Свидетельством трудового подвига крестьянства в годы войны являются приведенные в таблице 2 статистические сведения о выработке трудодней, взятые из годовых отчетов колхозов. Они свидетельствуют о том, что с начала войны повсюду происходил рост средней выработки трудодней каждым трудоспособным колхозником, которая в 2–2,5 раза превышала установленный минимум.
Таблица 2. Выработка трудодней в колхозах на одного мужчину, одну женщину и одного трудоспособного[200].
Особенно высокий прирост выработки трудодней был у женщин — свыше 30 %. Правда, в 1941 году средняя выработка трудодней колхозницами несколько уменьшилась. Объясняется это тем, что со второй половины 1941 года на смену выбывшим 1,9 млн мужчинам пришло 428 тыс. женщин. До конца года они, естественно, не могли достичь среднегодового уровня выработки. В 1944 году по сравнению с 1940 годом процент женщин, не выработавших обязательного минимума трудодней, понизился в колхозах тыловых районов с 18,3 до 12,8 %. В течение войны средняя выработка одним престарелым или больным составляла 130–135 трудодней, или половину среднегодовой выработки одним трудоспособным. Выработка одним подростком в возрасте от 12 до 1 б лет поднялась с 74 трудодней в 1940 году до 103 трудодней в 1944 году и стала составлять 42,2 % среднегодовой выработки взрослого трудоспособного[201].
Важнейшей производственной задачей крестьянства первых лет войны было максимально возможное восполнение потерь, вызванных фашистской оккупацией. Особенное значение приобрел вопрос о посевных площадях в связи с утратой огромных земельных массивов Украины, Белоруссии, Прибалтики, Дона и других районов. Ухудшение всего комплекса агротехники практически исключало возможность быстрого и ощутимого прироста сельскохозяйственной продукции на старопахотных землях тыловых районов. Но здесь все же, особенно в Казахстане, Сибири, на Урале, имелись благоприятные условия для быстрого расширения площади посевов за счет освоения свободных земель.
Таблица 3. Посевные площади, урожайность и валовой сбор сельскохозяйственных культур в колхозах[202].
Уже в 1941 году, несмотря на небывалое сокращение производительных сил, труженики сельского хозяйства, часто по собственной инициативе, начинали расширять посевные площади озимых культур, особенно зерновых. В 1941 году было засеяно 21 671 тыс. га озимого клина (на 1,5 млн га больше, чем в 1940 году). Наибольший прирост наблюдался в колхозах Западной Сибири — 762 тыс. га, Урала — 470 тыс., Казахстана — 280 тыс., Средней Азии — 186 тыс. га.[203]
Это и предопределило курс на расширение посевных площадей как единственно возможный путь восполнения и приостановки дальнейшего сокращения сельскохозяйственного производства. При этом учитывалась не только неотложность данного мероприятия, но и его резервное значение на случай дальнейшего продвижения противника. Отсюда следует, что расширение посевов представляло вынужденную меру, вызванную стремлением предотвратить еще большее осложнение продовольственного положения. Но поскольку оно осуществлялось в обстановке нарастающих трудностей, то не всегда приводило к абсолютному приросту получаемой продукции, так как продолжившееся сокращение материально-технических и трудовых ресурсов, усугубленное неблагоприятными погодными условиями 1941–1943 годов, вызывало снижение урожайности на всей площади посевов, включая старопахотные земли.
Рост посевных площадей в тыловых районах, безусловно, смягчил продовольственные трудности первых, наиболее тяжелых лет войны. Но он не мог восполнить основные потери: общая посевная площадь в стране сократилась со 150,6 млн га в 1940 году до 84,7 млн га в 1941 году и до 87,5 млн га (или на 41,9 %) в 1942 году[204]. Это явилось основной причиной резкого сокращения сельскохозяйственного производства. Данные таблицы 3 показывают, что количество полученного хлеба в 1942 году уменьшилось по сравнению с 1940 годом на 72 %. Значительным было также сокращение общего производства овощей, картофеля и других культур.
Война создала тяжелые условия и для животноводства. Из районов, которым угрожала фашистская оккупация, удалось эвакуировать свыше половины общественного стада, но до глубокого тыла доходило не более 13 % поднятого к эвакуации скота: часть его погибала в пути, много животных было сдано воинским частям, а затем в виде заготовок в счет обязательных поставок колхозов тыловых районов[205].
