К концу июля 1939 г. текст англо-франко-советского договора был в основном выработан, но оставалась несогласованной формулировка определения косвенной агрессии. Этот вопрос был поставлен по инициативе французской стороны (Э. Даладье) и отражал стремление Франции обеспечить безопасность своих восточных границ. Такие гарантии имели большое значение и для Советского Союза. На основе взаимной договоренности Англии, Франции и СССР необходимо было исключить возможность использования Германией территории прибалтийских стран в качестве военного плацдарма. Понятие "косвенная агрессия", – говорилось в предложениях советского правительства от 9 июля 1939 г., – относится к действию, на которое какое-либо из указанных выше государств соглашается под угрозой силы со стороны другой державы или без такой угрозы и которое влечет за собой использование территории и сил данного государства для агрессии против него или против одной из договаривающихся сторон, следовательно, влечет за собой утрату этим государством его независимости или нарушение его нейтралитета"16. В.М. Молотов выразил уверенность, что можно будет выработать удовлетворительную формулу, которая учитывала бы то, что произошло в Чехословакии в марте 1939 г. (германские войска были введены на ее территорию с согласия тогдашнего президента Э. Гаха). "Важно, – заявил нарком, – скорее заключить договор"17. Однако Галифакс дал указание более жестко поставить вопрос о косвенной агрессии 18.
Надо сказать, что крайне неблагоприятно на ход переговоров и их перспективы влияла позиция ряда малых и средних государств. Правительства Польши и Румынии заявили об отказе сотрудничать с СССР в отражении фашистской агрессии, что ввиду их общей границы с Советским Союзом практически исключало возможность взаимодействия сухопутных войск Англии, Франции и СССР в случае наступления германской армии через территорию этих стран к границам Советского Союза. Отрицательно отнеслось к московским переговорам правительство Финляндии. Английский посол в Хельсинки Т. Сноу, телеграфируя 20 июня 1939 г. в Лондон о результатах своей встречи с фельдмаршалом К. Маннергеймом, сообщал: "Фельдмаршал, выразив глубокое сожаление о последствиях англо-франко-советского договора, далее указал, что большевизм представляет собой угрозу мировому сообществу, и он будет потрясен, если из этого не сделает выводы английское правительство". Эркко добавил, что, по его мнению, лучше всего, "если Россия вообще останется без союзников"19.
Тем временем угроза войны в Европе продолжала стремительно нарастать и в поддержку заключения договора с СССР выступали все более широкие слои общественности, а также реалистически мыслившие деятели правящих кругов Англии и Франции и некоторых других стран. Характерно, что если осенью 1938 г., по данным зарубежных источников, "общественное мнение" Франции одобрило мюнхенское соглашение 53% голосов против 37% (остальные воздержались), то летом 1939 г. 76% опрошенных высказались за применение силы в случае агрессии Германии против Польши и 81% – за союз Франции с СССР, в Англии – 87% 20.
25 июля англо-французская сторона приняла предложение СССР о проведении военных переговоров, которые состоялись в Москве 12-21 августа 1939 г. По решению Политбюро ЦК ВКП(б) советскую военную делегацию (военную миссию) было поручено возглавить народному комиссару обороны Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову.
4 августа 1939 г. Генеральный штаб Красной Армии завершил разработку "Соображений по переговорам с Англией и Францией". Они включали следующие варианты возможного развития военных событий и совместного участия в них вооруженных сил СССР, Англии, Франции и их союзников. Первый вариант – нападение будет непосредственно совершено на Францию и Англию; второй – когда объектом агрессии явится Польша; третий – Венгрия и Болгария при помощи Германии вторгнутся в Румынию; четвертый – наступление начнется против Турции и пятый – через территорию прибалтийских стран против СССР.
Соображения содержали детальные предложения о действиях сухопутных войск, авиации и флотов трех государств, количестве дивизий и других средств вооруженной борьбы. При всех вариантах считалось необходимым нанести основной удар по силам главного агрессора, т.е. Германии, и участие в военных действиях Польши как союзника Англии и Франции. При этом Польша должна была взять на себя обязательство пропустить советские войска к северу от Минска через Виленский коридор и через Литву к границам Восточной Пруссии, а Румыния – через Галицию. Имелось в виду, что переговоры с Польшей, Румынией и Литвой по этому вопросу возьмут на себя Англия и Франция. Советская делегация получила полномочия подписать военную конвенцию с Англией и Францией.
