Кельтский громовник Таранис. Рельеф на котле из Гиндуструпа
Вопрос роли Ящера у восточных славян на деле довольно сложен: все свидетельства о его почитании сводятся к нескольким обрядовым играм, в приговорах которых упоминается «Яша», археологических находках сосудов с резным изображением змеевидного существа и особой роли змей у балтов. По совести говоря, этого маловато… Во всяком случае для постановки знака равенства между «Змеем-коркодилом» и Велесом. Соответственно, возникают большие сложности и при толковании мифа о противостоянии Перуна и Велеса как «основного» мифа славян.
Илья-пророк в качестве Перуна
Двоеверные черты отмечаются в народном и апокрифическом толковании образа ветхозаветного пророка Ильи, который и заменил Перуна в народном сознании. Ильин день (20 июля по старому стилю) со множеством признаков древнего языческого культа (от запретов до ритуальных трапез и освящение «жертвенной пищи») торжественно справляли еще в последние годы царской России. Надо полагать, что этот-то день и был одним из исконных праздников в честь громовержца Перуна. Именно в конце июля – начале августа проходят в средней полосе России самые сильные и частые грозы (по крайней мере, если не случаются обычные в наши дни погодные аномалии), и именно эта пора – преддверье сбора урожая, который в немалой степени зависит от благосклонности небесных сил.
На вершине горы Перун в Словении ныне стоит часовня в честь св. Георгия. В древности на этом месте располагалось святилище Перуна
Двоеверие, пусть и не вписывавшееся в строгие рамки средневекового церковного канона, было объективной реальностью. Отражением этой реальности и являются широко распространившиеся на Руси списки апокрифов. Известен апокрифический текст, согласно которому ветхозаветный пророк воспринимался даже как могущественный Бог-Творец. В «Синаксари» (XVI в., Национальный музей в Праге, № 12) на вопрос: «Кто сотворил небо?» следует ответ: «Илья» (Мильков, с. 371–372).
Топорики Перуна – древнеславянские языческие обереги, которые нередко встречаются при раскопках в различных областях расселения славян
По народным поверьям, во время грозы Илья разъезжал по небу на огненной колеснице и побивал молниями чертей-бесов (а порою и змеев). Отождествление Громовержца с ветхозаветным Ильей было, очевидно, обусловлено представлением о Перуне в облике небесного огня.
В этнографических сборах Илья предстает верховным распорядителем водно-небесной дождевой стихии. Согласно каноническим церковным воззрениям, перемены погоды находятся непосредственно «в компетенции» Вседержителя. В церковной практике приняты обращения к святым, «специализирующимся» на том или ином виде помощи людям. При этом святые выступали как посредники, способные умолить Бога о просимом, Илья же «узурпировал» функции Вседержителя и стал действовать напрямую – как демиург. В «Похвале пророку Илье» отразились народные воззрения на Илью-пророка как на преемника бога-громовника (Рождественская, 1987).
«Перенял» Илья и некоторые иные свойства могущественного славянского божества, в частности, творческие функции, влияние на погоду, плодородие и благополучие. св. Илья следит за соблюдением клятв. Воспроизведение части этих свойств в народных повествованиях об Илье – двоеверный реликт языческого мышления.
Совокупность приведенных сведений показывает, что:
1. Перун – громовержец, владеющий громами и молниями, муж-плододавец, проливающий дожди на жену-Землю. Плодородие, столь необходимое земледельцу, может отождествляться и с физическим здоровьем мужа (и жены?). Он – славянский Зевс, позднее осмысление Дыя[44].
2. Воинская функция Перуна на основании славянского материала «в лоб» не реконструируется и может быть принята во внимание только при сравнении с культом Индры и Перкунаса. Видимо, если она и присутствовала, то была поздней производной от властных функций и выделена не у всех славянских племен.
3. Перун соотносится с неугасимым Огнем (возможно, обновляемым от молнии, тогда – «небесным огнем»). Ему приносили в жертву врагов, а также жрецов, не уследивших за его священным Огнем[45].
4. Символами Перуна являются камень (кремень) или огненная палка (громовая стрела, держава, булава, молот, палица). Некоторые авторы проводят аналогии между молотом и небесной мельницей (жернова которой дают искру молнии)[46].
Современный алтарь, сложенный для празднования Перунова дня (20–21 июля)
5. Именем Перуна клянутся при заключении договора. Перун – державный правитель, он карает за неисполнение закона, договора, клятвы. В этом смысле культ его, несомненно, княжеский по сути. Перун – бог Порядка, осуществляющий закон и его олицетворяющий.
6. Перун может рассматриваться как повелитель небесных вод и действительно должен находиться в «особых» отношениях с Велесом, который в этом случае может быть рассмотрен как властелин вод «нижних».
– И. И. Срезневский (т. II, ч. 2, с. 920) приводит летописное высказывание «Перун есть многъ». Его принято толковать с точки зрения множественности небес традиционной славянской картины мира. Однако с таким же успехом можно предположить, что перед нами – память о том, что все языческие боги являются проявлениями Единого создателя, имеющего отношению к небу. В этом случае Перун к XV веку мог уже восприниматься как верховный бог. Насколько это справедливо?
Камень-идол, почитавшийся как Перун в Чадогощенском районе Вологодской области
– Каково же в действительности соотношение Ящера и Велеса? Справедливо ли ставить между ними знак равенства?
– Уместно ли сопоставление Ящера и Мидгардского змея скандинавов?
– Если считать, что «основной миф» должен быть космогоническим и иметь объяснительный характер, а также признать таковым описание сложных отношений Перуна с неким «нижним божеством», какую картину мира этот миф описывает?
– Насколько допустимо все-таки предположение о том, что в культе Ящера перед нами предстает почитание неких палеоживотных «коркодилов»? Есть ли в этом случае связь между Ящером и представлением о глотании неким существом светила (преимущественно Солнца) при затмениях? Какова она? И не послужили ли солнечные затмения основой представлений о похищении Солнечной девы Лунным богом?
Перынь, где предположительно находилось капище Перуна
Поревит. Турупит (Поренут). Ярило-Яровит (Руевит?)
«Сага о Книтлингах» рассказывает, что даны разорили на острове Рюген три святилища: «122 (1168 г.). [Датский король Вольдемар в Коренице] приказал сокрушить трех идолов, которые именовались Рунвит [т. е. Руевит], Турупит и Пурувит [т. е. Поревит]. Эти идолы такие чудеса творили: если кто желал сойтись с женщиной в городе, то они сцеплялись, будто псы, и не прежде разъединялись, чем покидали город. <… > Там захватили у идолов много денег, золото и серебро, шелк, и хлопок, и пурпур, шлемы и мечи, кольчуги и всякого рода оружие. Пятый идол звался Пизамар. Он был в Асунде, так именовался город. Идол также был сожжен. (Другой бог) назывался Черноглав (Tiarnoglofi), это был их бог победы, который ходил с ними в походы; имел серебряные усы. Он дольше всех сохранялся; только на третий год после этого его захватили, Турупит и Пурувит». «Турупит» – явное искажение: у Саксона Грамматика третьим идолом Кореницы назван Поренут.
«В городе Юлине… некоторые роды[47] сохраняли своих идолов… [в том числе] покровителей войны и торговли Яровита и Поревита, как бы Марса и Меркурия…» (Давид Хитреус, «Саксонская Хроника», XVI в. (Свод…, т. II)).
Бог войны Яровит, чье капище было также в городе Волегасте, по свидетельству очевидцев отчасти сходен с поздним Марсом (Герборд, III, 4–5). Соответственно, его можно сравнивать с греческим Аресом и скандинавским Тюром. Символом Яровита был огромный золоченый щит, скорее всего, олицетворявший солнце, поскольку праздники в честь него устраивали перед началом лета (как и восточнославянскому Яриле), когда призывали плодородие на поля. Щит этот нельзя было сдвигать с места, кроме как во время войны. Герборд указывает, что «бог Яровит по-латыни зовется Марс» (Там же, III, 6). Возможно, Яровит из Волегоща и Руевит с острова Рюген – два имени одного божества западных славян (ср. русск. «ярый» и «рьяный»). Ругевит или Руевит известен как бог войны.
Саксон пишет о том же событии, что и «Книтлингасага»: «Отличием этого города [Кореница] были здания выдающихся храмов, заметные блеском превосходного мастер ства. Достоинство местных богов пользовалось почти таким же почтением, как среди арконцев – авторитет общественного божества… Главное капище находилось посреди передней части храма, которая так же как и капище, не имея стен, завешана была пурпуровой тканью, так что кровля лежала на одних колоннах. Служители [церкви], разломав ограду двора, взялись за внутренние завесы храма. Когда они сорваны были, то дубовый идол Руевита безобразно раскрылся со всех сторон». Он имел восемь мечей и семь ликов «под одним черепом» и был исполинского роста. Четыре головы были мужские и две женские, седьмая – звериная – была на груди. «Восьмой, обнаженный меч держал в руке; вложенный в кулак, он был крепчайше прибит железным гвоздем, так что нельзя было извлечь, не разрубив, что показало рассечение. Ширина была его больше человеческого роста, высота такая же, что [епископ] Абсалон, встав на цыпочки, едва достигал до подбородка топором… Этого бога почитали, совсем как Марса, возглавляющим силы войны» (Saxonis Grammatici, P. I, V, II, XIV, 822–827, 837–838, 841–843).
