Ранним утром на следующий день, день Пасхи, остатки английской армии начали свой печальный и опасный отход. Перспективы вновь увидеть Нормандию не казались англичанам бесспорными, поскольку путь им преграждали превосходящие, воодушевленные победой силы противника. Но Солсбери проявил свой талант военачальника и искусно уклонился от встречи с противником, пойдя по дороге на Ла-Флеш, вместо дороги, по которой союзники двигались через Луше. Англичанам удалось переправиться через Луар по самодельному мосту из телег и бревен, которые дальновидный граф собирал по пути отхода. Успешно применив военные хитрости, англичане вошли в Ле-Ман, уничтожили за собой мост через речку Сарта и вернулись в Нормандию, даже не встретив противника.
Для франко-шотландской армии бой завершился довольно банально. Накануне наступления сумерек ее основные силы принялись преследовать нескольких беглецов, устремившихся на север, почти не оставив на поле боя войск. Вернувшись ночью назад, шотландские военачальники остановились в Боже, где написали дофину письмо с сообщением об одержанной победе и приглашением принять с ними вместе участие во вторжении в Нормандию. На следующий день часть войск союзников осталась в Люде, ожидая переправы через Луар англичан, однако других мер по преграждению пути отступления противника не предпринималось. Если бы их и предприняли, они не принесли бы успеха. Доктор Уог резюмирует ситуацию заключительной фразой: «В конце концов командование и боевой дух англичан оказались на высоте. Французы убедились, что многие плоды победы уплыли из их рук».
Бой у Боже занимает отдельную страницу в истории Столетней войны. Ошибка называть его – как это делают некоторые английские историки – стычкой. Это нечто противоположное стычке, скорее это была рубка. Основной бой едва ли мог длиться максимум 20 минут, и в нем участвовали несколько сот англичан. Это было бесформенное, почти хаотичное столкновение, едва ли сравнимое с битвой, и наше или будущие поколения вряд ли извлекут из него полезные уроки. Но последствия боя превосходят его природу и масштаб. По двум причинам. При самой беглой оценке потому, что во время боя погиб вероятный наследник английского и французского престола. Прежде такого несчастья не случалось в известной истории Англии. Томас, герцог Кларенс, хотя и не участвовал в битве при Азенкуре, пользовался высокой военной репутацией. (Он заслужил ее в Гаскони.) Энергичный, пылкий и бесстрашный, он весьма располагал к себе, он был рыцарем без страха и упрека. Между тем его пылкость и отвага сослужили ему плохую службу.
Вторая причина, по которой бой следует считать важным, состоит в том, что впервые за всю Столетнюю войну английская армия потерпела поражение, – и тот факт, что победителями были шотландцы, не умаляет его сенсационного характера, хотя французы небезуспешно пытались принизить роль в этом бою своих союзников.
Что касается англичан, то для них нет более верного и точного вердикта, чем выражение «побеждены, но не обесчещены». Когда король Генрих узнал трагические вести о неудаче в бою при Боже и гибели своего любимого брата, на его лице не дрогнул ни один мускул. Король занялся мобилизацией новой армии. В то же время у дофина появился стимул к активным действиям. Послание Бьюкена нашло дофина в Пуатье, и он объявил о своем намерении вторгнуться в Нормандию. Но его действия были медлительны, если не сказать нерешительны. Прибыв в Тур, он оставался в городе несколько дней. Во время пребывания там он дал обед шотландским лордам, пригласив на него плененных графов Хантингтона и Сомерсета. Со стороны дофина, о котором мало что известно, кроме льстивых характеристик, это был весьма благородный рыцарский жест. Затем назначил Бьюкена коннетаблем Франции – что явилось тактичным шагом по отношению к иностранцу, но, тем не менее, удивительным. В сопровождении шотландцев он направился к Ле-Ману, который вернул себе без труда. По неизвестным причинам дофин в Ле-Мане задержался и устроил там свою штаб-квартиру.
Между тем граф Солсбери «рыскал по сусекам» (в гарнизонах Нормандии), стремясь укрепить свою потрепанную армию. Он добавил к ней определенное число нормандских рыцарей и их оруженосцев. В начале мая, когда французы осадили Алансон, граф поспешил на выручку. Две армии встретились у города лицом к лицу, но ни одна из них не отважилась на атаку первой. Англичане уступали противнику в численности, но дофин не решился сразиться с ними в открытом бою. Вскоре он снял осаду и ушел в восточном направлении на осаду Шартра, гарнизон которого составляли в основном бургундцы.
