Пока разворачивались эти события, 3-я кавалерийская бригада также встретила свою судьбу. Бригада успешно завершила переправу через Гетту под Донком и сразу же получила приказ стремглав мчаться дальше и захватить вражескую артиллерию. Не теряя ни минуты, полк кирасир галопом понесся прямо к Велпену, развернув три эскадрона в цепь; эта атака также была отбита с тяжелыми потерями. Командир полка возобновил атаку, бросив в бой третий эскадрон, который пока оставался невредимым, а также остатки первых двух эскадронов. Все было тщетно; третья, и последняя попытка оказалась ничуть не более успешной.
Непосредственно справа от кирасир 9-й уланский полк в это время наступал в направлении Тюильри-Ферма, имея два эскадрона в первой линии и два во второй; после того как первая линия была смята, в атаку бросилась вторая, лишь для того, чтобы разделить участь первой. После провала кавалерийской атаки наступление в направлении Хотема продолжили егеря, которые с 14.00 получили поддержку стрелков из бригады лейб-гусар, спешившихся, чтобы вступить в бой. Немцы заняли Либрок на севере и Велпен на юге.
Однако факт остался фактом: впервые во время войны была предпринята попытка атаковать современные боевые средства при помощи холодного оружия, и эта попытка провалилась.
А что в это время делал противник?
10 августа в 5.00 бельгийская кавалерийская дивизия заняла позицию за Геттой между Будингеном и Дистом, имея целью удерживать этот сектор и посылать разведывательные отряды в направлении Тонгерена, Берингена и Квадмехелена. В поселках Будинген, Гетбетс и Хален были организованы оборонительные позиции, а все мосты через Гетту были разрушены, кроме двух — в Халене и Зелке, но и их тоже подготовили к взрыву. Кавалерийские разведывательные отряды противника были отбиты. Утром 12 августа противник обнаружил многочисленные силы германской кавалерии, которые маршем направлялись в Хасселт. Немедленно у высшего бельгийского командования затребовали подкрепления, вследствие чего кавалерийской дивизии передали 4-ю бригаду пехоты, которая вышла в направлении Кортнекена в 8.15 в день сражения; без остановки на отдых головные силы подкрепления в убийственную жару преодолели форсированным маршем 21 километр, и к 16.00 на место действия прибыли четыре измученных батальона пехоты и одна артиллерийская батарея. Из всех бельгийских подразделений эта батарея пришла первой, и после того, как ее установили в Локсбергене, она приняла участие в дуэли с немецкими батареями.
Бельгийские позиции в начале операции показаны на схеме 2. К 16.00 большая часть резервных пехотных частей была втянута в бой. После того как прибыла 4-я пехотная бригада, командир бельгийской дивизии генерал де Витт принял решение контратаковать Хален с обеих сторон Гетты. Наступление было остановлено у Велпена огнем немецких егерей, пулеметами, конницей лейб-гусар и артиллерией.
К 18.30 генерал фон дер Марвиц прервал операцию и собрал свои силы восточнее Гетты.
В атаке приняли участие четыре германских кавалерийских полка, и их потери составили 24 офицера, 468 рядовых и 843 лошади; общие потери бельгийцев составили 10 офицеров, 117 рядовых и 100 лошадей.
Почему эта операция при Халене достойна внимания? Смысл ее — во введении в бой значительных сил кавалерии (практически одновременно) против обороняющейся пехоты и артиллерии. По существу, тот же результат мы видели и в более масштабных наступлениях на других фронтах, когда войска шли в атаку прямо навстречу огню противника, подобно атаке баварской бригады улан под Лагардом 11 августа 1914 года или 13-го драгунского полка под Борзими 12 ноября. Это показывает, что выводы, касающиеся Халена, остаются справедливыми для многих других операций.
Согласно первоначальной задаче генерал фон дep Марвиц должен был продвинуться до линии Антверпен — Брюссель — Шарлеруа, чтобы втянуть в бой бельгийские, британские и французские силы, находившиеся в Бельгии. По прошествии времени возникает законный вопрос: почему фон дер Марвиц сразу, как только было установлено наличие бельгийцев за Геттой к югу от Диста, не попытался нанести удар севернее реки Демер? Если бы ему удалась попытка связать северное крыло бельгийской армии, он мог бы провести рекогносцировку по меньшей мере до линии Антверпен — Брюссель и действовать против флангов противника: либо произведя охват за рекой Демер совместно с частями 1-й армии, либо перекрыв переправы через Демер и Диль и тем сделав затруднительным для бельгийцев прорыв в направлении Антверпена. Еще один обоснованный вопрос: почему атака на Хален и Гетту, раз уж ее было решено предпринять, не проведена более широким фронтом, всеми кавалерийскими частями одновременно и хотя бы первоначально спешившись, чтобы захватить достаточно широкий плацдарм, раздробить сплоченность обороны и затем использовать скорость кавалерии, чтобы окончательно рассеять противника?
Схема 2. Операция под Хале ном, 12 августа 1914 г.
Мы найдем ответы на эти вопросы, когда выясним, согласно каким военным теориям кавалерия Германии — на самом деле и других стран тоже — обучалась, снаряжалась и готовилась к бою.
Эти теории получили наиболее ясное отражение в последнем предвоенном уставе. Устав датирован 1909 годом, и раздел по тактике открывается словами: «Атака в конном строю — основной способ ведения боя кавалерией». Игнорируя уроки полуторавековой истории военных действий, авторы устава неукоснительно следовали не только духу, но в значительной мере и букве боевой тактики фон Зейдлица (кавалерийского полководца Фридриха Великого) и свято верили, что могут отмахнуться от всех произошедших за это время изменений, диктуемых все более ускоряющимся ходом технического прогресса. Экипировка и вооружение выдавали страстную тоску по великим кавалерийским битвам прошлого, а при подготовке делался чрезмерный упор на совершенствование в верховой езде, упражнения в сомкнутом строю и конные атаки.
Мы только что увидели, чем аукнулась такая подготовка командиров и их частей в первых операциях войны. Мы назвали цену, которая была заплачена кровью. По всей вероятности, сообщения о том, что бельгийская кавалерия собирается разместиться в Халене, заставили немцев поверить, что противник в самом деле даст втянуть себя в сражение в конном строю; к тому же эти сообщения склонили немцев к недооценке стойкости и тактической эффективности бельгийской кавалерии в пешем сражении. В результате, естественно, последовал кровопролитный разгром, который подорвал доверие войск к своему командованию, тогда как их представление о силе противника сверх меры возросло.
Еще в 1909 году фон Шлиффен нарисовал картину современного поля боя, и сегодня точно так же, как и тогда, она соответствует действительности. «Всадников не будет видно. Кавалерия должна будет выполнять свои задачи, находясь вне пределов досягаемости пехоты и артиллерии. Заряжающиеся с казенной части орудия и пулеметы без всякой жалости изгонят кавалеристов с поля боя».
Что же касается использования кавалерии для оперативной рекогносцировки, официальная летопись рейхсархива вынесла следующий вердикт: «Уже на начальном этапе войны, причем на всей территории военных действий, стало слишком очевидно, что в мирное время на стратегическую разведку, осуществляемую крупными кавалерийскими группами, возлагались совершенно чрезмерные надежды. Как правило, кавалерия при разведке боем может определить местоположение полосы боевого охранения противника, но она не способна прорваться сквозь нее и установить, что творится у противника в тылах» (Рейхсархив, I, 126). В 1914 году высшее командование переоценивало действенность оперативной разведки, производимой кавалерией, и при этом упускало из виду новые возможности разведки, предлагаемые авиацией, даже несмотря на то, что некоторые машины уже имели дальность полета более четырехсот километров. По этой причине только что созданные авиационные части были вверены штабам отдельных армий и корпусов, и, следовательно, высшее командование получало только обрывочные сведения о развертывании частей противника (Рейхсархив, I, 127).
