Миряне, жалуется Стоглав, стоят в церквах без страха, в тафьях и шапках, разговаривают и сквернословят, точно на позорище или на пиру или в корчме.
Гальковский писал: «Неизвестный автор послания к Грозному говорит, что его современники порицали брак и одобряли содомию. Стоглавый собор открыто признал, что среди русского общества распространены блуд, прелюбодеяние и содомия. В 1552 году митрополит Макарий писал послание в Свияжск к царскому войску. Из послания видно, что воины бесстыдно блуд содевали со младыми юношами, содомское зло, скаредное и богомерзкое дело. Митрополит замечает, что воины оскверняли освобожденных из плена пленников, жен и девиц.
Итак, на основании исторических свидетельств мы полагаем, что XVI–XVIII века были периодом нравственного упадка русского народа».
И, добавим, временем создания нашей Истории.
Летописец развертывает похвалу святому Мефодию в тему крещения славян, а точнее (это и важно для него), в тему крещения Руси. Он утверждает, что христианство проповедовал «славянскому народу» апостол Андроник, «до моравов же доходил и апостол Павел и учил там, там же находится и Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне. Вот почему учитель славян — апостол Павел, из тех же славян и мы, русь, поэтому и нам, руси, учитель Павел, так как учил славянский народ…»
Летописец строит цепь умозаключений и делает вывод: христианство на Руси — от апостола Павла. В «Повести временных лет» этот сюжет помещен под 898 годом, позже легенды о путешествии Андрея. Но появился он в ней раньше, чем андреевская легенда, и был исключен из «Повести…» теми, кто вписал в нее легенду о путешествии Андрея. Для полного же исключения текста, рассказывающего о западных и южных славянах, Кирилле и Мефодии, оснований не было. Б.А. Рыбаков убедительно доказывает, что от «Сказания о грамоте» был именно «отсечен и изъят из текста» рассказ о крещении западных славян, болгар и русов, происходившем в 860-е годы.
Свидетельство о крещении Руси при Аскольде и Дире содержится в Никоновской летописи. В ее тексте рассказ о походе Аскольда и Дира на Царьград сходен с текстом «Повести…». Он лишь короче и глуше.
Тщетно пытались Аскольд и Дир взять Константинополь.
Дальше сказано о заключении мира с русами и о том, что император Василий «преложи сих на христианство, и просиша архиерея, и посла к ним царь».
И хотя русы в результате переговоров «попросили архиерея», дальше дело их крещения пошло не столь гладко. Русы в Киеве потребовали от миссионера чуда. Византийский архиерей, разумеется, чудо совершил. Он бросил в огонь Евангелие, и огонь «не прикоснулся его». Русь удивилась, и «вси крестишася».
Итак, первое крещение состоялось при князе Аскольде[9]. Но важно выяснить, откуда в поздней Никоновской летописи появилось это свидетельство, насколько оно достоверно.
В летопись статья перенесена из Русского хронографа 1512 года, в котором, в свою очередь, были слиты тексты из разных переводов греческого Паралипомена хрониста Зонары. Князья Аскольд и Дир упомянуты не во всех, а только в одном из нескольких известных списков Паралипомена. Текст в Русском хронографе получил большую определенность, чем у Зонары. В оригинале сказано, что русы начали «нудиться на крещение», в хронографе — «вси крестишася». Разницу трудно не заметить. В хронографе западнорусской редакции текст вообще иной. В нем русы по поводу чуда с Евангелием дивятся силе Христовой, но относительно их крещения сказано вполне определенно: «Но аще не у время бе прославитися в них имени Господню». Разночтение, надо признать, немалое.
В религиозной жизни империи, в делах повседневной, обыденной веры было достаточно и скептицизма, и пренебрежения к ней, и прямого кощунства. Один частный, но характерный факт. О цесаре Михаиле, при котором было первое крещение киевлян, крещение Аскольда, византийский хронист Георгий Кедрин рассказывает, что при его дворе было «сонмище человеков мерзких», готовых ко всякому бесстыдству. «Сонмище» забавлялось кощунством. То, надев священнические облачения, приближенные царя пародируют церковную службу, то вместо церковного пения устраивают какой-то дикий концерт «посредством гуслей». В следующий раз церковные сосуды наполняют уксусом и горчицей и, затащив в свою компанию кого-либо из достаточно известных и уважаемых людей, подают вместо причастия горчицу как «тело Христово», а уксус — как «кровь Христа», «посмеиваясь так пречистым тайнам Христовым». Все это — в порядке вещей. Старший в этой компании, некий Грилл, носит титул патриарха, двенадцать других — митрополиты и т. д.
