дел, полицейских чиновников и нескольких из их самых близких друзей. Полицейский катер последний, который спуститься по курсу, и первый, который следует за соревнующимися восьмерками."
Даже главный британский шпионмейстер первой половины 1880-х годов Эдуард Дженкинсон, который не нашел "в Скотланд-Ярде ни единого человека, который стоил бы чего-нибудь", полагал, что Уилльямсон, возможно, был исключением и называл его "надежным" и "заслуживающим доверия", но "очень медленным и старомодным" и без "следов блеска или энергии".
Мелвилл Лесли Макнотен
Уилльямсона на посту главного констебля сменил в 1890 году Мелвилл Лесли Макнотен (1851–1923), младший из пятнадцати детей Эллиота Макнотена, последнего председателя Британской Ост-Индской компании. С 1872 года он был управляющим на чайных плантациях своего отца в Бенгалии, где в 1881 году подвергся нападению индийских земельных бунтовщиков, в результате чего познакомился с Джеймсом Монро, бывшим в то время окружным судьей и генерал-инспектором в Бомбейском округе. Когда в 1888 году он вернулся в Англию, Монро, занимавший пост помощника комиссара по сыскной части, предложил ему место помощника главного констебля, однако комиссар отверг его кандидатуру.
Спустя год, когда Монро сам стал комиссаром, Макнотен получил обещанное место, а в 1890, после смерти Уилльямсона, был произведен в главные констебли. В этой должности Макнотен прослужил до 1903 года, когда назначенный комиссаром Эдуард Генри сделал его помощником комиссара по сыскной части. Хотя Макнотен ко времени поступления на службу в полицию не имел никакого полицейского опыта, он активно участвовал в работе комиссий Трупа и Белпера, занимавшейся вопросами идентификации личности.
В бытность помощником комиссара Макнотен принимал активное участие в таких известных уголовных делах, как дело доктора Криппена и дело о двойном убийстве в Фарроу, в котором Альфреда и Альберта Страттонов приговорили к смертной казни на основании отпечатков пальцев. За свои заслуги он был посвящен в рыцари в 1907 году и сделан кавалером ордена Бани в 1912.
В 1911 году Макнотен почувствовал первые признаки нездоровья, в 1913 вышел в отставку и умер в 1921 году, посвятив последние годы жизни стихотворному переводу "Ars Poetica" Горация на английский.
Майор Гриффитс в 1895 году утверждал, что Макнотен "является типом человека, превосходно приспособленного, чтобы дополнять своего начальника. Он по существу человек действия, в то время как м-р Андерсон является, возможно, лучшим и сильнейшим в кабинетной работе. Он находится в очень тесном контакте, также, с персоналом отдела, который с удовольствием признает его власть, и стремится к секунде его и дает эффект его взглядам.
М-р Макнотен — человек достойный, высокий, хорошо сложенный, с военной внешностью, хотя его прошлое — скорее прошлое привилегированного частного учебного заведения для мальчиков, индийской плантаторской жизни, а не армии. Его кабинет, подобно кабинету его начальника, обвешан переговорными трубами, его стол утопает в рапортах и бумагах, а стены украшены фотографиями чиновников, личных друзей и некоторых отъявленных преступников.
Если вы сможете убедить м-ра Макнотена, он покажет вам некоторые другие и гораздо более ужасные картинки, которые тщательно хранятся под запором; например, фотографии жертв Джека Потрошителя и других зверских убийств, сделанные немедленно после обнаружения и воспроизводящий с ужасной точностью искалеченные останки человеческого тела, который мог бы принадлежать склепу или скотобойне. Это обязанность м-ра Макнотена, не менее чем его серьезное желание, быть первым на сцене любой такой зловещей трагедии. Он поэтому более глубоко ознакомлен, возможно, с деталями новых выдающихся преступлений, чем любой иной в Скотланд-Ярде."
© Светозар Чернов, 2009
Джон Шор
Заместителем Уилльямсона, а потом несколько лет заместителем Макнотена был Джон Шор. Он был произведен из старших инспекторов в суперинтенданты, когда Уилльямсон стал главным констеблем. Родился он в Фармборо в графстве Сомерсетшир в 1839 году и до вступления в Столичную полицию в 1859 году три года служил констеблем в Бристоле. Сыскная карьера его началась в 1864 году, когда его произвели в детектив-сержанты, в 1869 он стал детектив-инспектором, а в 1877 году — старшим инспектором. Десять лет, с 1886 и вплоть до выхода в отставку в 1896 году, он был суперинтендантом департамента. Его особой специализацией были преступники и преступления на ипподромах — возможно потому, что он был единственным кроме Уилльямсона высшим чином сыскной полиции, пережившим на своем посту скандал 1877 года, связанный как раз с подкупом полицейских чиновников мошенниками, игравшими на скачках.
"Суперинтендантом Департамента уголовных расследований в то время был прекрасный старый полицейский ныне совсем исчезнувшего типа, — вспоминал он Шоре Макнотен. — Было бы прискорбно искать в нем образовательную подготовку, но его знания воровского братства были непревзойденными, и он обладал весьма замечательной памятью на их имена и лица. Его физическая сила была огромна, и он мог выкинуть кидалу (walsher) одной рукой с любого скакового круга, над которым Столичная полиция имела контроль. Грубые, как и его методы, преступные классы доверяли ему и уважали его, и мало какие чиновники до или после его времени могли раздобыть у них больше "полученной информации".
Его доклады были вымучены, а его правописание — посредственным, как покажет следующее воспоминание. Однажды он помещал некоторые слова мудрости под рапортом молодого сержанта, и, после того, как написал слово "very" с двумя "r", ему совершенно не понравилось, как оно выглядит, и он сказал чиновнику, стоявшему рядом: "Как вы пишите "very" — c одной r или с двумя? И нечего смеяться!" Был дан серьезный ответ в том смысле, что одной обычно считается достаточно. "Тогда все правильно, — ответил суперинтендант. — Если я поставлю кляксу на второй r, то все, что нужно, будет сделано!"
По сути "старый Джек" имел очень доброжелательный характер, и когда он считал необходимым устно наказать провинившегося подчиненного, он всегда старался сделать это при закрытых дверях. Когда виноватый входил в его кабинет, формула суперинтенданта была всегда одна и та же: "Закройте дверь! Мне не хотелось бы сейчас как-либо оскорблять вас, но вы — адъективный дурак", и, зайдя так далеко, он обычно позволял себе идти дальше и доставлял себе удовольствие яростной диатрибой в течение по крайней мере десяти минут."
"Его [Уилльямсона — С.Ч.] заместитель, м-р Шор, — писала "Пэлл-Мэлл" в 1888 году, — грубый алмаз из Глостершира, был бы полезным инспектором там, где грубая работа должна быть произведена мощным инструментом; но даже сам м-р Уилльямсон, хотя он любезен и великодушен, должен часто поражаться иронии обстоятельств, которые дают ему столь странного помощника."
В связи с последним замечанием
