Так он оценивает эмиграцию: «Недавно выступал в Айнажи. Когда-то там было 2000 жителей. Теперь — 800. Вот какое „достижение“! Или, скажем, в Лиепае. Когда-то было 130 000 человек, сейчас — только 70 000».
Вот мнение о евроинтеграции: «В молодости у нас в каждом доме коптили рыбу, а теперь нельзя — запрещает Евросоюз».
Так оценивает бюрократию: «Например, Министерство культуры. Там нужно самое большее десять человек. И сколько же их? Примерно сто. И ещё какой-то совет по СМИ создается».
Точка зрения о коррупции: «Нам постоянно рассказывают, что в стране наблюдаются большие достижения. Какие? По-моему, их нет. Государство лишь одолжило денег, их надо отдавать. Наверное, достижение в том, что должности раздали своим и они были счастливы».
Мнение Паулса об экономике: «Раньше у нас был ВЭФ, была „Альфа“, была „Радиотехника“. А сейчас у нас что? Банки и рестораны?».
Об исторической политике: «Я немного изучал то, что происходило в 1917-м и 1918 годах. Кто был главными убийцами? Наши соотечественники. Что они творили на Украине? Кто сформировал весь этот чекистский аппарат? В основном наши и евреи, хотя они и были потом ликвидированы. Кто отстаивал ту революцию? И кто служил в охране Кремля? Латышские стрелки. Поэтому лучше уж помолчим об этих делах. Это история, и ничего тут не поделаешь. Что толку поднимать её, лучше ведь не сделаешь. Мы сами всякого дерьма натворили, сами всюду лезли».
И о социальной атмосфере в целом: «Собрались, попели и живем дальше бедной жизнью… Превращаемся в небольшое болото с протухшей водой. Провинция».
Всерьёз возразить автору музыки «Долгой дороги в дюнах» и «Миллиона алых роз» депутаты Сейма и правительственные чиновники до сих пор не отваживались. И даже не потому, что латышский «маэстро» написал всемирно известные инструментальные и песенные хиты, а потому что вклад Раймонда Паулса в развитие Латвии, в отличие от её нынешних руководителей, не подлежит сомнению. Паулс с 60-х годов организовывал детские музыкальные кружки и вокальные студии, популяризировал джаз на латвийском радио и телевидении, основал музыкальный фестиваль в Юрмале. Считается моральным авторитетом и у латышей, и у многих латвийских русских. Поэтому все его нападки власти переносят в гордом молчании.
В соседней Литве показательна история недавно ушедшего из жизни великого актера Донатаса Баниониса (1924–2014).
Известный всему миру по главной роли в «Солярисе» Тарковского актер всю жизнь прожил в литовском Паневежисе, работая в местном театре, однако гордиться великим соотечественником современной Литве не с руки: слишком многое в его творчестве и биографии противоречит постсоветской официальной идеологии.
«Владимир Путин — это мой друг. Давным-давно познакомились. Мы с ним о многом говорили», — сказал журналистам незадолго до смерти Донатас Банионис, комментируя полученное от российского президента поздравление с 90-летним юбилеем. Путин с Банионисом познакомились во время визита в Москву литовской правительственной делегации в 2001 году; российский лидер тогда сказал великому литовскому актеру, что он решил стать разведчиком, посмотрев фильм «Мертвый сезон» с Банионисом в главной роли. В «Мертвом сезоне» Банионис сыграл советского разведчика Константина Ладейникова, срывающего работу по созданию нервно-паралитического газа «RH» нацистским ученым-преступникам. Этот фильм — новая веха в истории советского кинематографа: зрители узнают, как советские разведчики воюют на «невидимом фронте холодной войны», киногероем становится интеллектуал, занимающийся аналитической работой, а с Баниониса в Советском Союзе начинается литовская актерская школа.
А теперь посмотрим на это с точки зрения официальной литовской идеологии.
Великий литовский актер играет в фильме кагэбэшника, противостоящего Свободному миру, и этот фильм с юности любит «кровавый диктатор» Путин, который, как всем известно, стремится поработить Литву. Это же позор для настоящего литовца!
И «Мертвый сезон» — это ещё мелочи. Государственную премию СССР актер Паневежисского театра Банионис получил в 1967 году за главную роль в фильме «Никто не хотел умирать». Этот фильм Литовской киностудии впервые рассказал массовому советскому зрителю о литовских «лесных братьях». Борцы за независимую Литву терроризируют деревню — убили уже четырех председателей сельсовета. Банионис играет сына убитого председателя, бывшего «лесного брата», который перешел на сторону советской власти и мстит подельникам за отца. Сейчас времена изменились: «лесным братьям» ставят памятники, называют в их честь площади и улицы, а Вайткус-Банионис — это пособник «оккупационного коммунистического режима, уничтожавшего литовский народ».
