2. Военным Советам армий и прежде всего командующим армиями:
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».
Штаты штрафного батальона и роты, а также практика их формирования и применения были детализированы приказом заместителя наркома обороны СССР Г. Жуковым от 26 сентября 1942 года[31]. Цели формирования штрафных подразделений в нем указывались следующие:
«Штрафные батальоны имеют целью дать возможность лицам среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава всех родов войск, провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свои преступления перед Родиной отважной борьбой с врагом на более трудном участке боевых действий».
[…]
«Штрафные роты имеют целью дать возможность рядовым бойцам и младшим командирам всех родов войск, провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свою вину перед Родиной отважной борьбой с врагом на трудном участке боевых действий».
В приказе устанавливалось время пребывания военнослужащего в штрафном подразделении — от одного до трех месяцев. Офицеры, направляемые в штрафные батальоны, подлежали разжалованию в рядовые. Ордена и медали у штрафников отбирались на время нахождения в штрафном батальоне и передавались на хранение в отдел кадров фронта.
Штрафники могли быть назначены на должности младшего командного состава с присвоением званий ефрейтора, младшего сержанта и сержанта. В этом случае им выплачивалось денежное содержание по занимаемым должностям. Остальным штрафникам содержание выплачивалось в размере 8 руб. 50 коп. в месяц. Выплата денег семье по денежному аттестату разжалованного в рядовые офицера прекращалась, семья переводилась на пособие, установленное для семей красноармейцев и младших командиров.
Освобождение из штрафной части происходило по одной из трех причин: за особо выдающееся боевое отличие (в этом случае штрафник, кроме того, представлялся к правительственной награде), по ранению (искупил вину кровью) и по истечении срока наказания. По освобождении из штрафной части бывшие штрафники восстанавливались в звании и во всех правах, им возвращали боевые награды, упоминания о судимости из личного дела изымались.
Штрафникам, получившим инвалидность, назначалась пенсия из оклада содержания по последней должности, семьям погибших штрафников назначалась пенсия на общих основаниях, как и всем семьям погибших военнослужащих.
Ничего принципиально карательного или умышленно жестокого в формируемых штрафных подразделениях не было. Командование при их создании исходило из максимально возможной в условиях тотальной войны гуманности. Интересно, что вещевое и пищевое довольствие штрафных подразделений, по воспоминаниям ветеранов, было лучше, чем в среднем по армии. Такое положение сложилось в результате несколько курьезных обстоятельств: штрафроты и штрафбаты имели армейское подчинение и снабжались непосредственно с армейских складов, в то время как снабжение частей фронта осуществлялось по цепочке от армейских складов и далее, вплоть до интендантства конкретного подразделения. В более длинной цепочке случалась, конечно, определенная «усушка», и даже не столько из-за воровства, хотя и оно имело место, сколько за счет того, что в процессе распределения лучшие вещи успевали разобрать.
До сих пор малоизвестным остается подвиг постоянного состава штрафных рот и штрафных батальонов. Отчего-то принято считать, что штрафниками командовали такие же штрафники и осужденные варились в собственном соку. Это не соответствует действительности. Штрафники не задерживались в подразделениях более трех месяцев, в то время как офицерский состав этих частей был постоянным и менялся, преимущественно, в связи с гибелью командира, воевавшего вместе со штрафниками.
В приказе Г. К. Жукова от 26 сентября 1942 года о постоянном составе штрафных подразделений говорится[32]:
«II. О постоянном составе штрафных рот
5. Командир и военный комиссар роты, командиры и политические руководители взводов и остальной постоянный начальствующий состав штрафных рот назначаются на должность приказом по армии из числа волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников.
6. Командир и военный комиссар штрафной роты пользуются по отношению к штрафникам дисциплинарной властью командира и военного комиссара полка, заместители командира и военного комиссара роты — властью командира и военного комиссара батальона, а командиры и политические руководители взводов — властью командиров и политических руководителей рот.