В ответ Солсбери пошел на смелое предприятие, организовав рейд в Анжу. В этом рейде имеется налет расчетливого вызова, поскольку он был призван решать ту же задачу, что и злополучный рейд Кларенса, совершавшийся двумя месяцами раньше. Однако рейду Солсбери сопутствовал успех: стены Анже были преодолены без особых потерь, а в обратный путь англичане двинулись с большими трофеями. Граф отправил королю восторженный отчет о рейде и заверил монарха, что никогда боевой дух англичан не был более высоким. Доктор Уог оценивает весеннюю кампанию в следующих выражениях: «За весь период Столетней войны не встречалось подхода к делу более решительного, благоразумного и искусного, чем тот, который применялся под руководством Солсбери».
Возможно, это было и так. Но мне кажется, историк не располагал убедительными фактами для подтверждения своего вывода, тем более что буквально на следующей странице он пишет, что, если бы дофин отважился на вторжение в Нормандию, Солсбери, вероятно, был бы разбит и война закончена. При такой оценке по крайней мере некоторыми успехами Солсбери был обязан ошибкам противника.
Но, где бы ни находилась истина, можно согласиться с тем, что, действуя смело и решительно, Солсбери смог до прибытия в Нормандию короля собрать новую армию и замечательным образом исправить ситуацию, которая наутро после боя у Боже казалась почти безнадежной.
Приложение
РОЛЬ ГРАФА СОЛСБЕРИ
В этой главе я дал понять, что не могу принять реконструкцию события доктором Уогом. Вкратце, единственное свидетельство из английских хроник, которое он приводит, – это упоминание о том, что тело Кларенса было отбито в бою. Это свидетельство не вызывает сомнений, поскольку армия действительно доставила тело в Нормандию, откуда его отправили в Англию. Но по данной версии событий, тело герцога отбили на следующее утро. Эта версия, по-моему, создает гораздо большие затруднения, чем изложение событий английской хроникой. Чтобы доказать возможность нахождения англичан на поле боя на следующий день, историк предполагает, что большинство дофинистов находились к востоку от Боже, занимаясь там поиском английских войск. Но могли ли быть в этом случае англичане в более невероятной ситуации? В первые минуты смятения и полутьмы сразу же после окончания боя – время спада напряжения после всех сражений – эпизод, описанный выше, вполне допустим, но метод неизбежных военных версий не позволяет мне согласиться с тем, что это происходило при ясном дневном свете на следующий день. В силу того же метода я не могу поверить, что Солсбери послал свои силы боевого охранения на фланге прямо на Боже, стремясь в то же время уйти незамеченным. Эти силы непременно вышли бы к полю боя с западной стороны и должны были, таким образом, пройти через Вьей-Боже, место, захваченное противником. Единственное возможное направление, с которого англичане могли подойти к полю боя, было южное. Более того, предположив, что англичанам удалось отбить тело герцога, следует допустить, что им пришлось совершить обходной маневр к югу, чтобы их не перехватил противник. Это задержало бы выступление в поход главных сил, да еще обремененных телами покойных английских военачальников, надолго, и можно ли было ожидать, что они догонят остальную армию, двигавшуюся быстрым темпом? Короче говоря, эта версия представляется для меня крайне невероятной.
Глава 10
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЕННАЯ КАМПАНИЯ ГЕНРИХА V
В апреле и мае 1421 года король Генрих занимался подготовкой к вторжению во Францию новой армии. Это была небольшая армия – 900 латников, 3300 лучников, но сверх обычного ее укомплектовывали вспомогательные службы, саперы, специалисты подкопа, подрывники, средства осады и т. д. Продолжительность похода должна была составить шесть месяцев. Это свидетельствует о том, что король не предполагал проведение зимней военной кампании, но приготовился к осадным операциям.
В начале июня подготовка закончилась. Подчиняясь властному зову долга, Генрих оставил в Англии беременную королеву и отбыл во Францию морем 10 июня. Король и его армия совершили на кораблях быстрый переход от Дувра к побережью Франции и в тот же день прибыли в Кале. Поскольку целью похода был Париж, некоторые историки недоумевали, почему король не выбрал путь Саутгемптон – Арфлер. Они, очевидно, упускали из виду долговременную и непредсказуемую природу морских походов до появления косого парусного вооружения кораблей. Путь от Саутгемпто-на почти наполовину был бы водным, более того, расстояние от Саутгемптона до Парижа на 70 миль длиннее, чем от Дувра. Далее, переход к Кале гарантировался умелым использованием морских приливов, в то время как возможность перехвата кораблей флотом противника почти исключалась. Высадка во Франции в удобном и надежном Кале обеспечивала более уверенный старт военной кампании, чем высадка в недавно приобретенном Арфлере.