Многие фильмы Донатаса Баниониса, его советские награды, премии, членство в КПСС — это табу для современной Литвы. И сам выходец из Паневежиса не мог об этом говорить, потому что это не просто противоречит официальной идеологии, а запрещено законом: за «отрицание фактов советской агрессии», «оправдание оккупационных властей» в Литве предусмотрена уголовная ответственность.
Непросто приходится и наследникам Баниониса, продолжающим сегодня литовскую театральную традицию. Худрук театра имени Вахтангова Римас Туминас, театральный режиссер Эймунтас Някрошус, драматург Марюс Ивашкявичюс и композитор Фаустас Латенас, работающие с лучшими российскими театрами… разве Литва ими гордится? Они же в Москве работают в непосредственной близости от Кремля и Лубянки, разговаривают там на русском языке, а потом возвращаются в Литву, прямо-таки излучая «мягкую силу». От них несет кремлёвским духом! Из этого литовские консерваторы делают единственно возможный (для них) вывод: тем литовцам, что уехали в путинскую Россию, запретить въезд обратно, а всем остальным — запретить выезд!
Фундаментальная проблема современных Литвы, Латвии и Эстонии: классикам, состоявшимся в Советском Союзе, и молодому поколению «коллаборантов», делающих карьеру в России, им почти некого противопоставить. Сегодняшний вклад прибалтийских народов в мировую культуру (тот же Римас Туминас или латышская оперная певица Элина Гаранча) несравним с тем, что был 30–50 лет назад. Продвигать свою собственную культуру они могли, как это ни парадоксально, благодаря мощному «трамплину» Советского Союза, который забрасывал талантливого литовца, латыша или эстонца на такую вершину популярности, которая теперь, в новых условиях, не покорится им никогда. Прибалтика в культурном смысле была одной из точек притяжения для сотен миллионов людей. Сейчас же ей приходится довольствоваться ролью двойной периферии Евросоюза и России, их задворок.
Социально-экономическая обстановка и морально-психологическая атмосфера в балтийских обществах просто не способствует тому, чтобы там появлялись Кристионисы Донелайтисы, Антоны Таммсааре и Янисы Райнисы. Более того, «последними из могикан» выглядят такие персоны, как Раймонд Паулс, Донатас Банионис. «Последними» — это не фигура речи. Смены им нет. И, что самое печальное, видимо, уже не будет.
Глава IV
Балтийские перевертыши: от секретарей ЦК до комиссаров ЕС
Колебаний от линии партии не было — колебался вместе с линией.
Советская шутка
После провозглашения независимости официальная идеология в постсоветской Прибалтике сменилась на прямо противоположную, а люди у власти остались те же, что были в СССР. В результате большинство тех, кто сейчас активно требует приравнять коммунизм к нацизму, — это бывшие члены КПСС, а об «ужасах оккупации» рассказывают бывшие Первые секретари республиканских ЦК, председатели райкомов и горисполкомов. Белое теперь рисуется черным цветом, но, правда, кисть и краски в руках у всё тех же «художников». Изменившая свои воззрения на 180 градусов партийная номенклатура, жаждущие исторического реванша «возвращенцы» из диаспор, бежавшие из Прибалтики в 1944 году вслед за немецкими войсками, а также национальная интеллигенция, озабоченная борьбой за сохранение национального самосознания своих малых народов, — эти три силы сделали Литву, Латвию и Эстонию такими, какие они есть сегодня.
1. Великая номенклатурная революция: из партактива в «демократическую элиту»
Распад Советского Союза и всего социалистического образа жизни имел одну парадоксальную особенность. Поменялось всё: ритм жизни, питание, одежда, политическая система, торговля, идеология, массовая культура. Но одно во всех 15 бывших советских республиках осталось неизменным. Руководящие кадры.
За вычетом «возвращенцев» из зарубежных диаспор и выходцев из бизнеса и криминала, большинство новой «демократической» элиты составила старая партийная номенклатура, из «красных директоров», первых секретарей и преподавателей партшкол перекрасившаяся в президентов, министров и премьер-министров. В этом и парадокс: при тотальной ломке всего старого миропорядка смены политического класса на постсоветском пространстве не произошло.
