РАБОТА В ЛАБОРАТОРИИ
Эта глава посвящается тем людям - а их довольно много, - которые полагают, что археолог проводит время, греясь на солнышке, приятно развлекаясь созерцанием того, как другие работают для него, и рассеивает скуку, наблюдая, как ему выносят полные корзины извлеченных из недр земли прекрасных памятников древности.
В действительности жизнь археолога совсем иная. Немногие знают ее в подробностях, а поэтому, прежде чем приступить к описанию самой лабораторной работы прошлого сезона, мы считаем не лишним рассказать здесь о ней хотя бы в общих чертах. Кстати, это заодно поможет объяснить, почему была необходима такая кропотливая работа в лаборатории.
Прежде всего нужно раз и навсегда отчетливо уяснить: никто никогда не приносит археологу полные корзины предметов, чтобы он на них любовался. Первое и основное правило всяких раскопок заключается в том, что археолог должен каждую вещь извлекать из земли собственными руками. От этого зависит слишком многое. Не говоря уже о повреждениях, которые могут причинить неумелые пальцы, чрезвычайно важно самому увидеть каждый предмет на месте, так как положение, в котором он находится в земле, и его связь с другими предметами могут дать ценные дополнительные сведения. Например, по положению предмета в земле иной раз можно установить время, к которому он относится. В противном случае в музеях множатся экспонаты с туманными надписями: «Предположительно Среднее царство»; в то же время, если была бы установлена связь вещей с другими, их можно было бы точно отнести к той или иной династии или даже к периоду правления определенного фараона. По положению одного предмета среди группы других можно догадаться, для чего он предназначен, или же подметить какие-то детали, которые пригодятся для последующей реконструкции.
Взять для примера хотя бы зазубренные осколки кремня, которые в таком огромном количестве находят на местах поселений времен Среднего царства. Мы догадывались об их назначении, и под этикеткой «кремневые зубцы серпа» эти осколки представляли собой довольно интересный музейный экспонат. Представьте себе далее, что вы нашли в земле, как случилось со мной, весь серп целиком. Его деревянные части были в таком состоянии, что могли рассыпаться от одного прикосновения, и тогда никто бы уже не понял, что здесь лежал серп. Представлялись две возможности. При максимальной осторожности, с применением предохранительной обработки, вам, может быть, удалось бы извлечь из земли этот серп целиком. Если же процесс разрушения зашел слишком далеко, оставалось только сделать описание и произвести обмеры, которые позволили бы вам впоследствии изготовить новые деревянные части.
И в том и в другом случае у вас оказался бы ценный музейный экземпляр - с точки зрения археологии в тысячу раз более ценный, чем горсть отдельных осколков кремня, которой бы вы обладали, действуя по-другому.
Я привел лишь небольшой пример, показывающий, как важны сведения, получаемые непосредственно на месте раскопок. Когда мы дойдем до обработки материалов из гробницы, нам придется встретиться с еще более яркими примерами такого же рода.
Еще одно замечание, прежде чем продолжать рассказ. Отмечая точное положение предмета или группы предметов, вы тем самым часто собираете сведения, которые помогут вам найти подобные предметы при последующих раскопках. В частности, это относится к жертвам закладки. Во всех сооружениях жертвы закладки располагаются по совершенно определенной системе, и если вам удалось найти хотя бы часть, то обнаружить остальные уже не составит труда.
Итак, археолог обязан осмотреть каждую вещь на месте находки, подробно описать ее, не сдвигая с места, а если это необходимо, тут же подвергнуть ее предохранительной обработке.
Совершенно очевидно, что при этих условиях вам приходится неотлучно находиться на месте раскопок. О каких-либо увеселительных поездках или выходных днях не может быть и речи. Когда идет работа, приходится наблюдать за ней ежедневно и по возможности ежечасно. Ваши рабочие должны знать, где найти вас в любой момент. Они обязаны твердо усвоить, что все новости о всякой находке следует прежде всего и без малейшего промедления сообщать вам.
Если находка значительна, вы можете догадаться о том, что что-то случилось, еще до того, как вам об этом сообщат. Слухи о таких событиях, особенно в Египте, распространяются почти мгновенно и оказывают любопытное психологическое воздействие на всех ваших рабочих без исключения. Они сразу начинают работать как-то иначе, не обязательно быстрее, но всегда по-другому и всегда гораздо бесшумнее. Обычные рабочие песни, например, тотчас же смолкают.
Что касается небольшой находки, то о ней вы часто можете заключить по поведению того, кто приносит эту весть. Ничто на свете не заставит рабочего прямо прийти к вам и прямо сказать, что он нашел. Любой ценой он должен сделать из своей находки тайну. Он бродит, преисполненный самодовольства, а затем напускает на себя еще более значительный вид и со всевозможными предосторожностями отзывает вас в сторону, шепотом сообщая свою новость. Но и тогда нелегко понять, о чем, собственно, идет речь. Обычно до тех пор, пока вы сами не прибудете на место, вам не удается догадаться, какой именно предмет обнаружен.
Подобное поведение объясняется главным образом пристрастием египтян ко всему таинственному. При первой же возможности тот же самый человек расскажет своим приятелям о сделанной им находке со всеми подробностями, но до поры до времени предполагается, что они не должны ничего знать. Это как бы входит в условия игры.
Известную роль тут играет волнение рабочих. Дело вовсе не в том, что их интересуют предметы древности сами по себе, а в том, что они смотрят на свою работу, как на азартную игру. Большинство археологов строят работу по так называемой «системе бакшишей», то есть за каждую находку они платят рабочим какую-то сумму сверх обычного заработка. Система эта далеко не идеальна, однако она обладает двумя преимуществами. Во-первых, она способствует сохранности вещей, особенно мелких, которые легко утаить. А такие вещи нередко представляют огромную ценность, например для точной датировки находок. Во-вторых, эта система побуждает рабочих быть более прилежными и относиться к работе тщательнее, учитывая, что оплата зависит не от ценности самого найденного предмета, а от того, насколько осторожно с ним обращались.
Все это, а также ряд других причин заставляет вас постоянно находиться на месте раскопок. Даже в том случае, если в это время ничего обнаружить не удается, вам все равно не придется скучать. Начать хотя бы с того, что каждую гробницу, каждое строение, вплоть до любой разрушенной стены, необходимо описать, а это, особенно когда имеешь дело с шахтовыми погребениями, связано с довольно сложными гимнастическими упражнениями. Шахты обычно имеют глубину от 3 до 40 метров, и я как-то подсчитал, что в течение одного лишь сезона мне, карабкаясь по веревке, пришлось излазить около тысячи метров.
Кроме того, всегда остается фотографирование. Каждый предмет, представляющий собой хоть какую-то археологическую ценность, необходимо сфотографировать, прежде чем к нему прикоснуться. Во многих случаях, чтобы зафиксировать все стадии извлечения этого предмета, приходится делать не один, а множество снимков. Многие из этих снимков скорее всего никогда вам не пригодятся. Однако - кто знает? - если возникнет какой-нибудь вопрос, один из этих как будто ненужных негативов может оказаться решающим доказательством. Поэтому фотографирование необходимо со всех точек зрения и, может быть, является одной из основных обязанностей каждого археолога. Я помню случай, когда мне пришлось заснять и проявить за день до пятидесяти негативов.
По мере возможности эти две обязанности - составление планов и фотографирование - поручаются специалистам, чтобы археологи могли целиком посвятить себя тому, что в раскопках называется тонкой работой. В руках археолога лопата должна «играть», как говорит наш брат-землекоп. Любые раскопки связаны с рядом проблем и затруднений, и некоторые из них можно разрешить лишь в том случае, если вновь и вновь обходить место раскопок, рассматривая каждый отдельный случай со всех точек зрения и исследуя его со всех сторон. Значение комплекса стен, следов восстановления здания или позднейшей его перестройки, изменившей первоначальный план архитектора, смысл изменений характера слоев, в которых остатки более позднего периода располагаются над строениями более раннего, значение особенностей внешних наслоений или последовательность слоев в холме, образованном развалинами, - все это и еще многое другое заставляет археолога задумываться. Его победа или поражение, как ученого, целиком зависят от того, сумеет ли он ответить на все эти возникающие перед ним вопросы.
