Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Отдельные мои стихи ты можешь найти в толстом ленинградском журнале «Звезда» за 1929 год…» (Там же. С. 314).

7 января 1932 года Николай Заболоцкий, прочитав книгу К.Э. Циолковского «Растение будущего. Животное космоса. Самозарождение» (1929), заинтересовался этими проблемами и написал автору письмо с просьбой прислать ему другие свои книги: «…искусство будущего так тесно сольётся с наукой, что уже и теперь пришло для нас время узнать и полюбить лучших наших учёных – и Вас в первую очередь». 18 января 1932 года Николай Заболоцкий, получив книги К. Циолковского, сердечно благодарит его и сообщает:

«На меня надвинулось нечто до такой степени новое и огромное, что продумать его до конца я пока не в силах: слишком воспламенена голова… Консервативное чувство, воспитанное в нас веками, цепляется за наше знание и мешает ему двигаться вперёд. А чувствование себя государством есть, очевидно, новое завоевание человеческого гения.

Это ощущение, столь ясно выраженное в Ваших работах, было знакомо гениальному поэту Хлебникову, умершему в 1922 году. Привожу его стихотворение «Я и Россия»:

Николай Заболоцкий делится с К. Циолковским, что в своих ненапечатанных поэмах много думает о будущем Земли, о человечестве, о животных и растениях. Прочитав работы К. Циолковского, он вернётся к этим произведениям, ему «многое придётся передумать заново» (Там же. С. 309—311). И Николай Заболоцкий приводит отрывок из своей поэмы «Торжество земледелия», в которой он, похоже, заимствует некоторые мысли из книг К. Циолковского – если только эти мысли не приходили ему ранее. Рассказывая замысел поэмы, Н. Заболоцкий 28 марта 1936 года в Доме писателей в Ленинграде говорил: «Я начал писать смело, непохоже на тот средний безрадостный тон поэтического произведения, который к этому времени определился в нашей литературе. В это время я увлекался Хлебниковым, и его строки: «Я вижу конские свободы / И равноправие коров…» глубоко поражали меня. Утопическая мысль о раскрепощении животных нравилась мне. Я рассуждал так: «…Вместе с человеком начинается новая жизнь для всей природы, ибо человек неотделим от природы, он есть часть природы, лучшая, передовая её часть. В борьбе за существование победил он и занял первое место среди своих сородичей – животных. Человек так далеко пошёл, что в мыслях стал отделять себя от всей прочей природы, приписал себе божественное начало. Он мыслил так: я и природа. Я – человек, властелин, с одной стороны; природа, которую я должен себе подчинить, чтобы мне жилось хорошо, – с другой. Теперь дело меняется. Приближается время, когда, по слову Энгельса, люди будут не только чувствовать, но и сознавать своё единство с природой, когда делается невозможным бессмысленное и противоестественное представление о какой-то противоположности между духом и материей, человеком и природой, душой и телом. Настанет время, когда человек – эксплуататор природы – превратится в человека – организатора природы» (Литературный Ленинград. 1936. 1 апреля).

В эти годы Николай Заболоцкий – счастливый муж, в 1929 году женился на Екатерине Васильевне Клыковой (1906—1997), и счастливый отец, у них родился сын Никита.

Много неудобств и жалоб на жизнь. К примеру, подготовил сборник стихотворений, написана вступительная статья к сборнику, а книга не пошла в печать, нашли там что-то не подходящее времени. Но в журнале «Звезда» выходили стихи и поэма. Он получал гонорар и ехал к своей семье, которая жила то в Луге, то ещё в каком-нибудь местечке. 9 февраля 1933 года Н. Заболоцкий сообщает Екатерине Васильевне, что в «Еже» – скандал», а «В журналах у меня всё ладно», «Без вас мне здесь по-настоящему скучно, и чувствую себя просто несчастным человеком». 26 мая 1933 года сообщает Е. Клыковой: «В Москве шум из-за «Торжества Земледелия». Говорят, что «Звезда» впервые за всё время её существования на столах у всех москвичей; одни хвалят и очень, другие в бешенстве, третьи злорадствуют – вот, мол, до чего докатились. Так или иначе, [угол письма оборван] Москвы надо что-нибудь ждать, [посмотрим] что будет…» (Там же. С. 316).