«Патриарх» с императором Михаилом однажды подшутили над императрицей Феодорой, матерью Михаила. Грилл облачился в одеяние патриарха Игнатия и то ли прикрыл лицо, то ли отворотился, чтобы не быть узнанным в первый момент. Император пригласил мать для принятия благословения. Та, придя, распростерлась ниц, прося молитвы, «патриарх» же, выбрав момент и повернувшись к царице задом, «рыкнул своим афедроном»…
Оба негодяя от души веселились.
Такова была «византийская вера»…
Миф о Святом Владимире и принятии Русью православия
Вначале приведем Житие св. Владимира, которое, как ни удивительно, было написано только в XVI веке, веке создания мифической Истории России[10].
Житие великого князя Владимира, в святом крещении Василия
Князь Владимир был сыном Святослава, внуком Игоря и святой Ольги, правнуком же Рюрика, призванного на княжение из варягов. У Святослава Игоревича было три сына от разных жен: Ярополк, Олег и Владимир. По смерти Святослава старший сын его Ярополк, сев на отцовском престоле в Киеве, пошел войной на древлянского князя Олега, своего брата, убил его, а княжение его взял себе. Узнав об этом, княживший в Новгороде Владимир убоялся, как бы тот с ним так же не поступил, и бежал за море к варягам. А Ярополк взял под свою власть и новгородские княжения, как и древлянские. Но через некоторое время Владимир, собрав большую воинскую силу — частью у варягов, частью в иных пределах русской земли, пошел на киевского князя Ярополка и убил его и захватил и княжение киевское, и жену брата, родом гречанку. И сделался он единовластным правителем всей русской земли, и поставил он идолов на высоких местах, и поклонялся им, принося жертвы, и весь народ заставлял поклоняться идолам, а тех, кто не желал им кланяться, повелевал предавать смерти.
Идол Перуна у трона князя
И убит был тогда блаженный Феодор-христианин с сыном Иоанном, ибо не захотел быть сообщником идолопоклонников и сына своего не отдал в жертву бесам. Прочие же христиане, просвещенные святой Ольгой, для которых она и церковь на Аскольдовой могиле создала, кто из них еще оставался в живых, от страха не объявлялись: одни бежали, другие втайне хранили святую веру, а некоторые вновь обратились к прежнему нечестию. И если где и стояла еще христианская церковь, она была разорена рукою идолослужителей.
Владимир же поставил в Киеве следующие главные идолы: первый, самый главный идол — Перун, который считался богом грома, молнии и дождевых облаков, второй — Волос, считавшийся богом скотов, третий — Позвизд, или Вихрь, бог воздуха, четвертый — Ладо, бог веселья, пятый — Купало, бог плодов земных, шестой — Коляда, бог праздника, бывающего зимой, И иные, меньшие боги — не только в Киеве, но и по всем Русской державы пределам — по велению того великого князя были поставлены, став местом нечестивого почитания. Такое же идолопоклонство совершалось и в Великом Новгороде, где посланный Владимиром начальствовал его дядя Добрыня, брат его матери. Наряду с идолопоклонством Владимиру было свойственно и другое зло — в плотских похотях без воздержания, как в тине, валяться, ибо, как в древности Соломон, он очень любил женщин, был ненасытен в плотском сладострастии и имел много жен, а еще больше — наложниц.
Не будет неуместным вкратце вспомнить здесь и о том, что жители Руси и до Владимира, хоть и не все, но некоторые в разные времена крестились. Во-первых, славяно-русский народ был крещен святым апостолом Андреем Первозванным, который, достигши Киевских гор, благословил их и, водрузив на высоком холме крест, предсказал, что здесь будет город, в котором воссияет Божья благодать. И тех людей, которых он тогда там нашел, научил святой вере и крестил[11]. Затем пошел и в другие русские земли, где ныне стоит Великий Новгород и другие знаменитые города, и всюду, кого смог обратить ко Христу, просветил святым крещением. Вновь крестилась Русь в царство греческого царя Василия Македонянина, в патриаршестве святейшего Фотия[12], когда прислан был от них архиерей Михаил, а в то время, в малолетство русского князя Игоря Рюриковича, правил княжением его родственник и воспитатель князь Олег. И когда пришел из Царьграда в русскую землю греческий архиерей, чтобы научить святой вере неверный народ, люди желали сначала видеть какое-нибудь совершенное им чудо, и спросил архиерей, какого чуда им хочется; они же сказали: «Книга, которая учит вашей христианской вере, пусть будет брошена в огонь, и если не сгорит, тогда узнаем, что хороша и истинна ваша вера и велик Бог, тобою проповедуемый».