В эвакуации скота участвовали десятки тысяч сельских жителей. Нельзя без волнения говорить о самоотверженном труде этих людей. При перегонах скота в пути, за сотни километров от родных мест, неделями ночуя под открытым небом, претерпевая голод и холод, крестьяне мужественно переносили огромные трудности и лишения.
Доярка Е. Лебедева из села Потапово Гжатского района Смоленской области вместе со своими подругами ночью, за несколько часов до оккупации, вывела колхозный скот и более месяца гнала его на территорию Мордовии. Скотник совхоза из той же области Т. М. Иванцев вместе с дочерью О. Т. Иванцевой ночью, за несколько часов до прихода врага, вывел весь племенной совхозный скот.
Колхозница М. И. Семенова через болота и лесные чащи из Карелии перегнала колхозный скот в Тотемский район Вологодской области. Житель аула Верхний Чегем Кабардино-Балкарии М. Кагабеков спас колхозные отары овец и табуны лошадей от врага, перегнав их через труднопроходимые перевалы в Грузию.
Когда фашистские войска ворвались в пределы Воронежской области, доярка колхоза «Россия» Д. И. Глаголева вместе с работниками фермы организовала перегон скота в отдаленный район. В густом лесу облюбовала она поляну и обосновала ферму. Там она пасла и доила коров, а молоко на коромыслах относила в полевой госпиталь. И как же благодарили раненые воины за заботу эту крестьянку! А когда отодвинулся фронт на запад, Д. И. Глаголева вместе с колхозным стадом вернулась в родное село.
Летом 1942 года остро встала проблема эвакуации всего поголовья скота Ростовской области и не только этой области. Дело в том, что в ее восточных районах скопились сотни тысяч коров, лошадей и овец, пригнанных из Украины и даже Молдавии. Эвакуация скота происходила в условиях близости фронта, частых налетов вражеской авиации. Но как бы ни было тяжело, гурты овец, стада коров, табуны лошадей день и ночь шли на восток, и уже к исходу лета 1942 года большая часть скота скопилась у переправ через Волгу. Участница этих событий П.Е. Панченко, работавшая в 1942 году в Наркомате совхозов СССР и командированная тогда в Ростовскую область, рассказывала: «Страшное это было место — переправа через Волгу. Особенно мне запомнилась одна из них — Черный Яр. Фашистские самолеты висели над ней день и ночь. Кроме бомб они набросали мин прямо в Волгу. А вода в реке покрыта тонкой пленкой нефти, мазута, бензина; небольшая вспышка огня — и вся река запылает. От непрестанных бомбежек на переправе гибло много скота, поэтому по нашей просьбе военное командование поставило у Черного Яра зенитную батарею. Фашисты присмирели — стали бомбить реже, да и с большей высоты, что снижало эффективность бомбежки. К сентябрю 1942 года весь скот был переправлен через Волгу в колхозы и совхозы Приуралья, Казахстана и Западной Сибири»[206].
В ряде случаев сельские жители ухитрялись эвакуировать скот, уже находясь в окружении. Однако далеко не всегда это удавалось. Были и жертвы. Так, напоровшись в пути следования на вражеских автоматчиков, погибла крестьянка А. С. Хирная, руководившая эвакуацией скота из колхоза имени 3-й пятилетки Ставропольского края[207].
Численность скота значительно уменьшилась (см. табл. 4). Ухудшились условия содержания скота, ослабла ветеринарная служба, усилились заболевания животных. Сократилась кормовая база, почти не стало концентрированных кормов. Зерно и даже картофель использовались теперь только на продовольственные нужды. При всем этом колхозы восточных районов в трудных условиях военного времени увеличили поголовье продуктивного скота, в том числе крупного рогатого скота с 11,4 млн голов на начало 1941 года до 12,5 млн голов на начало 1943 года, овец и коз — соответственно с 28,1 млн до 34,2 млн голов[208]. Даже поголовье свиней в течение первого года войны в тыловых районах практически оставалось неизменным, хотя именно эта отрасль животноводства больше всего пострадала в связи с ограниченными ресурсами концентрированных кормов и в ходе эвакуации.
Таблица 4. Численность скота в колхозах (на конец каждого года, млн голов)[209]
