…Они прибывают из своей страны и причаливают свои корабли на Атиле, а это большая река, и строят на ее берегу большие дома из дерева, и собирается их в одном таком доме десять или двадцать, меньше или больше, и у каждого из них скамья, на которой он сидит, и с ним девушки — восторг для купцов. И вот один из них сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. Иногда же соединяются многие из них в таком положении один против других, и входит купец, чтобы купить у кого-либо из них девушку, и таким образом застает его сочетающимся с нею, и он не оставляет ее, или же удовлетворит отчасти свою потребность…
И как только приезжают их корабли к этой пристани, каждый из них выходит и несет с собою хлеб, мясо, лук, молоко, и набид, пока не подойдет к высокой воткнутой деревяшке, у которой имеется лицо, похожее на лицо человека, а вокруг нее — маленькие изображения, а позади этих изображений стоят высокие деревяшки, воткнутые в землю. Итак, он подходит к большому изображению и поклоняется ему, потом говорит ему: "О мой господин, я приехал из отдаленной страны и со мною девушек — столько-то и столько-то голов, и соболей — столько-то и столько-то шкур", пока не сообщит всего, что привез с собою из своих товаров; "и я пришел к тебе с этим даром"; потом он оставляет то, что было с ним, перед этой деревяшкой. "Вот, я желаю, чтобы ты пожаловал мне купца с многочисленными динарами и дирхемами и чтобы он купил у меня, как я пожелаю, и не прекословил бы мне в том, что я скажу" (68).
Однако, говоря о разнообразнейших внешних торговых связях скандинавов — с саамами Финнмарка и греками, с арабами, славянами и германцами, франками и фризами, ирландцами, англосаксами и жителями атлантических островов, — не следует забывать и о торговле между самими скандинавскими странами. Двенадцать зазубренных топоров с еловыми топорищами, найденных неподалеку от Грено в Ютландии, привезены в Данию из Норвегии или Швеции. О шведских железной руде и шлаке в Хедебю мы уже упоминали. И теперь самое время остановиться кратко на истории скандинавских торговых городов.
Эпоха викингов характеризуется возникновением и развитием значительного числа городов и торговых центров. В чужих землях норманнам — будь то захватчики, поселенцы или торговцы — нужны были гавани и базы. Иногда они использовали для этих целей уже существовавшие города, иногда основывали новые, скажем Лимерик на реке Шаннон или Киев на Днепре. О многих из этих городов мы уже имели случай упомянуть, о других речь еще впереди.
К городам, которые скандинавы основывали у себя на родине, предъявлялись два основных требования. Первое состояло в том, чтобы в город могли добраться торговцы, желавшие там торговать; второе — чтобы к нему не могли подойти пираты, желавшие его разграбить. Чем успешней идет торговля, тем больше соблазн для викингов (69). Долгое время юго-западные побережья Норвегии, пролив Эресунн и Балтийское море просто кишели пиратами.
Адам Бременский не устает возмущаться по этому поводу. На Зеландии, пишет он, много золота, награбленного пиратами у южных берегов Норвегии; где-то между Зеландией и Фюном расположено пиратское логово; Фемарн и Рюген — прибежища грабителей, не пропускающих ни одного корабля. Семби, или пруссы, славны тем, что они помогают корабельщикам, если на тех нападают пираты (70); и даже жители Гренландии, зеленые от морской воды (отчего страна и получила это название), нападают на проплывающие мимо суда.
В исландских сагах и "Круге Земном" можно найти десятки историй о викингах, пиратствовавших в Скагерраке, Каттегате и Балтийском море, совершавших набеги на прибрежные, а иногда и удаленные от моря города, и нападавших на торговые корабли в скандинавских водах.
В "Речах Высокого" — кратком своде холодной северной мудрости — землепашцу советуют и в поле держать при себе оружие. Торговцы-корабельщики не нуждались в подобных напоминаниях и видели в каждом встречном судне пиратский корабль, пока не убеждались в обратном. Города защищались по-своему. Торговые центры обычно располагались подальше от моря, в конце узких фьордов (Хедебю и Линдхольм Хёйе), на озерах (Бирка и Сигтуна) или вытекающих из них реках (Алдейгьюборг — Старая Ладога), либо в заливах со множеством островов и мелей, где кораблям волей-неволей приходилось продвигаться медленно и их приближение было заметно издалека (Вискиаутен, Кау-панг и, возможно, Трусо). Кроме того, вокруг городов часто возводились искусственные укрепления — примерами такого рода могут служить северная крепость, наблюдательный пост и полукруглый вал в Хедебю, каменная цитадель и городская стена в Бирке, земляные валы в Гробине.
