Анатолий Хазанов - Португальская колониальная империя. 1415—1974.

Поэтому Мухаммед аш-Шейх решил смириться с потерей Арсилы. Однако он упорно продолжал осаду Феса и добился успеха. Через некоторое время город сдался, и Мухаммед аш-Шейх стал правителем Марокко.

После этого Мухаммеду аш-Шейху пришлось согласиться на подписание 20-летнего перемирия с Португалией, которое распространилось только на равнинную часть страны и не касалось городов-крепостей{7}. Аффонсу V воспользовался ловко составленными статьями договора и 29 августа 1471 г. без всякого сопротивления занял Танжер.

С этого времени он принял титул «Король Португалии и Алгарви по эту и ту сторону моря в Африке».

Мухаммед аш-Шейх был вынужден признать португальский суверенитет над Сеутой, Алкасерсегиром, Танжером и Арсилой, взамен чего португальский монарх обещал ему поддержку в борьбе против сильно досаждавших ему претендентов на трон. Вскоре Португалия добилась нового дипломатического успеха в своих попытках закрепиться в Марокко. В 1479 г. был подписан договор с Кастилией, согласно которому она признала за Португалией исключительные права на побережье Африки против Канарских островов, включая Фесское государство, а также португальскую монополию торговли с этой территорией.

В 1487 году португальский король Жуан II, продолжая продвижение вдоль побережья на запад, организовал экспедицию против Аземму-ра, которая, однако, не увенчалась успехом. Через два года он вышел к реке Луккос, где планировал построить крепость на острове Грасио-за, которая должна была стать своего рода связующим звеном между португальскими крепостями в Марокко.

Автору этой работы удалось обнаружить в Лиссабоне в Национальном архиве Торре ду Томбу любопытный документ — письмо Жоржи Пириша от 4 сентября 1513 г., в котором содержится подробнейший рассказ о взятии португальцами Аземмура. Когда войско, предводительствуемое герцогом Браганса, подошло к Аземмуру, в городе возникла страшная паника, и жители в ужасе искали спасения в бегстве. В городских воротах образовалась такая пробка, что 80 человек умерли от удушья. 3 сентября 1513 г. город сдался.

В связи со взятием Аземмура в Португалии были устроены великие празднества, по улицам городов двигались пышные процессии. Даже в Риме отмечалась эта победа португальского оружия и прославлялись «великие услуги, оказанные Португалией христианству».

Большой интерес представляет обнаруженное нами в том же архиве письмо короля Мануэла архиепископу Лиссабона от 19 сентября 1513 г., в котором он с гордостью и вне себя от восторга сообщает радостную весть: «Милостью Божьей достигнуто завоевание этого города (Аземмура), и это совершил герцог Браганса».

После взятия Аземмура возведенный в ранг национального героя герцог Браганса в письме королю утверждал, что это «лучший порт в мире», и предлагал построить там крепость. Кто бы сомневался — его предложение было немедленно принято, и в 1514 г. вокруг Аземмура были возведены могучие крепостные стены.

Командир португальского гарнизона Аземмура докладывал в 1517 г. королю о «победе, которую одержали защитники города над маврами», а также о числе убитых и о захваченной португальцами добыче.

О том же свидетельствует письмо Ихеа Тафу королю дону Мануэлю о победе, которую португальцы одержали над королем Марокко, и об огромной добыче, оставшейся от его войска:

«…Бог дал нам победу над этим народом. Мы взяли столько, сколько смогли унести, захватили палатки короля Марокко — владыки гор и палатки его братьев… Они оставили 200 лошадей, из которых 104 имели мертвых хозяев. 120 лошадей принадлежали королю Марокко и его родственникам. Из пехотинцев, я думаю, было убито 200 человек…»

Война в Марокко приняла чрезвычайно затяжной характер. Она проходила главным образом в форме мелких стычек между португальцами и арабами, набегов португальских гарнизонов на окружающие селения и попыток марокканцев завлечь португальских солдат в засаду. Взбешенная сопротивлением и ослепленная фанатичной ненавистью к «неверным», португальская солдатня учиняла в марокканских поселениях кровавую резню, не щадя стариков, детей, женщин. Приведем в качестве примера леденящий душу документ — письмо капитана крепости Сафи от 8 июля 1541 г., в котором он, докладывая королю о внезапной атаке гарнизона на два мавританских лагеря, сообщал: «Мы застигли их врасплох и убили 400 человек, большинство из коих были женщины и дети. Большинство солдат не щадили никого, и только после того, как они устали убивать, мы захватили в плен примерно 80 душ».

