Доротея вскинула руки, и в следующее мгновение черная муринка растаяла в сумеречной, осенней, пятнистой мгле. Слилась с нею, лишь березка поодаль вздрогнула, затрепетали последние листы и дружно посыпались на землю.
- Что будем делать? - поигрывая исполинским мечом, спросил Георгий.
Я сел на задние лапы, огляделся и едва удержался, чтобы не взвыть. В шкуре опять закопошились блохи. Эти-то кровососы откуда взялись? Получаса я не пробыл в волчьей шкуре, а они тут как тут. Вот напасть!
Ночь была туманна и удивительно светла. Черный лес уже подернулся лохмотьями испарений. И небо было в крупных прорехах, так что на бархатисто-черных лужках там и тут ярковато паслись звезды. Койс притаился в поросшей подсыхающей густой травой продавлине - укрылся так, что не найти, не опознать.
- Будем штурмом брать, - наконец решил я. - Пряжка не пряжка, а ворота на распашку оставлять нельзя. Давай, Жорка, отведи душу. Только чур, коня не трогать. Порубаешь эту сволочь в капусту, хватаешь уздечку - и ходу! Иначе как прежде мы с тобой до утра бегать будем. Помнишь, как с женой опростоволосился? В губы поцеловал, на всю округу шум поднял. Ладно, тогда молодой был, глупый, сейчас Христом-богом молю, не касайся ты этого дьявольского коня!
- Лады, - буркнул Георгий и взгромоздился мне на спину. Скафандр соорудил для него нечто, похожее на седло.
- Подсобишь, царевна? - я глянул на Каллиопу.
Та кивнула.
- Ну, с Богом, - вздохнул я и одним прыжком достиг черного леса.
В обширную яму, откуда волнами изливалось серебристо-стальное сияние и слышались мерные лязгающие звуки, мы свалились, как снег на голову. Работы Георгию здесь почти не было. Пяток облаченных в железные рубашки арапов он срезал одним ударом - плоские их тела так и посыпались осколками на выложенный булыжником пол, на котором поигрывала, мотала головой, разевала пасть прекрасная, с могучим крупом, соловая кобыла. Золотой кол был вбит у края ямы, к нему подвязана наборная, посвечивающая лунным светом уздечка, в которую была вделана моя пряжка. Я сразу узнал ее... Из бокового подземного хода ринулась было орда муринов - Георгий, казалось, только и ждал этого момента. Вскинул меч и принялся крушить направо и налево. Все свершалось в грозном, оцепенелом безмолвии - только свист клинка, легкое уханье, стеклянистый звон осыпающихся на пол обломков. Тут же в сторонке, на поверхности мати земли, кто-то гулко хохотнул. Следом взревел разбуженный Каллиопой ураган. Я крикнул - пора! Георгий сорвал уздечку и вспрыгнул мне на спину. Я одним прыжком одолел отвесный край. Вовремя!.. На том месте заскрипело, затрещало. С корнем вырванные деревья начали ссыпаться в яму, и скоро гора бурелома выросла на том месте, откуда черные мурины проникали в наш мир.
Георгий накинул уздечку мне на шею, и я встал, как вкопанный.
- Ну-ка, слезай, а то скину! - рыкнул я.
Меченосец удивленно вскинул брови, я чуть подтолкнул его, и он поспешно, перекинув ногу, соскользнул со спины.
- Что случилось, Серый?
- Наитие нашло. Знаешь, Жорка-друг, береженого, как говорится, Бог бережет. Дай-ка схороню я эту пряжку подальше. Придет срок, пригодится...
С этими словами я одним прыжком одолел верхушки деревьев и пониже облаков ходячих метнулся в тверские края, за речку Нерль - было там у меня заветное место, в овраге, под камнем-исполином. Вырвал я пряжку из поблекшей уздечки, сунул в подземную нору, привалил богатырский камень, заговоров навесил и также украдкой, прыжками, назад. Там посадил на загривок Георгия и выбежал из леса с накинутой на шею уздечкой.
- Минуты терять - все потерять! - издали крикнул я Каллиопе, уже изготовившейся заклятью, с помощью которого можно было вывернуть шкуру мехом внутрь и, как был волком, так и полез в койс. Пусть этот космический вернослужащий поближе познакомится с таким произведением матушки-природы, как блохи. Хотя, конечно, койс и глазом не моргнет - хладнокровно передавит земных тварей, пытающихся проникнуть в его внутренности. Уже в рубке я нарочито громко, стараясь скрыть досаду от невозможности собственными силами облечь себя в природный - человечий - образ, объявил.
- Труба зовет. Вперед, на Исландию.
- Верное решение, - поддержал меня капитан.
Георгий пожал плечами, Каллиопа промолчала, а ответа Василь Васильевича никто и не ждал.
