Дополнительные сведения о роли выпущенных из тюрем арестантов можно обнаружить в польских источниках. Иезуит А. Лавицкий, прибывший в Москву в свите самозванца, сообщает, что в день восстания народ открыл тюрьмы, благодаря чему «наши поляки, взятые в плен во время боя под Новгородом-Северским и заключенные в оковы Борисом, избавились от темничных оков и даже оказали содействие народу против изменников».
Приведенные факты имеют решающее значение для реконструкции событий, послуживших сигналом к выступлению народа в столице. Согласно английскому источнику, тюремных сидельцев стали освобождать еще до того, как Пушкин дочитал грамоту Лжедмитрия и собравшийся на площади народ взялся за оружие. Отсюда следует, что восстание в Москве началось с разгрома тюрем. Кому принадлежал почин в этом деле? На этот вопрос источники не дают прямого ответа. Можно предположить, что нападение на тюрьмы осуществили те же люди, которые опрокинули охрану у городских ворот и провели Пушкина и Плещеева на Красную площадь, т. е. атаман Андрей Корела с донскими казаками. Разгром тюрем позволил им достичь разом двух целей. В московских тюрьмах к лету 1605 года собралось огромное число «воров» из простонародья, а также пленных поляков и других лиц, захваченных на поле боя. Освобожденные от оков, они немедленно присоединились к казакам. Еще большее значение имел моральный эффект. «Воры», подвергавшиеся избиению и пыткам в царских застенках, стали живым обличением годуновской тирании. Недаром англичане писали, что появление узников на площади явилось как бы искрой, брошенной в порох. Толпа вооружилась чем попало и бросилась громить дворы Годуновых.
Пушкин, Плещеев, другие дворяне, перешедшие на сторону самозванца, сыграли немалую роль в московских событиях. Но подлинными героями восстания были все же не они, а «черные люди» — низы столицы и вольные донские казаки во главе с атаманом Андреем Корелой.
По словам московского летописца, на Годунова ополчились «чернь вся, и дворяня, и дети боярские, и всякие люди москвичи». Современники единодушно свидетельствуют, что московское население поднялось на Годуновых «миром». Собравшаяся на Красной площади толпа разделилась надвое: «Одни учали Годуновых дворы грабить, а другие воры с миром (все вместе. — Р.С.) пошли в город (Кремль. — Р.С.), и от дворян с ними были, и государевы хоромы и царицыны пограбили».
Согласно летописи, восставшие захватили во дворце царя Федора и его мать царицу Марию, отвели их на старый двор Бориса Годунова и приставили к ним стражу. Однако более достоверным следует признать свидетельство англичан. По их словам, царица Мария воспользовалась суматохой и в самом начале мятежа укрылась в безопасном месте. По пути с нее сорвали жемчужное ожерелье. Этим и ограничились ее злоключения в день восстания. Федору Борисовичу, совещавшемуся с думой, помогли укрыться его рабы, т. е. дворцовые служители. Низложенный царь и его семья подверглись аресту, по-видимому, не в самый день восстания, а позже.
Дворцовая стража разбежалась, не оказав нападавшим никакого сопротивления. Толпа ворвалась в опустевший дворец и принялась яростно крушить «храмины» и уничтожать все, что попадалось под руку. Народ разгромил не только дворец, но и старое подворье Бориса Годунова. Не обнаружив нигде царскую семью, восставшие бросились в вотчины Годуновых, находившиеся в окрестностях столицы. Там они «не только животы пограбили, но и хоромы разломаша и в селех их, и в поместьях, и в вотчинах также пограбиша».
Разгромив владения царской семьи, толпа напала, на дворы, принадлежавшие боярам Годуновым. Тесно связанные с династией, бояре Годуновы олицетворяли в глазах народа феодальную власть и богатство. Труднее объяснить нападение москвичей на Сабуровых и Вельяминовых. К моменту восстания никто из них не входил в Боярскую думу и не принадлежал к высшему правительственному кругу. В грамоте к московскому населению Лжедмитрий обличал одних Годуновых и не называл по имени ни Сабуровых, ни Вельяминовых. Вся вина их заключалась в отдаленном родстве с низложенной династией.
Погрому подверглись дворы многих столичных дворян и приказных чиновников. Как записали дьяки Разрядного приказа, люди «миром, все, народом грабили на Москве многие дворы боярские, и дворянские, и дьячьи, а Сабуровых и Вельяминовых всех грабили».