Военным переговорам в Москве посвящено множество книг и статей. Дополним их некоторыми документами и материалами. В инструкции для английской военной делегации (ее возглавлял адмирал Р. Драке), врученной в Лондоне, указывалось: "Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при любых обстоятельствах"21. К тому же переговоры с СССР британская дипломатия рассматривала как средство давления на Германию. "Начать их сейчас, – писал Сидс в Лондон, – значит дать хороший пинок странам оси"22.
Драксу рекомендовали обсуждать военные планы "на чисто гипотетической основе". Э. Галифакс определил то, что в конечном итоге явилось камнем преткновения на переговорах, – "с твердостью отвергать" любое предложение об участии Англии и Франции в согласовании необходимых мер по защите от германской агрессии с Польшей и Румынией 23. Драке выполнил это указание, хотя и в несколько изменившейся обстановке.
Недавно в архивах найдена запись К.Е. Ворошилова, которая, видимо, являлась инструкцией для советской делегации:
1. Секретность переговоров с согласия сторон.
2. Прежде всего выложить свои полномочия о ведении переговоров с англо-французской военной делегацией о подписании военной конвенции, а потом спросить руководителей английской и французской делегаций, есть ли у них также полномочия от своих правительств на подписание военной конвенции с СССР.
3. Если не окажется у них полномочий на подписание конвенции, выразить удивление, развести руками и "почтительно" спросить, для каких целей направило их правительство в СССР.
4. Если они ответят, что они направлены для переговоров и для подготовки дела подписания военной конвенции, то спросить их, есть ли у них какой-либо план обороны будущих союзников, т.е. Франции, Англии, СССР и т.д. против агрессии со стороны блока агрессоров в Европе.
5. Если у них не окажется конкретного плана обороны против агрессии в тех или иных вариантах, что маловероятно, то спросить их, на базе каких вопросов, какого плана обороны думают англичане и французы вести переговоры с военной делегацией СССР.
6. Если французы и англичане все же будут настаивать на переговорах, то переговоры свести к дискуссии по отдельным принципиальным вопросам, главным образом о пропуске наших войск через Виленский коридор и Галицию, а также через Румынию.
7. Если выяснится, что свободный пропуск наших войск через территорию Польши и Румынии является исключенным, то заявить, что без этого условия соглашение невозможно, так как без свободного пропуска советских войск через указанные территории оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал, что мы не считаем, возможным участвовать в предприятии, заранее обреченном на провал.
8. На просьбы о показе французской и английской делегациям оборонных заводов, институтов, воинских частей и военно-учебных заведений сказать, что после посещения летчиком Линдбергом СССР в 1938 г. Советское правительство запретило показ оборонных предприятий и воинских частей иностранцам, за исключением наших союзников, когда они появятся 24.
Запись Ворошилова свидетельствует, что в Москве либо знали, либо "просчитали" позицию британской стороны. Сопоставление инструкций не оставляет сомнения в том, что вероятность компромиссного решения была маловероятна.
Весьма расплывчатой была инструкция французской делегации (ее возглавлял генерал Ж. Думенк), но в целом занятая ею позиция отражала стремление заключить военную конвенцию с СССР.
Бесперспективность переговоров стала очевидной при обсуждении вопроса о пропуске советских войск в случае начала германской агрессии через территорию Польши, что было необходимо для организации эффективной защиты не только советских границ, но и самой Польши. 14 августа К.Е. Ворошилов предложил Драксу и Думенку разъяснить их точку зрения по этому принципиальному вопросу.
В ночь с 14 на 15 августа Сидс направил в Лондон срочную телеграмму: "Французский посол и я обсуждали с главами миссий ситуацию, создавшуюся в результате встречи с советской делегацией. Он и я пришли к выводу, что русские поставили сейчас вопрос, от которого зависит успех или провал переговоров… Мы считаем, что советская делегация будет твердо стоять на этой позиции и всякие попытки поколебать ее приведут к такому же провалу, как это неоднократно имело место в ходе наших политических переговоров… Наше предложение заключается в том, чтобы французский генеральный штаб вступил в контакт с польским генеральным штабом и получил на то согласие… Прошу подчеркнуть необходимость особой срочности и исключительной секретности" 25.
