Колонна немецкой бронетехники на дороге Западной Украины. Буква «К» на машинах — обозначение 1-й танковой группы фон Клейста. Июнь 1941 г.
На военном совете ЮЗФ столкнулись два непримиримых мнения — немедленно наступать или обороняться. Начштаба Пуркаев с присущей логичностью трезво оценил обстановку. Противник развернул сильный 1-й эшелон, 2-й будет сильнее. Наши же войска первого эшелона не успели ни выйти на позиции, ни развернуться. Корпуса второго нашего эшелона смогут выдвинуться лишь через несколько дней (через 2–3 суток 9-й и 19-й мехкорпуса и через 5–6 суток — стрелковые). Только 4-й, 8-й и 15-й мехкорпуса смогут выдвинуться в один-два дня. И все это под непрерывной бомбежкой и неорганизованных тылах. Группировку и одновременный удар в краткое время организовать затруднительно. Корпуса будут разрозненно ввязываться в невыгодные встречные бои. Вывод: просить Москву сменить явно невыполнимую сейчас наступательную задачу на оборону по линии УРов на старой границе. Сосредоточить здесь стрелковые и мехкорпуса второго эшелона и после отхода сюда же приграничных соединений нанести сильный контрудар.
Бескомпромиссный и энергичный Ватутин выступил за немедленное наступление, упрекнул Пуркаева в недооценке политического момента и нанесении морального ущерба войскам, воспитанным в наступательном духе.
Командующий ЮЗФ М. П. Кирпонос заключил возникший спор, отметив и правоту Пуркаева и политическую значимость соображений Ватутина. Кирпонос подчеркнул, что приказ нужно неукоснительно выполнять, и хотя взять Люблин к исходу 24 июня вряд ли возможно, но нанести мощный удар необходимо. Главное — быстро сосредоточить мехкорпуса для одновременного их удара. Были поставлены задачи. Командарму-5 Потапову и 22-му мехкорпусу не допустить прорыва немцев к Луцку, а командарму-6 Музыченко организовать 4-м и 8-м мехкорпусами удар с юга под основание немецкого клина.
Немецкие танки из 11-й тд проходят мимо горящего советского БТ-7. 22 июня 1941 г., близ деревни Судень.
Туда же нацелить удар фронтового 15-го мехкорпуса. 9-му и 19-му ускорить выдвижение к полю сражения. Присутствовавший на военном совете начальник оперативного отдела И. X. Баграмян отметил: «Ватутин бодро поддержал командующего. Пуркаев только молча кивнул».
И. X. Баграмян дает следующее объяснение принятому решению: «По-видимому, Кирпонос считал, что в тяжелой, все более угрожающей обстановке, главное не обрекать войска на пассивную оборону, а сохранить единство взглядов и действий, чтобы помочь верховному командованию осуществить намеченный план, ибо от этого зависело положение не только нашего, но и других фронтов».
Прибывший вечером 23 июня в штаб фронта начальник Генштаба Г. К. Жуков одобрил решение Кирпоноса и потребовал ускорить создание сильной ударной группировки.
В таких напряженных обстоятельствах принималось первое решение на танковое сражение.
Немецкие легкие танки Pz.IIF превосходили наши БТ и Т-26 по бронированию, но уступали им по вооружению.
Мехкорпуса КОВО — Юго-Западного фронта
Механизированные корпуса впервые появились в Красной армии по инициативе маршала М. Н. Тухачевского и его сторонников, которым пришлось преодолевать сопротивление сомневающихся в эффективности «моторизации» и опиравшихся, как писал маршал, не на изучение и учет нового вооружения в руках возможного противника, а на одни лишь уроки гражданской войны. Военная наука в СССР не отставала от других стран в сфере разработки новых принципов военного искусства и в совершенствовании структуры вооруженных сил. В частности, была разработана «Теория глубокого боя и операции» с применением подвижных механизированных войск для прорыва и действий в оперативной зоне противника. В 1932 г. сформировали два мехкорпуса, через два года — еще два. Немецкие стратеги открыто признавали, что в создании своих танковых войск и тактике их действий они в значительной мере использовали советский опыт.
Но в 1939 г. по различным и не всегда продуманным соображениям механизированные корпуса были расформированы, хотя и ненадолго. Опыт начавшейся Второй мировой войны и особенно немецкий успех в Польше и на западе наглядно показал необходимость новых форм. Входивший в число противников крупных танковых соединений Д. Г. Павлов на декабрьско-январском совещании 1940/41 г. откровенно заявлял: «Взгляды в отношении применения танков оказались наиболее правильными, и нашли подтверждение в действиях немецких танковых соединений. Немцы ничего не выдумали, они взяли то, что у нас было». К военному руководству пришли военачальники, понимавшие новые тенденции в развитии военного дела и положившие в основу принцип, как его сформулировал маршал С. К. Тимошенко: «Учить войска только тому, что нужно на войне, и только так, как делается на войне». Для танковых войск начался очередной этап реорганизации. Но теперь уже пришлось догонять опередившего противника, а завершить реорганизацию к началу войны не удалось. Потеря же драгоценного предвоенного времени трагически сказалась в начале войны.