В 1538 г. был заключен мир между королями Португалии и Феса. Султан Феса пошел на это в связи с тем, что был обеспокоен быстрым передвижением войск шерифов, угрожавших отнять у него страну. Шерифы разгромили португальские войска, занимавшие крепости на юге Марокко, и нанесли поражение войскам султана Феса. Для того чтобы сопротивляться шерифам, султану нужен был мир с Португалией. Этот договор о мире был подписан на берегу реки Досе сроком на 11 лет. Согласно этому договору все поселения на севере Марокко (на юг договор не распространялся) должны были быть под юрисдикцией султана Феса. Арабы, которые в будущем переселятся туда, должны будут платить королю Португалии одну добру (старинная португальская монета) за каждую соху, а султан Феса отдаст королю Португалии по 10 хороших лошадей за каждое поселение, перешедшее под его юрисдикцию. Этот договор о мире должен был действовать до 1549 г., но ни арабы, ни христиане долгое время не выполняли его.

Антихристианский джихад, возглавленный шерифами, находил все больший отклик даже среди подданных султана Феса, открыто выражавших симпатии шерифам, неутомимо сражавшимся против христиан. Ситуация в Фесе стала резко ухудшаться, моральный дух его подданных падал, и, наконец, султан Феса должен был в одностороннем порядке аннулировать (1543) договор о мире 1538 г. После этого начался период непрерывной войны между португальцами и марокканцами.

Португальские моряки и негоцианты в течение нескольких десятилетий продвигались все дальше на юг вдоль западного побережья Африки. По пути они осваивали, и, попросту говоря, обирали, все вновь открытые земли. Именно они положили начало жестокому, но весьма прибыльному бизнесу — торговле чернокожими рабами.

Позорный приоритет в межконтинентальной торговле людьми, которая непрерывно продолжалась более трех веков, принадлежит Португалии. Бесспорный исторический факт: именно португальцы были первыми европейцами, начавшими практиковать массовый экспорт африканских рабов на другие континенты.

Юридическое обоснование работорговли было простым, как репа. По традиции, унаследованной от римского права, раб рассматривался как вещь, то есть объект купли-продажи, наследования или завещания. «Варварским народам» отказывалось в праве называться людьми, они могли рассматриваться только как вещи, на которые могло быть распространено естественное и священное право собственности. Португальский епископ Азереду Коутинью писал в конце XVIII в.: «Варварские народы не имеют ни искусства, ни науки, ни промышленности, ни какой-либо постоянной торговли. Их труд не выходит за рамки удовлетворения простых жизненных потребностей. Ввиду этого эти народы после выполнения работы, удовлетворяющей их жизненные потребности, предаются лени и безделью, как животные, не зная, как использовать свое время и свои руки».

В своем знаменитом описании королевств Конго, Матамба и Ангола миссионер-капуцин Кавацуи писал (XVII в.): «Эти люди скорее подобны животным, чем разумные. Нет ничего более странного, чем их танцы, которые вызываются отнюдь не целомудренной любовью к телодвижениям или ловкости ног, а имеют лишь одну цель: порочное удовлетворение похоти».

Работорговля приносила такие баснословные прибыли, что вскоре была объявлена королевской монополией.

Снова и снова отправлялись в море Мрака — так в ту пору называли Атлантический океан — португальские корабли. Морякам покорился прежде недоступный мыс Бохадор, а вскоре каравеллы добрались до легендарной Риу-ду-Оуру (Золотой реки) и устья Сенегала. Отсюда в королевскую казну широким потоком хлынули главные африканские богатства — слоновая кость, рабы и золото{8}.

Дону Энрики не суждено было дожить до того дня, когда его соотечественники вышли на просторы Индийского океана. Продолжатель его дела король Жуан II (1481—1495) отправил экспедицию под командованием Бартоломеу Диаша в 1487 г. на поиски морского пути в Индию.

Бартоломеу Диаш (1450—1500) первым из европейцев обогнул Африку с юга и в 1488 г. открыл мыс Доброй Надежды. Участники этой экспедиции сообщили Жуану II о невозможности совершить далекие плавания на маленьких каравеллах, о необходимости иметь большие корабли и о том, что «есть определенная надежда, что за мысом Доброй Надежды находятся огромные земли».