, этого жанра.
- В Москву вас не приглашали?
- Приглашали и довольно часто. Когда я снимался у Марка Захарова в "Двенадцати стульях", он меня несколько дней уговаривал, гарантировал квартиру в течение года и даже жену брал не глядя. А я только получил квартиру здесь, в Ленинграде. Шесть лет промучился в подвалах, черт знает где! И тут - начинать все сначала?
Потом меня долго Андрей Александрович Гончаров долбил. И тоже квартиру давал, и роли возможные обговорили, при встрече он меня всегда обнимал-целовал. Но я не собрался. Даже не знаю, почему.
И потом Леня Трушкин ставил "Гамлета", приглашал на роль Полония. Но в это время у меня с сердцем стало худо, и мне нужна была срочная операция. И вместо меня сыграл Лева Дуров.
И вот так постоянно: "в Москву, в Москву, в Москву"... Но мне так неохота вновь браться за чемоданы! Я двенадцать лет промотался, переезжая из города в город. Опять контейнер паковать, собирать-разбирать шмотки. Нет! Больше здоровья уйдет.
- В Петербурге вас окружает такая всенародная любовь! В своем театре вы - первый актер, на вас ходят, вас любят. Так что, действительно, нужна ли вам столица?
- Да, в Петербурге меня любят, зрители очень хорошо ко мне относятся. Особенно совсем простые люди - видят во мне своего. В театр они, конечно, не ходят, но знают меня по кино. Я в этом не раз убеждался. Все актеры считают, что их любят, но меня любят "без дураков". Иногда и на машине бесплатно подвозят, и на рынке угощают. Это приятно. Приглашают в гости, каждый пытается со мной выпить. Я могу зайти к любому начальнику, меня примут.
Ведь я больше тридцати лет живу в Петербурге! Это уже мой родной город. А Москва бурлит, кипит, мы пешком ходим, а там все бегут, бегут. Хватают, бегут, бегут, хватают, опять бегут. Не знаю, где смысл жизни, где интереснее.
- Кино любите?
- Обожаю! Сниматься мечтал всю жизнь. Мечта эта осуществилась в Киеве. Мой родственник договорился с осветителем, работавшим на студии Довженко, и по большому блату меня туда повели и загримировали, чтобы попробовать на роль приятеля главного героя. Режиссер посмотрел на меня, расхохотался и сказал: "Уберите его!"
А на этой студии работал очень хороший комедиограф Иванов. Он натолкнулся на меня в коридоре и предложил одну из главных ролей в картине "Ни пуха, ни пера". Потом Элем Климов пригласил в "Агонию". Леша Петренко играл Распутина, а я - филера Терехова, который за ним все время следил. Но при монтаже "зарубили" голых баб, за которыми я подглядывал, лежа под кроватью, и вырезали эпизод в бане - и роль моя стала эпизодической. Но зато после этих двух первых фильмов все пошло-поехало.
- В мире сейчас вновь возрос интерес к сказкам Толкиена, и мне кажется, что вы именно тот артист, который может сыграть хоббита. Кстати, об этом уже однажды писали, и вы эту роль как-то исполнили на телевидении. Но на "большом экране" вы бы смотрелись лучше.
- Я обожаю играть в сказках, люблю всяких королей, гномов, необычных персонажей. Они и мудрые, и смешные одновременно. К сожалению, детское кино совсем заглохло, а то, что есть, - это не те светлые фильмы, которые когда-то были нашей гордостью, на которых мы росли, и в которых работали. Даже один из последних детских фильмов - "Приключения Карика и Вали", где я сыграл какого-то смешного человечка с барбосом, - и он не порадовал.
Я снялся в десятке сказочных фильмов: "Осенний подарок фей", "Захудалое королевство", "Сказки старого волшебника", "Она с метлой, он в черной шляпе", в телевизионных постановках. И совершенно точно могу сказать, что дети меня любят. Сразу узнают во мне своего человека. Я много лет в Малом драматическом играл Карлсона, который снова прилетел - с этим пропеллером, кнопкой, песнями, прыганьем и полетами. А в антракте дети заваливали меня конфетами и шоколадками, и я вынужден был при них все это съедать, дабы не разубедить их, что я Карлсон! И давал им нажать мне на кнопку, и пропеллер сзади начинал вертеться. Если батарейки работали.
- Уверен, что и петь вы любите. Недаром вас постоянно снимал Ян Фрид в своих чудесных фильмах-опереттах.
- Обожаю оперетты! Обожаю, где мне дают попеть! У меня на этой почве конфликт с женой. Она считает, что я не должен петь, а дочка говорит: "Нет, папа, ты пой. У тебя хорошо получается". А жена гнет свое: "Ты раздражаешь". Я говорю: "Хорошо, я буду петь в ванной, в туалете. Но буду петь все равно!" Кто мне может запретить петь в туалете? Нет такой силы.
Жена у меня человек непростой, играет у Льва Додина в Малом драматическом. Очень гордится своей работой и считает, что я занимаюсь чепухой, а она - серьезным искусством. Когда поздно вечером, после спектаклей, мы встречаемся дома, я прихожу в веселом расположении духа: только что сыграл, например, в "Тени" Шварца или в моем любимом спектакле по пьесе Арро "Синее небо, а в нем - облака". Она же еще не вышла из образа положительной русской женщины из "Братьев и сестер" Абрамова, большой трагедии нашего народа. "Хватит, - прошу, - скинь маску-то свою". В ответ получаю: "Прекрати свои дешевые хохмы". Так и живем. Дочку вырастили, но по нашим стопам она не пошла. Закончила институт, стала специалистом по прикладной математике.
- И заключительный вопрос, связанный с темой этой книги. Некоторые молодые ребята, которые идут в артисты, заявляют, что будут комиками, клоунами, что это их призвание. А на ваш взгляд, какие качества необходимы для того, чтобы стать комиком?
- Объяснить это я совершенно бессилен. Для того чтобы играть комедийные роли, нужен талант от Бога, нужна редкая искра. Научиться этому нельзя. Можно научиться играть лучше, хуже, быстрее, медленнее, убедительнее, но научиться быть смешным нельзя. Очень часто актеры красятся, мажутся, надевают парики, создают маску клоуна, но они не смешные. Это качество дается от рождения. Недаром же говорят: этот смешной, а этот несмешной. И все.
Когда я показывался Райкину (после того, как методично "добивал" его шесть дней, и он вынужден был меня прослушать), то читал чеховского "Оратора". Было это в Москве, на сцене театра имени Маяковского, где он гастролировал. Райкин сидел в зале с Зиновием Гердтом. Я начал: "В одно прекрасное утро хоронили коллежского асессора Кирилла Ивановича Вавилонова, умершего от двух болезней, столь распространенных в нашем отечестве - от злой жены и алкоголизма". Тут Райкин прыснул. Я остановился и спрашиваю: "Ну что?" Он говорит: "Продолжайте, продолжайте". Я, значит, был смешной. Сам по себе. Этому не научиться, не объяснить и не определить.
Человек смешной. Он обязательно должен иметь обаяние, и в нем обязательно должна быть заложена искра юмора. Ее нельзя сделать, придумать. Многие крупные актеры прекрасно играют комедию, но они все равно не комики. Они хорошие артисты, поэтому хорошо играют юмористическую роль. Но комик сам по себе, "штучный товар". Его выход, его глаза, его улыбка - все должно навевать смех. Как это объяснить - я не знаю, не знаю...