Постановление СНК СССР № 1193 — 464 СС от 6 июня 1940 г. п. 5, предписывало: «Всего в РККА иметь 8 механизированных корпусов и 2 отдельные танковые дивизии, всего 8 управлений мехкорпусов с мотоциклетным полком и корпусными частями, 18 танковых дивизий и 8 моторизованных дивизий».
Формировать начали не 8, а 9 корпусов. В марте 1941 г., по предложению И. В. Сталина, утвердили план создания еще 21 корпуса. Каждый из них в составе двух танковых и одной моторизованной дивизии по штатам военного времени обладал огромной ударной мощью. Мехкорпус должен был иметь 36 ООО чел., 1031 танк (120 тяжелых, 420 средних, 333 — легких, 152 — химических), 358 орудий и минометов, 268 бронемашин, одну авиаэскадрилью, батальоны связи и саперный. Ему придавалась авиабригада в составе бомбардировочных и истребительных полков.
Штат моторизованной дивизии включал: два мотополка, один полк легких танков из четырех батальонов (250 танков ВТ и 17 — Т-37), 51 бронемашину, артбатарею из четырех 76-мм пушек, а, кроме того, двенадцать 152-мм и шестнадцать 122-мм гаубиц; шестнадцать 76-мм пушек, тридцать 45-мм орудий, восемьдесят два 50- и 82-мм минометов, восемь 37-мм зениток, 12 пулеметов ДШК и 447 станковых и ручных пулеметов, 1587 автомобилей, 159 мотоциклов и 128 тракторов.
Cхема организации советской танковой дивизии мехкорпуса 1940 г. (11 343 человека. 413 танков, из них: 105 — КВ, 200 — Т-34, 26 — БТ-7, 18 — Т-26, 54 — химических. Бронеавтомобилей — 91. Орудий и минометов — 58).
Такая организация должна была позволить мехкорпусу вести самостоятельно все виды боя и взаимодействовать с пехотой и артиллерией. Основу составляли танковые дивизии, превосходившие немецкие по многим показателям. В наших ТД планировалось 2 танковых полка (375 танков, в т. ч. 63 тяжелых, 210 средних, 41 легкий, 54 огнеметных), в немецкой — один танковый полк (135 танков). В нашей ТД — 273 тяжелых и средних танка, а в немецкой — 88 средних (тяжелых танков у немцев до начала 1943 г. не было). В немецкой мотодивизии — два полка без танков. В нашей — имелся третий танковый полк (275 легких).
Но все эти преимущества были в 1941 г. только в теории — «по штату» или «в проекте на 1942 — 43 гг.». А в реальности к 22 июня 1941 г. в КОВО из восьми мехкорпусов не было ни одного штатно укомплектованного, причем танки новых образцов — КВ и Т-34 — оказались «распылены» по пяти корпусам. Основную же массу танков составляли Т-26 и БТ.
Из 16 танковых дивизий танками КВ и Т-34 укомплектованы четыре: 8-я и 32-я тд 4-го МК (на 88 и 71 %), 21-я тд 8-го МК (на 60 %) и 10-я тд 15-го МК (на 57 %).
В целом танковый парк КОВО около 5500 танков, в т. ч. 3836 — Т-26 и БТ, которые были уже морально устаревшими машинами и мало подходили для ведения современной войны. Значительная часть БТ и Т-26 являлись старыми модификациями снятыми с производства (БТ-2, БТ-5 и двухбашенные Т-26) или имели выработанный моторесурс и должны считаться скорее «учебно-боевыми машинами».
Советские танкисты моют Т-26 после учений. На заднем плане видны устаревшие модификации двухбашенных Т-26 — к 1941 г. уже явно переведенные в разряд учебных.
Большие цифры, приведенные в таблицах 1 и 2 требуют уточнения. Архивные источники противоречивы, в литературе приводятся различные данные, особенно по наличию новых образцов — КВ и Т-34 — и их боеготовности, цифры разнятся в сотни танков по корпусам и в тысячи по общему количеству. В выписке к боеготовым отнесены только танки 1-й и 2-й категорий, то есть «не бывшие в эксплуатации» и «годные, но требующие текущего (войскового) ремонта». Но мехкорпуса КОВО при обеспеченности техническими летучками «А» и «Б» на 29 % не могли проводить своевременный ремонт такого количества (3664) танков, даже мелкий. Поэтому пригодность машин 2-й категории к бою тоже условна. В первые же дни войны сотни их остались на дорогах, не дойдя до боевых позиций. Следовательно, в бой можно было надежно ввести только танки «1-й кат.» — 1124 ед. и лишь частично 2-ой. Формирующиеся мехкорпуса — 9-й, 19-й и 24-й планировали укомплектовать новыми образцами с середины июля, но война на три недели опередила поставки.