Рост и развитие городов, особенно тех, где были свои монетные дворы, во многом зависели от внешних факторов, таких, как укрепление верховной власти и социальная стабильность. "На берегах Северного моря и в Прибалтике остались следы давно исчезнувших викингских городов, древних торговых центров севера, располагавшихся на всем долгом пути из устья Рейна, вдоль побережий Ютландии к озеру Меларен. Когда начинаешь рассуждать о торговых связях давних времен, сразу приходят на память эти города, ныне мертвые, но когда-то полные жизни: фризский Дорестад, Хедебю на юге Дании, Линдхольм Хёйе в Лимафьорде, Гробин латышей, Волин северных славян, эстонский Трусо, шведская Бирка и Скирингссаль (Каупанг) южной Норвегии" (71). И здесь приведен далеко не полный перечень. К концу эпохи викингов в Норвегии возникли Трандхейм-Нидарос, Берген и Осло; в Швеции — Скара, Лунд и Сигтуна; а в Дании к тому моменту уже существовали Рибе, Виборг, Орхус, Ольборг, Оденсе и Роскилле — часть из них как торговые или религиозные центры, часть — как королевские резиденции. С другой стороны, Старая Уппсала и Хельгё переживали упадок и Линдхольм Хёйе почти исчез под слоем песка, "передав дела" Ольборгу, располагавшемуся практически там же, в восточной оконечности Лимафьорда.
На месте древних торговых центров велись раскопки: шведские ученые Хьяльмар Стольпе и Хольгер Арбман изучали Бирку, немецкий историк профессор Янкун — Хедебю и норвежка Шарлот Блиндхейм — Каупанг. Им удалось узнать многое о планировке и истории этих городов, об их повседневной жизни и той роли, которую они играли в производстве и перераспределении товаров. Каупанг, судя по всему, функционировал как торговый центр только летом (его название означает "рынок"). Постоянные жилища разбросаны по его окрестностям и не защищены укреплениями. Многие торговые люди умерли в нем и похоронены в кораблях, со своими весами для золота и серебра. Каупанг, очевидно, имел тесные связи с Англией и Ирландией: в нем нашли украшения и оружие, привезенные из этих стран, равно как и керамику с берегов Рейна, западное стекло и несколько видов денег — монеты Людовика Благочестивого, мерсийские, арабские и, возможно, из Бирки. По мнению Ш.Блиндхейм, из Каупанга везли главным образом птичий пух. Ряд находок указывает на то, что жители Каупанга работали с металлом, мыльным камнем и ткали. Город располагался на территории богатого Вестфольда и, вероятно, обеспечивал его жителей всем необходимым, а заодно и предметами роскоши. Он мог служить также удобным перевалочным пунктом для торговцев, направлявшихся на юг в Хедебю или через Эресунн в Балтийское море. Как известно, торговые люди, страшась пиратов, предпочитали странствовать вместе.
Неведомые строители Бирки на острове Бьёркё в озере Меларен хорошо позаботились о том, чтобы в город легко могли добраться друзья и не могли попасть враги. Прежде чем пристать к острову, торговый корабль должен был пройти около пятидесяти километров по лабиринту островков и шхер восточнее Стокгольма, а потом еще тридцать по глади усеянного островами озера. Заросший травой Бьёркё ныне пустынен и тих, и трудно поверить, что когда-то здесь кипела жизнь и звучали голоса людей, говоривших на самых разных языках: гостей с запада — из Англии и Фризии, с востока — с берегов Ладожского озера и Волги, из северных охотничьих угодий и Уппсалы, с Готланда, из Трусо, Волина, Хедебю и далеких южных краев. Но именно такой была Бирка — один из главных торговых центров викингской Скандинавии. Ее местоположение определяется по "черной земле" — культурному слою в северо-западной части острова. Определить точную дату основания Бирки не представляется возможным, но она уже существовала и была хорошо известна во времена Ансгара, в 830-850-х гг. Первоначально укреплений вокруг города не было, но со временем со стороны берега насыпали земляной вал, семнадцатиметровый отрезок которого, около 20 метров в высоту и от 6 до 12 метров шириной, сохранился до сих пор. Он тянется вдоль невысокой гряды холмов к востоку от города: по верху вала, очевидно, стоял частокол, в многочисленных промежутках, ныне пустых, — деревянные башни. Сохранившийся участок стены был возведен, судя по всему, около 925 г. Поблизости от "черной земли" располагается небольшой холм. На этой "командной высоте" стояла крепость; со стороны суши ее защищала земляная насыпь, укрепленная камнями, а со стороны моря — отвесный тридцатиметровый обрыв. В плане крепость представляла собой овал, в насыпи имелось трое ворот. На участке между крепостью, городом и берегом озера когда-то зажигали сигнальный огонь, но со временем это возвышение сровняли с землей, а на его месте построили дома для гарнизона. Застройка была очень тесной, однако сразу за валом оставалась пустая полоса — разумная мера предосторожности на тот случай, если враги вздумают поджечь город. Среди домов большую часть составляли «мазанки», но встречались и постройки, которые раскопавший их Хольгер Арбман назвал «блокгаузами»: сооружения из толстых вертикальных бревен, промежутки между которыми заткнуты глиной и мхом. То, что на участке между городом и крепостью найдено во множестве оружие и не встречаются женские украшения, указывает, что основная часть гарнизона жила там, но «блокгаузы», судя по всему, были построены полукругом между городом и городским валом.