7. Всему постоянному составу штрафных рот сроки выслуги в званиях, по сравнению с командным, политическим и начальствующим составом строевых частей действующей армии, сокращаются наполовину.
8. Каждый месяц службы в постоянном составе штрафной роты засчитывается при назначении пенсии за шесть месяцев».
Не из осужденных, а из наиболее отличившихся в боях командиров и политработников формировался офицерский корпус штрафных подразделений вплоть до командиров рот. Это означает, что офицеры постоянного состава ходили в атаки и держали оборону наряду со штрафниками, разделяя с ними все тяготы службы в этих подразделениях, но на постоянной основе.
Также следует рассмотреть альтернативы штрафной роты для рядовых и штрафного батальона для совершивших преступление офицеров. По законам военного времени в лучшем случае осужденным грозили длительные сроки тюремного заключения, которые применялись с отсрочкой до окончания боевых действий. Что означало лагеря сразу после окончания войны. В худшем случае им грозил расстрел. Штрафные подразделения были возможностью искупить свою вину перед Родиной, снять судимость и, по воспоминаниям ветеранов, в таком качестве воспринимались большинством переменного состава как еще один шанс, предоставленный им страной.
Глава 25
В КАКОЙ ГУЛАГ ПОПАЛИ ВОЕННОПЛЕННЫЕ?
Завершая обзор сталинских репрессий периода Великой Отечественной войны, остановимся на судьбе советских военнопленных, которые, согласно распространенному заблуждению, попали после своего освобождения прямо в лагеря ГУЛАГа. В широком смысле это также относится к окруженцам, населению освобожденных территорий и угнанным на работу в Германию советским гражданам. В последние годы к репрессированным начали также причислять участников коллаборационистских формирований, сражавшихся в рядах вермахта.
С первых дней войны фашисты развернули активную работу по вербовке советских граждан, засылке в тыл диверсантов и разведывательных резидентур. Эта деятельность вполне соответствовала логике ведения войны и не являлась тайной ни для одной из воюющих сторон. Соответственно, советская сторона обоснованно ожидала появления определенного числа завербованных абвером военнослужащих в числе освобожденных военнопленных, а также солдат, вышедших из окружения.
В этой связи в конце 1941 года приказом наркома обороны № 0521 были созданы фильтрационные лагеря, задачей которых являлась проверка освобожденных из плена военнослужащих[33]. Еще раз подчеркнем: из самых элементарных соображений следует, что бывшие военнопленные и окруженцы являлись одним из наиболее простых и доступных каналов засылки резидентуры противника в тыл советских частей. Абсурдно было бы полагать, что фашисты им не воспользуются.
Историк В. Земсков отмечает, что проверку в спецлагерях НКВД проходили не только военнослужащие.
«Спецконтингент, проходивший проверку и фильтрацию в спецлагерях (ПФЛ — проверочно-фильтрационные лагеря. — Авт.), делился на три учетные группы:
1-я — военнопленные и окруженцы;
2-я — рядовые полицейские, деревенские старосты и другие гражданские лица, подозреваемые в изменнической деятельности;
3-я — гражданские лица (мужчины) призывных возрастов, проживавшие на территории, занятой противником.
С момента организации спецлагерей НКВД в конце 1941 г. и до 1 октября 1944 г. через них прошло 421 199 человек, в том числе 354 592 — по 1-й группе учета, 40 062 — по 2-й и 26 545 — по 3-й; из них убыло за этот же период соответственно 319 239, 3061 и 13 187 человек»[34].
Фильтрационные лагеря, вопреки распространенному заблуждению, располагались не в Сибири, а непосредственно в тылу действующей армии. Это было обусловлено их задачами по скорейшей изоляции и проверке поступающего контингента, а также вопросами его дальнейшего распределения. Спецлагеря НКВД не являлись, таким образом, репрессивной структурой. Земсков подчеркивает, что круг лиц, направляемых в спецлагеря (ПФЛ), был весьма обширен, вплоть до находившихся во вражеском тылу советских разведчиков.