Сколь бы разнородными ни были силы, выступившие против Годуновых, движение сразу приобрело социальную окраску. В отчетах англичан этот момент получил наиболее яркое отражение. «…Весь город, — писали англичане, — был объят бунтом; и дома, погреба, и канцелярии думных бояр, начиная с Годуновых, были преданы разгрому»; «московская чернь без сомнения сделала все возможное»; «толпа сделала что только могла и хотела: особенно досталось наиболее сильным мира, которые, правда, и были наиболее недостойными»; «более зажиточные подвергались истязанию, жалкая голь и нищета торжествовала»; с богатых срывали даже одежду.
Во время бунтов толпа обыкновенно требовала выдачи ненавистных чиновников и жестоко расправлялась с ними. В дни переворота 1605 года народ никого не казнил. В свою очередь Годуновы не предприняли никаких попыток подавить мятеж вооруженной рукой. И все же переворот не обошелся без жертв.
Добравшись до винных погребов, люди разбивали бочки и черпали вино кто шапкой, кто башмаком, кто ладонью. «На дворах в погребах, — записал летописец, — вина опилися многие люди и померли…» Исаак Масса, любивший всякого рода подсчеты, записал, что после мятежа в подвалах и на улицах нашли около пятидесяти человек, упившихся до смерти. Англичане утверждали, что после бунта в Москве было не менее сотни умерших от пьянства и помешавшихся в уме людей.
Внезапно вспыхнув, восстание так же внезапно прекратилось после полудня того же дня. На улицах появились бояре, хлопотавшие о наведении порядка.
С падением Годуновых закончилась целая полоса в политическом развитии Русского государства. Прошло всего семь лет с того дня, когда столичный народ — «всенародное множество» — помог Борису утвердиться на троне. Придя к власти, выборный земский царь обещал, что будет править по справедливости, с пользой, для всего народа, чтобы все его подданные пользовались изобилием и покоем «у всех равно». Годунов обещал благоденствие для всех, но трехлетний голод развеял в прах иллюзии, порожденные его обещаниями. Вслед за тяжким экономическим потрясением страна испытала ужасы гражданской войны, в ходе которой земская династия окончательно утратила поддержку народа.
Глава 14
Бояре и самозванец
Восстание в Москве покончило с земской выборной династией. Наступило короткое междуцарствие. Летописцы утверждали, будто Боярская дума принесла присягу Лжедмитрию в день переворота. В действительности дело обстояло куда сложнее. Дума не сразу приняла решение направить своих представителей к «царевичу». Никто из старших и наиболее влиятельных бояр не согласился ехать на поклон к нему.
Со времени избрания Бориса Годунова Боярская дума во второй раз должна была согласиться на передачу трона неугодному и, более того, неприемлемому для нее кандидату. Как и в 1598 году, вопрос о престолонаследии был перенесен из дворца на площадь. Но в 1605 году передача власти была осложнена кровопролитной гражданской войной.
Борису Годунову помогли народные манифестации на Новодевичьем поле. Лжедмитрий пришел к власти благодаря восстаниям на южных границах и в столице. Годунов не смог добиться присяги от бояр после наречения на царство в Новодевичьем монастыре. Отрепьев пересилил бояр и заставил их явиться к нему в лагерь.
Английские известия довольно точно очертили круг лиц, добившихся от думы признания самозванца. Соответствующее решение, по словам англичан, было принято внезапно, «благодаря тому, что члену Боярской думы Богдану Бельскому с некоторыми другими частным образом стало известно об отъезде Дмитрия из лагеря».
Как видно, именно Бельский поддерживал тайные связи с боярами, перешедшими на сторону Лжедмитрия. У Бельского было немного приверженцев в годуновской думе. Тем не менее ему удалось запугать членов думы известием о наступлении армии Лжедмитрия на Москву.
С военной точки зрения наступление «вора» не представляло большой опасности. Поражение войск самозванца на переправах под Серпуховом показало, что сдавшиеся под Кромами отряды деморализованы и не способны вести боевые действия в условиях гражданской войны. Ввиду этого Лжедмитрий после серпуховской неудачи распустил многие из этих отрядов. Оставшиеся силы он подчинил П. Ф. Басманову.