Расстояние в четыре тысячи километров мы одолели быстро. По наводке черной муринки отыскали в обрывистом, скалистом берегу устье лавовой пещеры. Койс лег на воду, чуть притоп, и посланный на разведку фавн, кряхтя и поскуливая, полез в воду.
Я закрыл глаза, хотелось собраться с мыслями. В этот момент до меня донеслись мелодичные звуки гитары. В руках Георгия неожиданно оказался инструмент - сотворил из воздуха? - следом раздался приятный тенорок.
Давным-давно,
Нам все равно.
Жил-проживал один сапог кирзовой кожи...
Я глянул на широкий экран, который высветил перед нами койс. Дрожащий от холода, принявший свой древний облик Василь Васильевич с опаской заглядывал в жерло заливаемой водой пещеры. Я последовал за его взором, под соединился к ментальному щупу, брошенному в подземелье сознанием капитана так на пару мы мысленно добрались до обширной полости, выжженной в граните потоками лавы. То, что мы увидали, подтвердило самые худшие опасения. Игвы и раругги - обитатели изнанки мира, жители подземных шрастров и подданные Гагтунгра, копошились возле гигантского сооружения - сложенной из каменных блоков платформы, на которой возвышался арочный проход, напоминающий высокий полуовал, сваренный из металлических полос. Пояса нигде не было видно, и если бы не знакомый мне до боли в сердце ментальный образ, я бы ни за что не догадался, что мучительно растянутый древний талисман был запаян в полость, проходящую в теле металлических опор. До окончания работ было, по-видимому, далеко, однако разбросанные кабели, инструменты, непонятные приборы, расставленные на стеллажах и тележках, огромные индукционные катушки - я на расстоянии ощутил запах смазки - нагнали на меня тоску.
...Однажды он
В кафе-салон
В своей кирзовой амуниции явился.
И тут же с ним, да-да,
Произошла беда
Увидел даму-босоножку и влюбился.
Вот уж с кем я бы не хотел иметь дело, так это с пакостью, освоившей промышленные технологии. Я передал изображение Георгию, тот в ответ кивнул - вижу, - и, не меняя тона, продолжил:
В любви своей
Подходит к ней,
И говорит ей, чуть оправившись от скрыпа.
"Царица фей, да-да,
О, будь моей, да-да,
Я от любви к тебе горю, как после грыпа".
Каллиопа недовольно фыркнула.
Бой обещал быть жарким - не та детская забава, в которую мы сыграли, разгоняя мурьё. В этом случае нам предстояло иметь дело с существами разумными, организованными, безжалостными. Я ещё раз бросил мысленный взгляд на странное сооружение в центре подземного зала. Если я правильно понял, это был мощный деформатор времени - или точнее, пространственно-временного континуума - позволявший солидным, обладающим большой инерционной массой телам преодолевать линию раздела, отграничивающую наш мир от подземных преисподних. Веками копившаяся психическая энергия - собранные по каплям материнские слезы, плач детей, стоны раненых, последние вздохи умирающих, - все, что по легенде было запрессовано в чудесный пояс, что составляло его мощь, теперь должно было послужить разгулявшемуся злу. Никогда раньше армагеддон не был так близок. Мор, глад, чума обрушатся на людей, их вопли, крики, всхлипы, кровь и пот, проклятья и мольбы благодатным дождем оросят обездушенные тела бесчисленных подземных жителей. Они выпьют наши печали, надежды, омрачат мысли, осквернят веру, и чем больше страданий обрушится на головы людей, тем вернее будет прибывать сила обитателей подземных шрастров.
...Она в ответ
Сказала: "Нет!
С нулем равняю я твои признанья эти.
О, Божий свет, да-да,
Уж сколько лет, да-да,
Мечтаю я о лакированном штиблете.
Мне нужен франт,
Чтоб был талант,
Чтоб покупал мне лисьи чернобурки.
А ты, сапог, да-да,
Что б дать мне смог, да-да?
Лишь на каблук прилипшие окурки!"
- Ну ты, сапог, - окликнул я Георгия, - что у тебя, кроме меча, есть? Тут, брат, как бы с лазерными карабинами и бластерами дело иметь не пришлось. В лоб их не возьмешь.
- В лоб их не возьмешь, - эхом откликнулся голос в каюте. - Тут с хитринкой надо подойти.
- Стратегов много, - кивнул я, - сапогов только не хватает. Серых шинелек... Сподобился бы, капитан, воплотиться и в бой?..
- Запрещено уставом.
- Каким уставом? - скривился я, - Здесь, на Земле вы что, по уставу живете?
- А как же. Я о другом думаю - надо бы сложиться энергиями, создать единое кольцо. Тогда кто враг, станет друг.
- Заговорить от пуль, железа, могу. Даже от лучевого оружия... А вот подружиться с ними никогда, - хмуро заметила Каллиопа. Она очень не любила эту песню, но однажды ученая Георгием, помалкивала. Да и время ли сейчас семейную ссору затевать!
