Всеволод Волин - Неизвестная революция 1917-1921

В конце двадцатых и в тридцатые годы Волин продолжал разоблачать советскую диктатуру, именуя большевизм «красным фашизмом» и сравнивая Сталина с Муссолини и Гитлером. В своей маленькой парижской квартире он вел неформальные занятия по анархизму, привлекавшие молодых товарищей разных национальностей, среди которых была Мария Луиза Бернери. Одновременно, чтобы содержать семью, он пробовал себя на разных работах, в том числе в службе газетных вырезок, и вместе с Александром Беркманом выполнил по заказу Московского художественного театра русский перевод пьесы Юджина О'Нила «Лазарь смеялся».

После начала в 1936 г. гражданской войны в Испании Волин принял предложение испанской Национальной конфедерации труда (НКТ) стать редактором «Антифашистской Испании» — ее франкоязычного периодического издания, издававшегося в Париже. Однако вскоре, когда НКТ встала на позиции народного фронта и поддержала республиканское правительство, он ушел со своего поста. Жизнь Волина никогда не была легкой, он всегда находился на грани бедности, но в этот момент судьба нанесла ему сразу целый ряд ударов, среди которых тяжелейшим была смерть его жены, пережившей перед этим нервный срыв. Спустя некоторое время, в 1938 г. он переехал из Парижа в Ним, куда его настойчиво приглашал его друг Андре Прюдоммо, известный писатель-анархист и руководитель кооперативной типографии. Там Волин вошел в редакцию ежедневной газеты Прюдоммо «Тер либр» и одновременно продолжал писать историю Российской революции, работа над которой была завершена им в Марселе в 1940 г., уже после того, как началась вторая мировая война.

Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась. Для Волина Российская революция не сводилась к деяниям Керенского и Ленина, социал-демократов, эсеров или даже анархистов. Она представляла собой взрыв массового недовольства и массового творчества, стихийный, незапланированный и неполитический — подлинную социальную революцию, какую за полстолетия до того предвидел Бакунин.

Будучи великим народным движением, «восстанием масс», Российская революция нуждалась в Волине, чтобы иметь свою историю, рассмотренную «снизу», как сделали Кропоткин и Жан Жорес в отношении революции во Франции. «Все огромное множество людей вышло наконец на авансцену», — писал Жорес о 1789 годе. То же самое можно сказать о России периода 1917–1921 годов, когда в стране совершались глубочайшие перемены, которые затрагивали все сферы жизни и в которых важнейшую роль играли простые люди. Аналогичные процессы происходили и в Испании в 1936–1939 гг. Именно в России и в Испании имели место величайшие либертарные революции двадцатого века — децентралистские, спонтанные, эгалитарные, осуществлявшиеся не какой-либо одной партией или группой, а прежде всего самим народом.

Наиболее выдающаяся черта этой «неизвестной революции» состояла, по Волину, в децентрализации и рассредоточении власти, спонтанном образовании автономных коммун и советов и в возникновении самоуправления трудящихся города и деревни. Действительно, все современные революции сопровождались созданием комитетов на местах — фабричных и домовых, образовательных и культурных, солдатских, матросских и крестьянских, — которые рождались из расцвета прямого действия низов. В России народными органами прямой демократии были Советы — пока большевики не превратили их в инструменты централизованной власти, подсобные структуры нового бюрократического государства.

Таков основной тезис Волина. Он подробно описывает усилия рабочих, крестьян, интеллигентов, стремившихся создать свободное общество, Основанное на принципах местной инициативы и автономии. Широкое освещение получает в его книге либертарная оппозиция новой советской диктатуре, главным образом, в Кронштадте и Украине. С глубокой симпатией рассказывает автор о махновском движении, не замалчивая, однако, и его негативные черты, такие, как пьянство Махно или образование вокруг него своего рода военной камарильи. (Как уже отмечалось, Волин расходился с Махно по вопросу об «Организационной платформе», и противоречия между ними так никогда и не были полностью изжиты.)

Тем не менее, книга Волина не лишена и некоторых недостатков. Говоря о предыстории российского революционного движения, автор лишь мимоходом упоминает о великих крестьянско-казацких восстаниях XVII и XVIII веков, не принимая во внимание их ярко выраженный антигосударственнический характер. Несмотря на все свои «примитивные» черты, восстания Разина и Пугачева являлись все же антиавторитарными выступлениями, борьбой за децентрализованное и эгалитарное общество. Далее, как это ни странно, Волин совсем не пишет об анархистах в главе, посвященной революции 1905 года, хотя именно тогда российские анархисты впервые выступили как серьезная сила, игравшая важную роль в происходивших событиях. (Стоит вспомнить, что Волин был в то время социалистом-революционером и перешел на позиции анархизма лишь в 1911 г.).

Описание Волиным социальной революции 1917 года также требует дополнений. Очень мало говорится в его книге о рабочем и крестьянском движении за пределами Кронштадта и Украины; игнорируются анархисты-индивидуалисты, интересная, хотя и относительно небольшая группа; не отражена и роль женщин в анархистском и революционном движении. А ведь именно женщины — в очередях за хлебом и забастовочных пикетах, на демонстрациях, на баррикадах и в партизанских отрядах, убеждавшие солдат и своих товарищей по работе, создававшие бесплатные школы и детские сады, охваченные всеобщим стремлением к обретению достоинства и равенству — играли главную роль в той самой «неизвестной революции», которая находилась в центре внимания автора.

Необходимо также добавить, что книга Волина страдает от стилистических погрешностей. По словам Джорджа Вудкока, Волин «не был прекрасным писателем в литературном смысле». Он имел склонность к многословию, и его история выиграла бы от большей сжатости. И тем не менее, несмотря на все свои недостатки, «Неизвестная революция» — впечатляющий труд. Это новаторское исследование малоизвестного аспекта Российской революции. За частичным исключением истории махновского движения Аршинова и истории большевистских репрессий Максимова, это единственная работа такого рода.

Как уже говорилось, Волин завершил «Неизвестную революцию» в 1940 и в Марселе. Когда Виктор Серж встретил его там в этом году, Волин работал в кассе маленького кинотеатра и получал гроши. После нацистской оккупации и образования правительства Виши его положение становилось все более рискованным. Ему приходилось скрываться в разных местах, живя в крайней бедности и под постоянной угрозой ареста. Однако бежать за океан он не хотел. Он надеялся принять участие в грядущих европейских событиях, которые, по словам Сержа, ожидал с «романтическим оптимизмом». Два товарища Волина, Молли Штеймер и Сеня Флешин, встретившись с ним в Марселе в 1941 г., так и не смогли уговорить его отправиться вместе с ними в Мексику. Ему необходимо было оставаться во Франции, настаивал Волин, чтобы общаться с молодежью и «готовиться к революции после окончания войны».

Преследуемый властями как анархист и еврей, Волин каким-то образом сумел избежать расправы. Когда война наконец закончилась, он вернулся в Париж, но там сразу же попал в больницу. Он болел туберкулезом, и дни его были сочтены. 18 сентября 1945 г. он умер. Тело его было кремировано, и прах захоронен на кладбище Пер-Лашез недалеко от могилы Нестора Махно, скончавшегося от той же болезни одиннадцатью годами ранее. Так старые товарищи воссоединились после смерти, упокоившись рядом с мучениками Парижской Коммуны.

П. Аврич

Мы посчитали нужным предварить русское издание книги В. Волина «Неизвестная революция» некоторыми замечаниями. Прежде всего необходимо уточнить, что Волин писал свою книгу на неродном ему языке. Отсюда характерные особенности построения фраз и предложений, некоторое однообразие лексики, частые повторы и пр. В этой связи интересно сравнить стиль «Неизвестной революции» и цитируемых в тексте статей из газеты «Голос труда», автором которых является сам Волин. Стилистически эти тексты очень отличаются, и тем не менее написаны одним человеком. Да и украинские крестьяне у Волина изъясняются литературным языком, чего в действительности быть не могло. Однако мы сочли необходимым сохранить стилистические особенности книги. Дело в том, что перед нами свидетельство не только об эпохе в истории нашей страны, — но и о самом авторе. Он писал свою книгу на чужом языке, для иностранной аудитории, стремясь сохранить в печатном слове, донести до людей свою правду о времени, которое он пережил, и о движении, в котором участвовал, не надеясь, возможно, что она когда-либо сможет быть опубликована в России, — в этом Волин видел свой долг историка и общественного деятеля, и перед ним задачи литературные отступали на второй, если не на третий план.