И действительно, тут же появилась статья Е. Усиевич «Под маской юродства», в которой дана резко отрицательная оценка поэмы: «злобная карикатура на социализм», «пасквиль на коллективизацию сельского хозяйства», «мы должны с ним драться, разоблачая его как врага» (Литературный критик. 1933. № 4). А чуть позднее в газете «Правда» появились две статьи В. Ермилова «Юродствующая поэзия и поэзия миллионов» (1933. 21 июля) и С. Розенталя «Тени старого Петербурга» (1933. 30 августа), в которой автору поэмы даны резко отрицательные отзывы. Н. Заболоцкий только что закончил работу над вторым сборником стихотворений, редакция потребовала от него резких изменений, он многое выбросил, но книга в 1933 году так и не появилась. Спустя три года Н. Заболоцкий подвёл итоги критических выступлений: «Кажется, ни над одним советским поэтом критика не издевалась так, как надо мной. И какие бы ни были литературные грехи, все же подобные статьи и выступления не делают чести новой критике» (Литературный Ленинград. 1936. 1 апреля).

Эти годы были самыми трудными в становлении Н. Заболоцкого как поэта. После 1933 года всё труднее и труднее было заниматься собственным творчеством, что-то слагалось, но, судя по всему, не укладывалось в программное русло социалистического реализма, и Николай Заболоцкий увлёкся переводом и толкованием «Слова о полку Игореве» и переводом по подстрочникам грузинской поэзии. Он побывал в Грузии, познакомился с известными поэтами Грузии, и десятки переводов грузинских поэтов появились в газетах, журналах и издательствах.

Это совпало с трагическими событиями: в стране после убийства С.М. Кирова начались судебные процессы над партийными и государственными деятелями.

Но Николай Заболоцкий не оставлял надежды издать второй сборник, стихотворения его стали более реалистичными, уже не только Хлебников был его учителем, но и Пушкин, и Тютчев.

А. Безыменский резко говорил на съезде писателей в 1934 году о многих поэтах, которые были певцами классового врага, о Гумилёве и Есенине, о Клюеве и Клычкове, о П. Васильеве и Н. Заболоцком: «Гораздо более опасна маска юродства, которую надевает враг. Этот тип творчества представляет поэзия Заболоцкого, недооценённого как враг в докладе т. Тихонова… Заболоцкий издевается над нами… И Заболоцкий и Васильев не безнадёжны…» (Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934. С. 550). Но пафос съезда был в том, чтобы не только критиковать, но и воспитывать поэтов. Н. Заболоцкий задумался над своим будущим. В 1936 году Н. Заболоцкий написал стихотворение «Север», которое, по мнению биографов, открывает новую страницу в творчестве поэта. Да и он сам это почувствовал. «Это стихотворение, – писал он в статье «Статьи «Правды» открывают нам глаза», – представляется мне простым, доступным для широкого читателя, и в то же время та пластическая выпуклость, которая была для меня самоцелью в «Столбцах», здесь дана на новой основе. Здесь она уже не самоцель, она лишь средство. Лишь иллюстрация, лишь аргумент в пользу завоевания «Севера». Появилась историческая перспектива, мысль, общественное содержание, и, благодаря этому, изменилась функция приёма», поэт почувствовал «простую человеческую правду, которая и составляет самый секрет всяческого искусства, которая делает искусство народным» (Литературный Ленинград. 1936. 1 апреля).

В статье «Новый путь» О. Берггольц писала о стихах Заболоцкого: «Стихи прекрасны… они обладают громадным обаянием скульптурной, любовной изобразительности» (Литературный Ленинград. 1936. 23 декабря). В этом же году Н. Заболоцкий написал «Горийскую симфонию», в которой высказал своё отношение к родному месту «великого картвела». В 1937 году в «Литературном современнике» вышло десять стихотворений, в том числе «Утренняя песня», «Прогулка», «Лодейников в саду», «Север», «Засуха», «Начало зимы», «Вчера, о смерти размышляя», «Ночной сад», «Всё, что было в душе», «Горийская симфония» (1937. № 3). В «Ленинградской правде» и «Известиях» тут же появились разноречивые рецензии на эту стихотворную подборку. Сборник стихотворений «Вторая книга» вышел в 1937 году. И вот в этот самый момент каким-то краем Николай Заболоцкий попал в число преступников, участников блока троцкистов, задумавших путем заговора вернуться во власть. 19 марта 1938 года сотрудники НКВД арестовали поэта, который подробно описал спустя много лет «Историю моего заключения» (Даугава. 1988. № 3), материал в последующем издан в книге: Заболоцкий Н. Полное собрание стихотворений и поэм / Составление, подготовка текста, хронологическая канва и примечания Никиты Заболоцкого. СПб., 2002. С. 44—54) Был обыск, забрали два чемодана с книгами и рукописями, били, ругали, заставляли признаться во всех преступлениях против советской власти; сидел в различных камерах, испытал все муки и страдания, которые выпадали на долю политических арестованных: