Поведение противника перед фронтом 82-го пехотного полка, как и перед позициями других полков, за последние дни нисколько не изменилось. Активность разведывательных и диверсионных групп не уменьшалась, действовала и артиллерия. Численность солдат на позициях не менялась. Оптимистические надежды командования ХХХXIII армейского корпуса на то, что натиск немецких танковых частей с востока на шоссе Тула – Серпухов произведет впечатление на противника, стоявшего против позиций 31-й дивизии, не оправдались. Активность противника на этом участке не претерпела никаких изменений. Не изменилось впечатление от стоявших против нас русских частей также и 3 и 4 декабря. Мы не видели признаков ослабления сопротивления. По данным наших разведгрупп, численность русских солдат на передовых позициях оставалась прежней. Та же самая картина наблюдалась и на участках 12-го и 17-го полков.
ХХХXIII армейский корпус, занимавший позиции к западу от шоссе Тула – Серпухов – Москва, стоял в обороне, развернувшись фронтом на восток, а XXIV танковый[124] корпус, действовавший к востоку от этого шоссе, наступал, развернувшись фронтом на запад. Передовые части XXIV танкового корпуса, продвинувшиеся на север восточнее Тулы, вышли 3 декабря к деревне Кострово на шоссе Тула – Серпухов. В промежутке между обоими корпусами находились русские войска. В самом узком месте – между Кострово и позициями 82-го пехотного полка у Большое Бизюкино и Спас-Конино – ширина этого коридора доходила до 15 километров. Вспышки стрелявших в районе Кострово артиллерийских орудий с позиций 82-го пехотного полка были отчетливо видны. Когда 4-я танковая дивизия 3 декабря достигла Кострово на шоссе Тула – Серпухов, перед этим подорвав железную дорогу Тула – Москва, «этим, однако, наступательная сила дивизии была исчерпана, а все запасы горючего израсходованы»[125].
1) В результате успешного наступления корпуса 27.11.41 был взят только Алексин (по советским данным, немцы захватили город 29.11. – Ред.).
2) На фоне этого наступления противник из района Серпухова и Тулы ввел в бой против корпуса новые силы, чтобы ни при каких обстоятельствах не допустить окружения Тулы.
3) 2-я танковая армия, положение которой было облегчено наступлением XXXXIII армейского корпуса, смогла после успешной перегруппировки продолжить 2 декабря наступление с востока.
Наступательный порыв измотанных непрерывным перенапряжением сил в многомесячных переходах танковых войск действительно иссяк. Начавшиеся 2 декабря наступательные операции XXIV танкового корпуса, имевшие целью охват Тулы с востока и севера, потерпели неудачу, натолкнувшись на упорное сопротивление русских и тяжелые погодные условия[126]. Русские воспользовались усталостью наступавших немецких войск, перешли в контрнаступление и поставили в угрожающее положение 4-ю танковую дивизию у Кострово. Одновременно следовавшие за 4-й танковой дивизией другие соединения XXIV танкового корпуса увязли в таких тяжелых боях в лесах к востоку от Тулы, что не смогли прийти на помощь 4-й танковой дивизии. 3 декабря командование ХХХXIII армейского корпуса, очевидно, ничего не знало о таком угрожающем развитии событий. В тот день, около 19 часов, в 31-ю дивизию из штаба корпуса пришел приказ о том, что дивизии надлежит принять участие в наступлении XXIV танкового корпуса. Начало наступления в направлении Кострово было назначено на 6 декабря.
Час спустя, в 20.00 3 декабря, командующий ХХХXIII армейским корпусом в телефонном разговоре сообщил генералу Бертольду, что назначенное на 6 декабря наступление 31-й дивизии может начаться без предварительной перегруппировки уже утром 5 декабря, в случае если улучшится положение XXIV танкового корпуса. Это предположение, однако, не оправдалось. Напротив, ухудшение положения 4-й танковой дивизии заставило начальника штаба ХХХXIII армейского корпуса позвонить в 8.00 4 декабря командиру 31-й дивизии и сообщить, что дивизия должна быть готова выступить в направлении Кострово уже 4 декабря. Командир 31-й дивизии был вынужден распорядиться о приведении в боевую готовность трех резервных батальонов (1-го батальона 17-го полка, 2-го батальона 82-го полка и 3-го батальона 12-го полка) и вызвать на свой командный пункт в село Панское (юго-юго-восточнее Алексина) командиров частей, которым предстояло участвовать в наступлении.
