Кроме Коноплевой, Каплан и Новикова никто из боевиков не осудил Усова за отказ стрелять в Ленина. Все молчали. Мрачные. Насупившиеся. Подавленные.
"Притворное равнодушие. На лицах — непроницаемые маски. Играют в непробиваемых, — подумала Коноплева. — Не верят, что убийство Ленина — святое дело. Не дрогнут ли, как Константин Усов? Впрочем, таких как Усов, в отряде немало".
Федор Зубков из рабочей семьи. С 14 лет на фабрике. Активный участник событий 9 января 1905 года, эсеровский боевик. Царские тюрьмы, каторга, побеги. В октябре 1917 года подружился с Виктором Черновым. Защищал Учредительное собрание. Подбивал на выступление против Совнаркома матросню минной эскадры в Кронштадте. И все же на Зубкова положиться нельзя. — думала Коноплева. — Рабочий. Случай с М.В. Родзянко, с генералом А.И.Крымовым весьма и весьма красноречив…
В Февральские дни 1917 года Федор Зубков стал товарищем председателя Военного Комитета в Луге. Из Ставки поступила телеграмма: "Пропустит ли Луга императорский поезд из Пскова в Петроград?"
Зубков ответил отрицательно. Да еще пригрозил расстрелом Николая II и его свиты, если будут пытаться пробиться через Лугу.
Родзянко каким-то образом узнал об этом инциденте и прислал телеграмму: "Луга. Военный Комитет. Если придет императорский поезд, задержите и дайте мне знать, я приеду".
Зубков ответил председателю Государственной Думы: "В вашем приезде не нуждаемся. Поезд к нам не придет".
Вместо императорского поезда в Лугу пожаловал с казачьими полками генерал Крымов. С ним лужане выдержали настоящее сражение. Зубкову пришлось применить артиллерию. Крымова арестовали и доставили в Петроград. Там он и застрелился.
ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ ВЕРХОВНОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ТРИБУНАЛА
ЗУБКОВ: Октябрьский переворот Лужский гарнизон поддержал. Вскоре к нам в Лугу заявился теперь сидящий здесь подсудимый Семенов. От имени "Комитета спасения родины и революции" обратился с просьбой, чтобы ему дали отряд солдат для борьбы с питерскими рабочими. Соломон Беленький ответил Семенову, что на Гатчинский фронт, для борьбы с рабочими, Луга не даст ни одного солдата… Драться с рабочим Петроградом мы не желаем. Вот был наш ответ, который не откажется подтвердить Семенов.
….Гоц срочно вызвал меня из Луги в Гатчину. Я сформировал отряд из 25 проверенных членов партии социалистов-революционеров и выехал. В поезде со мной ехали Чернов и Фейт. Когда прибыли в Гатчину, то там уже тлели одни головешки. Офицеры Красновского гарнизона намеревались арестовать Керенского, как путающегося у них под ногами и утратившего реальную власть политика. Я спросил Гоца и Чернова, каковы функции моего отряда? Как хотят его использовать? Оказалось, охранять во дворце Керенского. Он располагался на втором этаже. Он был членом партии эсеров и мы должны были его спасти от ареста. И мы под руководством Семенова устроили Керенскому побег. Переодели его в матросскую форму, посадили на гоночную машину и отправили в Лужский уезд, где он и скрывался почти до самого открытия Учредительного собрания…
Действия Федора Зубкова казались Коноплевой необъяснимыми. То он с Черновым в Петрограде, то охраняет Керенского в Гатчине и помогает бежать, то вместе с большевиком Соломоном Беленьким разоружает казачьи полки в Луге.
Не верит Коноплева рабочим. Непонятна их психология. Впрочем, по-настоящему она в нее никогда не вникала. Стремилась быть на гребне революционной волны. Предугадывать и опережать события. Ее влекли заговоры, закулисная борьба, эффективные террористические акты. Они создали вокруг эсеров, особенно в среде молодежи, ореол героев, пекущихся о благе народа. В партии эсеров можно было одним выстрелом открыть доступ в элиту избранных.
"Зубков — ненадежен, — размышляла Коноплева. — Песенка Усова спета. Семенов не сможет ему доверять… Из рабочих остался один Филипп Козлов, случись осечка — наступит моя очередь выполнить долг перед партией.
Если эсеры хотят возвратиться к власти, нужно убрать с их пути Ленина. Только с его гибелью погибнет и Советская власть".
Свет из окна упал на продолговатое лицо Фанни Каплан. "Какая же она страхолюдина! — Злорадно улыбнулась Коноплева. — Крючковатый нос.
Большие уши. Длинная и тонкая шея. Ощипанная Акатуем гусыня. И чего нашел Новиков в этой узкогрудой фанатичке? — злилась Коноплева. — Таскается за ней по всей Москве. В отряде недавно, а ей уже доверили роль исполнительницы акта покушения. Рекомендуя террористку Семенову, член Военной комиссии при Московском Бюро ЦК партии Иосиф Дашевский многозначительно сказал: "Вполне надежна".