В 9 часов 30 минут на командном пункте 31-й дивизии в селе Панское встретились командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Гудериан и командир ХХХXIII армейского корпуса генерал Хейнрици. В результате совещания, в котором приняли участие также командир дивизии генерал-майор Бертольд и начальник штаба дивизии подполковник Ульрих, было установлено:
Согласно докладу генерал-полковника Гудериана, 4-я танковая дивизия находилась в таком состоянии, что одна не сможет удерживать Кострово дольше 24 часов. Из-за сильного противодействия противника 3-я танковая дивизия, пехотный полк «Великая Германия» и 167-я пехотная дивизия, ведущие бои к востоку от Тулы, не смогут своевременно прийти ей на помощь. На подход наступающей с юга 296-й пехотной дивизии, которая должна к западу от Тулы переправиться через реку Упа, не приходится рассчитывать до 6 декабря. По мнению Гудериана, облегчить положение 4-й танковой дивизии могло только наступление 31-й дивизии в район Кострово.
Выслушав доклад генерала Бертольда о трудностях (состояние войск, ухудшение продовольственного и материально-технического снабжения, невозможность подготовки к наступлению и падение температуры воздуха до минус 30 градусов), командующий 2-й танковой армией, невзирая на все эти трудности, приказал наступать, сказав, что принимает на себя все возможные последствия такого приказа[127]. Этот приказ решил судьбу 31-й пехотной дивизии.
После этой встречи в Панском генерал-полковник Гудериан отправился на командный пункт 17-го пехотного полка в Поповке. Здесь он провел совещание с командиром полка, а потом побеседовал с офицерами полкового штаба. После этого генерал-полковник поехал в Першино, в расположение батальона госларских егерей (3-го батальона 17-го полка). Здесь он осмотрел условия расквартирования и поговорил с командирами и солдатами. За этим последовала беседа с офицерами штаба полка и солдатами егерского батальона. Как и в Поповке, Гудериан описал серьезность положения танковых войск под Тулой, коснувшись их утомления и недостаточной подготовки к ведению войны в условиях зимы. Командующий проникновенными словами говорил о необходимости наступления 31-й дивизии – о критическом положении танкистов в Кострово и о значении Тулы как возможного пункта снабжения 2-й танковой армии. Гудериан со всей серьезностью довел до сведения слушателей, что наступление 31-й дивизии окажет решающее влияние на ход всей войны, что боевые действия 5 декабря будут иметь решающее значение для ее исхода.
Серьезность аргументов генерал-полковника, которому и в 17-м полку сообщили о трудностях, препятствовавших наступлению, произвела впечатление на офицеров.
Прием, оказанный Гудериану в 17-м полку, а в особенности в его егерском батальоне[128], оказал (пусть даже временно) большое влияние на принятие решения о наступлении. Решение о наступлении было окончательно принято до того, как Гудериан посетил командиров 31-й дивизии и 17-го полка. Генерал-полковник издал приказ о наступлении в 9.30 в Панском, то есть до посещения расположения 17-го полка. Пока Гудериан находился в 17-м полку, вызванные в Панское командиры под руководством генерала Бертольда (с 11.30) оценивали обстановку и разрабатывали этапы боевых действий. В ходе этой подготовки командир 82-го полка серьезно, но тщетно пытался отговорить командира дивизии от наступления в том виде, в каком его собирались проводить.
Здесь было бы неуместно сравнивать битву на Марне (1914) с битвой под Москвой (1941). Первую прекратили слишком рано, вторую – слишком поздно. В 1914 году войска, имевшие крепкий тыл в недалекой родине, сохраняли высокую боеспособность и после 9 сентября 1914 года. Войска, находившиеся под Москвой в 1941 году, были оторваны от тыловых баз и уже до 4 декабря были сильно измотаны.
Кризис в действовавшей на южном фланге группы армий «Центр» 2-й танковой армии разразился еще до наступления зимы. События 3 и 4 декабря лишь беспощадно высветили степень, какой достиг процесс ослабления армии. Если бы решение о прекращении наступления, к которому командующий 2-й танковой армией был принужден 5 декабря сложившейся ситуацией, было принято на один день раньше, то ХХХXIII армейский корпус, и особенно 31-я дивизия, смог бы избежать больших жертв, а отвод войск можно было бы осуществить в более благоприятных условиях. Это позволило бы сберечь силы и личный состав.