Острый кадык Фанни прикрыт глухим воротником серого клетчатого платья. Сутулая спина, худые плечи. На фоне посветлевшего окна она казалась нахохлившейся птицей. И все же Коноплева понимала, что этой некрасивой, издерганной жизнью и болезнями женщине нельзя отказать в чистоте веры в непогрешимость вождей эсеровской партии, в самоотречении во имя идей народовластия. В глубине и цельности характера. В готовности первой шагнуть навстречу смерти…
СВИДЕТЕЛЬСТВА ВРЕМЕНИ ИЗ СТАТЕЙНОГО СПИСКА N 132, СОСТАВЛЕННОГО В КИЕВСКОЙ ГУБЕРНСКОЙ ТЮРЕМНОЙ ИНСПЕКЦИИ 30 ИЮЛЯ 1907 ГОДА
ИМЯ, ОТЧЕСТВО, ФАМИЛИЯ ИЛИ ПРОЗВИЩЕ И К КАКОЙ КАТЕГОРИИ ССЫЛЬНЫХ ОТНОСИТСЯ?
Фейга Хаимовна Каплан. Каторжанка.
КУДА НАЗНАЧАЕТСЯ ДЛЯ ОТБЫТИЯ НАКАЗАНИЯ? — Согласно отношения Главного Тюремного Управления от 19 июня 1907 года N 19641, назначена в ведение Военного Губернажора Забайкальской области для помещения в одной из тюрем Нерчинской каторги…
СЛЕДУЕТ ЛИ В ОКОВАХ ИЛИ БЕЗ ОКОВ? — В ручных и ножных кандалах.
МОЖЕТ ЛИ СЛЕДОВАТЬ ПЕШКОМ? Может.
ТРЕБУЕТ ЛИ ОСОБО БДИТЕЛЬНОГО НАДЗОРА И ПО КАКИМ ОСНОВАНИЯМ? Склонна к побегу.
СОСТАВ СЕМЕЙСТВА ССЫЛЬНОГО. Девица.
РОСТ. 2 аршина и 3 1/2 вершка.
ГЛАЗА. Продолговатые, с опущенными вниз углами, карие.
ЦВЕТ И ВИД КОЖИ ЛИЦА. Бледный.
ВОЛОСЫ ГОЛОВЫ. Темно-русые.
ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ. Над правой бровью продольный рубец сант. 2 1/2 длины.
ВОЗРАСТ. По внешнему виду 20 лет.
ПЛЕМЯ. Еврейка.
ИЗ КАКОГО ЗВАНИЯ ПРОИСХОДИТ? — По заявлению Фейги Каплан она происходит из мещан Речицкого еврейского общества, что по проверке, однако, не подтвердилось.
ПРИРОДНЫЙ ЯЗЫК. Еврейский.
ГОВОРИТ ЛИ ПО-РУССКИ? Говорит.
КАКИМ СУДОМ ОСУЖДЕНА? Военно-полевым судом от войск Киевского гарнизона.
К КАКОМУ НАКАЗАНИЮ ПРИГОВОРЕНА? К бессрочной каторге.
КОГДА ПРИГОВОР ОБРАЩЕН К ИСПОЛНЕНИЮ? — 8 января 1907 года.
… Фанни Каплан попала в отряд к Григорию Семенову не сразу, хотя всегда активно боролась за идеи партии социалистов-революционеров, попранные, по ее твердому убеждению, большевиками в Октябре 1917 года. Еще на VIII Совете ПСР она, преодолевая робость, с помощью старого эсера Алясова познакомилась с бывшим депутатом Учредительного собрания Вольским.
Она подошла, назвалась каторжанкой из Акатуя, попросила дать ей какое-нибудь стоящее дело. Пояснений для Вольского не требовалось: дело на языке эсеров, еще со времени их предшественников, обозначало никак не пропаганду, не агитацию, не организационную работу, но только террор. Вольский это понимал. И Каплан понимала. И Алясов понимал. Вольский предложил Каплан встретиться после окончания работы VIII Совета. И снова Каплан пришлось преодолевать робость и еще раз подходить к понравившемуся ей Вольскому. И снова он высказался неопределенно, туманно. Сказал, что для громких дел не пришло еще время. Центральный комитет и он, Вольский, непременно вспомнят о ней, когда нужно будет послужить революции делом…
У Вольского хватило чуткости спросить, откуда она приехала в Москву, как устроена с жильем, где питается, на какие средства существует? Узнав, что она приехала из Симферополя и в Москве находится, что называется, на птичьих правах, определил ее на квартиру к юристу К.И. Рабиновичу. Константин Исаакович к делам Фанни Каплан да и к ней самой повышенного интереса не проявлял. Иногда, правда, заходил в ее комнату, они обменивались приветствиями, вели общие разговоры. Большую часть времени хозяин пропадал в юридической конторе, а дома отсиживался в своем кабинете за чтением судебных материалов.
Не сошлась близко Каплан и с хозяйкой квартиры. Старалась избегать с ней разговоров, не оставаться подолгу наедине, не задавать никаких вопросов и не разглагольствовать о своем прошлом. Вообще не хотела быть для хозяев квартиры навязчивой и, тем более, обузой. Рабиновичи не обижались. Понимали — перед ними человек трудной судьбы. За плечами 11 лет каторги. Взяли ее на содержание. Оплатить это помощью по хозяйству Каплан не могла. Никогда им не занималась. Позавтракав на скорую руку, она уходила в город. Отдельные дни проводила в Сокольническом саду, спешила наверстать упущенное за долгие годы тюрем — вдоволь надышаться свежим воздухом и насладиться общением с природной.
